Ленин, Меглин, Громов: демократическая миссия кепки в российской культуре. На основе анализа современных фильмов

 В многосерийном фильме «Демон революции» (реж. Владимир Хотиненко, 2017 г.) использован постмодернистский комический прием – фантазия на тему конкретного исторического факта, который нельзя ни проверить, ни оспорить. Пребывающий за границей Владимир Ленин в исполнении Евгения Миронова решается сменить головной убор и приобретает теплую кепку с ушками. Инесса Арманд в исполнении Виктории Исаковой не совсем довольна новым имиджем своего визави и трогательно поджимает ушки внутрь кепки. На наших глазах с легкой руки любовницы за секунду формируется иконографический облик вождя пролетариата. Подобно Бертоновскому демону-парикмахеру Суини Тодду он мог бы, вскинув голову, воскликнуть: «At last, my head is complete!»[1]. Образ завершен, как если бы был уже высечен в камне, революция неизбежна.

В литературе и в сети подробно анализируется костюм Ленина дореволюционного и послереволюционного периода, его верность качественному костюму-тройке, белым рубашкам и галстукам в горошек. Приличный буржуазный комплект трансформируется лишь с верхушки, любимый им котелок заменяется более демократической кепкой. «В Германии Ильич с кепкой наконец нашли друг друга: он подхватил эту моду у немецких рабочих <…> Есть даже специальная модель, именуемая “ленинкой”: в ней-то Ильич и приехал в Россию в 1917 году. Это мягкая кепка с небольшим козырьком и тесьмой, рассчитанная на осенне-зимний сезон. Трудящиеся всего мира знали, что Ленин носит именно такую»[2].

Сочетание элементов одежды, отягощенных противоречивым смысловым кодом, дает необходимое впечатление принадлежности к рабочей элите, т.е. к тем, кто равнее, несмотря на то, что все равны. Похожий, но обратный, словно фотонегатив, эффект можно увидеть в костюмах молодчиков из «Заводного апельсина». Безликая белая роба, скованная на чреслах бандажом, дополнена буржуазным котелком и тростью. Эти завершающие аксессуары говорят: «Я особенный, я аристократичный, мне позволено все». Кепка Ленина же утверждает: «Я такой же, как вы, я с вами, я за вас». Публика смотрит оратору на голову и на руки, забывая приглядеться к деталям вроде дорогого галстука или цепочки часов.

Не бывает слишком много кепки для Ленина. Вспоминается пассаж из сборника Сергея Довлатова «Чемодан», история о торжественном открытии в Челябинске памятника Ленину. «Через минуту хохотала вся площадь. Лишь один человек не смеялся. Это был ленинградский скульптор Виктор Дрыжаков <…> Несчастный скульптор изваял две кепки. Одна покрывала голову вождя. Другую Ленин держал в руке»[3]. Сей анекдот (тов. Дрыжакова не существовало в действительности) был впоследствии исполнен как исторический курьез Михаилом Задорновым. По его версии, рабочие, собирая статую Ленина, смонтировали одновременно и указующую руку с кепкой, и голову в кепке, тем самым непроизвольно удвоив пролетарскую интонацию памятника.

На самом деле художественная реальность обязана увеличивать вдвое. Скульптор Сергей Евсеев, проектируя один из первых масштабных памятников Ленину (1926 г.), так и не выяснил достоверно, была ли у Ильича кепка на голове в момент выступления с броневика в апреле 1917 года. В тот день «знаменитая кепка Ленина отсутствовала – он отправился из Стокгольма в котелке и в котелке же приехал, эта деталь гардероба появится только к лету 1917 года»[4]. Ленин не мог выйти из мастерской Евсеева без своего главного признака. Памятник у Финляндского вокзала в Санкт-Петербурге демонстрирует растиражированную впоследствии позу «туриста, голосующего на шоссе»[5], голова Ленина непокрыта, кепка выглядывает из правого кармана пальто.

«Путь к мозгу Ленина лежит через кепку»[6]. Без нее был бы незавершенным психоделический концепт «Ленин-гриб», где проросшая вглубь броневика грибница образует крепкое плодовое тело вождя мировой революции, увенчанное искомой шляпкой. Стилизованный Ленин в наше время принадлежит культуре, особенно кинематографу. Иконография же его сложилась в живописи ХХ века: ангелоподобный отрок; мудрец с сократовскими лобными долями; и наконец, имаго[7] – стремительный вкупе с клиновидной бородкой «острый козырек». Кепка достойно выполнила свою демократическую миссию, ей предстояло покрыть не одну светлую голову на российском культурном горизонте.

