…и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхой невод…
(А.С.Пушкин)
Сейчас тихий теплый июньский питерский вечер, дневная жара спала, а облака слегка окрасились в нежный золотисто-розоватый цвет. Вечер удивительного периода белых ночей, когда стирается грань между временем суток - наилучшее время для размышления, когда глядишь в сторону незаходящего солнца, которое в ближайший месяц не собирается прятаться за горизонт. Я сижу на зеленом берегу под стенами Петропавловской крепости, в самом сердце Северной столицы.
Хотела вначале пройти на центральный песчаный пляж, полюбоваться на панораму Дворцовой набережной и парусник с алыми парусами, который несколько дней назад стоял на якоре напротив крепости, но проход к центральному пляжу перекрыли в связи с подготовкой к мероприятиям в честь дня России, пусть и в урезанном формате. Смотрю на белесое небо. Сидя за «ковидным» занавесом, начинаешь забывать, что где-то есть места, в которых и я бывала, где теперь звездное небо - как на ладони, а драгоценное ожерелье млечного Пути сверкает на черном небесном бархате. Перевожу взгляд на водную речную поверхность. В период белых ночей, когда день и ночь становятся чем-то единым, небесная, земная и водная поверхность кажутся неизменными. Как и само течение времени. А так ли это?
Я сижу на покрытой травой земле, она производит впечатление неподвижной, стабильной и устойчивой. Но это только кажется. Почва способна меняться. Считается, что дома и любые другие здания стоят на фундаменте, но это не совсем верно. Настоящее основание - это земля, на которой стоит фундамент. Если это основание не совсем прочное, то уже не важно, насколько хороший и крепкий фундамент возведен, - считайте, что никакого фундамента под постройкой нет вовсе. А почва - не такая простая штука. Она может состоять из размельченных камней и разложившихся растений, глины, песка.
Выделяется большое количество видов почвы в зависимости от ее состава, уровня влажности ее компонентов, плотности и стабильности. Может существовать и слой воды. И опять-таки, в зависимости от ряда факторов (уклон, влажность, толщина и тому подобное) изменяется уровень ее стабильности или нестабильности. Даже каменистый слой может быть монолитным и устойчивым, как на Манхеттене, а может быть потрескавшимся и хрупким (например, в результате землетрясения), может пребывать в движении. В игру вступают также подземные воды, которые воздействуют на окружающие их почвенные слои. Вода легко впитывается в почву, состоящую из песка и рыхлой глины. Если ей удается смазать и без того рыхлую почву, то утесы способны превратить в отличные горки, в дома - в санки. Кроме природных вод, существуют и подземные воды как результата жизнедеятельности человека. Людям нужно пить, стирать, готовить, мыться, поливать свои огородики и садики. Часть воды стекает по водостокам, но не вся, часть естественным путем впитывается в почву.
Так происходит и с кажущейся прочной и неподвижной землей, на которой я сижу. Она «дышит». Питер стоит на болотистой почве. Поэтому мало было заложить правильный фундамент под роскошные здания имперской столицы, которые я созерцаю. Вначале вбивали или вдавливали сваи. Это одна из причины, почему именно итальянских архитекторов приглашали для создания грандиозных архитектурных ансамблей имперской столицы. Дело было не только в художественном вкусе, но и в отработанных на практике технологиях. Вспомним, что роскошные палаццо итальянской Венеции стоят на сваях на зыбкой почве, частично погруженные в воду.
Если подумать, то с кажущимся неизменным течением времени и истории происходит тоже, что и с почвой. Неизменное оказывается зыбким. Возьмем, к примеру, канун сегодняшнего вечера, а именно - 9 июня, День рождения основателя Северной столицы. 9 июня 1672 года родился Петр Первый. Но 9 июня - это по новому стилю. А по старому, 9 июня становится 30 мая. А 1672 год превращается в 7189, по принятому во время рождения будущего основателя Северной столицы летоисчислению «от сотворения мира». Также и с восприятием истории. Оно оказывается таким же зыбким.