Кепка – несомненно атрибут положительного героя, такого, как Родион Меглин, персонаж многосерийного фильма Юрия Быкова «Метод». Положительный герой насквозь маргинален, метод ловли маньяков и психов, применяемый этим следователем на полставки, состоит в том, что он тоже маньяк и псих. Костюм Меглина концентрирует маргинальность, он в любое время года носит плащ, кепку, фляжку с алкоголем и запущенную бороду, подобно лицу без определенного места жительства. Заброшенная фабрика служит Меглину уютным жилищем, туда не зазорно и девушку привести. «Выпускник» сумасшедшего дома, он не раз возвращается в alma mater и поддерживает продуктивную дружбу с сокурсниками.

Создатели фильма признаются журналистам, что плащ и кепка были придуманы продюсером Александром Цекало, а бороду актеру Константину Хабенскому навязал режиссер. Меглин – «человек с грузом прошлого, но в то же время циник и эксцентрик, не лишенный самоиронии»[8]. Элементы костюма призваны сообщать персонажу черты советского гражданина-бессребреника, как и отсутствие элементов – в XXI веке Меглин не пользуется мобильным телефоном. Отчасти возвращение к советской стилистике продиктовано необходимостью приблизить героя к пространству советской криминалистики, поскольку сценарий сериала основан на реальных трагических событиях ХХ века. В 1980-90-х годах милиция вычисляла преступников, не имея интернета, анализа ДНК и 3D-моделирования, а имея в распоряжении лишь шкафы с потертыми папками дел и нечеткими фотографиями.

Думается, без нарочитых акцентов внешности следователь Меглин был бы удивительно похож по духу на другого персонажа Хабенского, а именно на светлого оперативника Антона Городецкого из «Ночного дозора». Та же неприкаянность и неустроенность личной жизни, та же непосильная миссия на плечах, то же обезвреживание упырей методом возгонки внутри себя темной силы... Кепка и плащ, борода и фляга, они скрывают за фасадом сопротивления системе моды/системе уголовного наказания подлинное гуманистическое начало.

При дальнейшем рассмотрении мешковатый тренч оборачивается плащом супермена, а головной убор становится «гражданским оружием самообороны скрытого ношения»[9]. Пока одни зрители удивляются металлическому звуку обрушиваемой на противника кепки, другие, более внимательные, утверждают, что Меглин прячет в ней складной нож (по другой версии, в ней зашита свинчатка). Что-то есть в этом от функционального гардероба голливудского сверхгероя типа Железного человека или Бэтмена.

Более того, костюм Меглина – съемная шкура мага-перевертыша; стажер следователя Есеня Стеклова в последнем кадре первого сезона надевает кепку и плащ выбывшего из игры напарника, тем самым превращаясь в двойника Родиона Меглина и подставляясь под удар несхваченного убийцы. Как и шкура, костюм сам обновляется и практически не пачкается двадцать лет, чем недовольны некоторые зрители-сторонники художественной правды. Но, возможно, такое постоянство материи – фантазматический способ уйти от диктатуры оголтелого натурализма, и метод Меглина на самом деле – оставаться собой, хорошим человеком, невзирая на обстоятельства.

В российской культурной парадигме последнего десятилетия положительный герой носит погоны офицера правоохранительных органов, в отличие от народных любимцев рубежа тысячелетий, свободных натур вроде Саши Белого или Данилы Багрова. Однако погоны принято скрывать под любимой одеждой. Игорь Громов, как и Меглин, майор по званию, - персонаж серии комиксов издательства Bubble Comics и кинофраншизы «Майор Гром» на их основе. Сотрудник полиции на полную ставку, Громов умудряется нарушать субординацию и другие правила честной службы, повинуясь единственно зову справедливости в ее субъективном понимании. На счету оперативника стопроцентная раскрываемость преступлений, и данные ему привилегии включают ношение гражданской одежды, что слегка порицается дружественным начальством.