Про Санкт-Петербург говорят и часто можно прочитать, что он основан на глухих безлюдных болотах. Слухи, что град Петров возник «на берегу пустынных волн», где «по мшистым, топким берегам чернели избы здесь и там, приют убогого чухонца», во многом подпитываются поэмой нашего гениального Александра Сергеевича «Медный всадник» (обратите внимание на эпиграф). The Gardian в 2016 году в статье, посвященной истории российского города, пишет, что он «был построен на мрачных болотах ценой тысяч человеческих жизней». Известный историк Василий Ключевской утверждал, что новая столица стала великим кладбищем для народа. За Санкт-Петербургом закрепилась репутация города, построенного на костях на безлюдном болоте.
Если разобраться, то данное мнение оказывается столь же зыбким, как и питерская почва. Место, на котором стоит Северная Пальмира, использовалось как поселение в течение веков задолго до основания нашего города. Еще в 1300 году здесь была возведена крепость Ландскрона. Согласно шведскому источнику XIV века, известному, как «Хроника Эрика», в те далекие времена на Неве, в том месте, где в реку впадает Охта, скандинавы возвели деревянную крепость Ландскрона. Раскопки 2000-х подтвердили письменные свидетельства.
А в самом начале 17-го века шведский король Карл IX решил построить на Неве крепость для того, чтобы защитить эти земли от вторжения русских. С целью выполнить королевский приказ и найти лучшее место для будущей крепости была изучена болотистая местность Ингрии.
В 1611 году на месте крепости Ландскрона появилась крепость Ниеншанц, вокруг которой расположился шведский город Ниен. К 1617 году в крепости уже проживал на постоянной основе гарнизон, около двухсот солдат и офицеров. В 17 веке Ниен стал крупным торговым центром благодаря своему выгодному расположению вблизи моря и слиянию нескольких рек. Дома в городе были построены в европейской традиции, по шведскому образцу.
На главной площади – ратуша. В городе был порт, местный рынок, немецкая школа. Все, как положено. А мост, перекинувшийся через Охту, вел к массивным воротам, за которыми ощетинилась несколькими десятками орудий, выполненная в виде неправильного шестиугольника крепость Ниеншанц. Архиепископ Афанасий Холмогорский в начале 1700-х годов писал, что в Ниене было 450 дворов. К городу «… всякое лето купецких кораблей приходило по 50, и больши, и менши…» И «чрез малую реку учинен мост подъемный, деревянный…» Когда же в ходе Северной войны русская армия взяла соседний город Нотеборг, известный нам под названием Шлиссельбург, местное население бежало оттуда прямиком в Ниеншанц, который пал несколько позже, после недельной осады в 1703 году. Так что утверждение, что на территории современного Санкт-Петербурга ранее ничего не было, на деле оказалось на редкость зыбким.
Перейдем теперь к репутации города, «построенном на костях»* , к повторяемым из века в век рассказам об ужасных условиях, в которых приходилось работать строителям Петербурга, когда люди мерли, как мухи. По колено или по пояс в ледяной воде, на топких болотах, под проливным дождем и пронизывающим ветром… Красочное описание, впечатляющее. Судя по слогу, автор уж точно, стоя по пояс в ледяной воде, ничего не строил, а водил себе пером по бумаге, сидя у камина. Так как же все было на самом деле?
Что ж, кости на месте строительства новой столицы в соответствующих слоях почвы были найдены, и в большом количестве. Но, уважаемые приверженцы мнения о Питере - как о городе, «построенном на костях», погодите радоваться. Вопрос в том, на чьих костях. Было найдено множество ям с объедками и остатками костей животных. Это значит, рабочих регулярно и хорошо кормили. И было организовано централизованное кормление. Фортецию же на Заячьем острове, под стенами которой я и сижу сейчас, сооружали главным образом солдаты и пленные шведы. Город сам строился силами «работных людей».
Петр, способствуя развитию строительства, а особенно – «каменному» в Петербурге, издал несколько указов на эту тему. В частности, указ «Об определении в С.-Петербург к городовому строению работников из городов и уездов, из крестьян и бобылей…опрись каменщиков и кирпичников». ... По отбытии трудовой повинности (смены) работник по желанию мог остаться на строительстве, а мог вернуться домой. Были также изданы указы, запрещающие строительство каменных зданий в остальной России в наиболее «острый» период строительства. Это было сделано для того, чтобы перебросить каменщиков в Петербург.
Каменное строительство с трудом осваивалось в России. Ежегодно на возведении объектов новой столицы были заняты тысячи строителей, работавших по вахтовому методу. Работные люди получали «хлебное жалование и денег по полтине в месяц на каждого». В 1712 году Санкт-Петербург был провозглашен столицей Российского государства. А в 1717 году трудовую повинность заменили на денежный налог.
Первый российский император ценил и понимал значение профессионалов и трудовых ресурсов, поэтому заботился об их сохранности и здоровье. Доказательством является выделение средств из казны на подготовку специалистов за границей, введение должности генерального лекаря, организация госпитальных школ и так далее. Открытием госпитальных школ (например, в 1707 г. – при Московском госпитале, 1733 г. – в Санкт-Петербурге и Кронштадте) был заложен фундамент для развития медицинского образования в стране.
Что касается непосредственно строителей, то Петр Первый бережно относился к кадровым строительным ресурсам хотя бы из-за их дефицита. О людском дефиците в данной сфере деятельности свидетельствуют указы, с содержанием некоторых из которых вы можете ознакомиться на представленной здесь иллюстрации. Как и с содержанием указов, способствующих развитию ветеринарного дела и фармацевтики. В труде П.Н. Петрова «История Санкт-Петербурга с основания города...» (1884) приведены данные о строителях и распорядке их работ. В частности, в царской резолюции 1704 г. указано заболевших строителей Петербургской крепости отсылать «в особые учрежденные им места» (подобиях лазаретов), сообщать о них коменданту и отмечать их имена в росписях. С самого начала строительства царь озаботился учреждением лазарета, в котором врачевали зарубежные доктора. Более того, удалось даже не пропустить в город моровую язву – чуму, которая охватила соседнюю Лифляндию в 1709-1701 годах.
При всей своей жестокости Петр четко понимал цену значимых ресурсов страны. И безжалостно карал за их расхищение. Возможно, это и послужило распространению слухов о том, что он "вгонял в землю" всех подряд. Казнокрады, а также лишившиеся выгодных должностей и привилегий вполне могли быть одним из основных источников распространения. А почему нет?
Так что общепринятая «история» на деле может оказалась отличной горкой, по которой скатится санками бытующее мнение «о нечеловеческих условиях, в которых приходилось работать строителям Петербурга, когда люди мерли, как мухи» в компании с рассказами о возникновения Северной столицы «на берегу пустынных волн».
---------
* Едва ли найдётся в военной истории побоище, которое вывело бы из строя больше бойцов, чем сколько легло рабочих в Петербурге и Кронштадте. Пётр называл новую столицу своим “парадизом”, но она стала великим кладбищем для народа» (П. В. Ключевский, прим. ред.)
Комментарии
Ещё одна тщетная попытка
Ещё одна тщетная попытка возвеличить и очеловечить историю в ущерб правде. Вот цитата из Льва Толстого:
«Беснующийся, пьяный, сгнивший от сифилиса зверь 1/4 столетия губит людей, казнит, жжет, закапывает живых в землю, заточает жену, распутничает, мужеложествует, пьянствует, сам, забавляясь, рубит головы, кощунствует, ездит с подобием креста из чубуков в виде детородных членов и подобиями Евангелий — ящиком с водкой славить Христа, т. е. ругаться над верою, коронует бл@дь свою и своего любовника, разоряет Россию и казнит сына и умирает от сифилиса…»
Добавить комментарий