Костюм Громова составлен из кепки, шарфа, коричневой кожаной куртки и джинсов. Создатели комикса, в частности художник Константин Тарасов, вдохновлялись образами ярких героев, сыщиков и авантюристов. В итоге в первом фильме заявленной серии (реж. Олег Трофим, 2021 г.) Громов лишается излишне декоративного шарфа, доставшегося ему от Остапа Бендера, и приобретает вяло растущие усы. Вырисовывается характерный гештальт аскетично-неряшливого поедателя шавермы, в одиночку искореняющего преступность в каменных садах Готэма[10]-Петербурга. Громов живет в мансарде с чудесным окном в стиле модерн, Громов носит одежду в стиле небрежной ленинградской классики: «Надевать кепку он ленился. Он просто клал ее на голову»[11].

Несмотря на нарочитую небрежность, мятежный майор словно слит со своей кепкой, она не слетает с него в самых головокружительных экшн-сценах, как и подобает аксессуару супергероя. Есть важное отличие: американские сверххранители порядка en mass прячут геройский костюм в шкафу, чтобы вынуть его в нужный момент и облачиться. Российские супермены в своем костюме живут и ходят на работу.

Один из прообразов Громова – кинематографический Шерлок Холмс[12]. Громов заимствовал у английского сыщика способность к дедукции и привязанность к определенному головному убору, а авторы фильма явно действовали под влиянием Гая Ричи и его «Шерлока Холмса». Экспрессивные сцены несанкционированного допроса колоритных свидетелей в мрачных петербургских трущобах исполнены в духе фирменной цыганщины британского режиссера и по-настоящему украшают эклектичную по наполнению кадра картину. К слову, Холмс Гая Ричи в городских условиях носит приличную шляпу, соблюдая культурную специфику XIX века. В XXI веке модный плюрализм позволяет смешивать в искусстве и в жизни патрицианское и плебейское в любых пропорциях.

Перевоплощение сотрудника правоохранительных органов в гражданское лицо с помощью кепки – лайфхак российского кинематографа. Так легким движением надетой кепки в оправе из многодневной щетины старший лейтенант Володя Шарапов преображается в мелкого уголовника. Небольшое неблагополучие новой легенды Шарапова подчеркивается свежими ссадинами на лице. Отметим похожие декоративные царапины на благообразном лице Тихона Жизневского, играющего роль майора Грома, в конце истории о Чумном докторе. Этот новейший борец с бандитизмом совмещает в себе черты Шарапова и его оппонента Жеглова: жесткие методы и щедрость, аморальность и честность, сотрудничество с криминальной средой и неподкупность.

Шарапов, изображая люмпен-пролетария, надевает так называемую кепку восьмиклинку, она же хулиганка/бандитка/кепка таксиста. Такую же восьмиуголку носил Ленин в попытке слиться с основной массой своего народа. Такую же носит персонаж Челентано из фильма «Блеф», в такие же облачены члены банды «Острые козырьки». Восемь сшитых между собой клиньев делают объемную кепку-хулиганку более дешевой и демократичной, чем плоская кепка-коппола (flat cap), сшитая из одного куска твида. Именно коппола венчает буйные головы майоров Меглина и Громова. Интересно, что первое кинематографическое воплощение Громова в короткометражном фильме 2017 года изменяет образу из рисованного комикса – майор почему-то одет в восьмиклинку, словно деклассированный элемент, в то время как в комиксе плоская кепка героя немного напоминает морскую фуражку Остапа Бендера. Во франшизе статус-кво восстановлен, Громов возвращается к кепке-копполе. Знание маргинальных отличий[13] позволяет нам уловить тонкий нюанс в сравнении предметов одежды: низкосословная восьмиклинка противостоит сицилийской копполе, происходящей от аристократического английского кепи.

 Один из возможных прообразов майора Громова – сотрудник КГБ Илья Курякин, персонаж американского сериала 1960-х годов «Агенты А.Н.К.Л.» и его ремейка 2015 года (реж. Гай Ричи). В последнем фильме, в отличие от претенциозно и дорого одетого напарника-агента ЦРУ, Курякин носит водолазку, куртку и кепку. «Об индивидуальном пошиве здесь говорить не приходится – например, коричневый замшевый бомбер Ralph Lauren был взят с магазинной полки»[14]. В то же время головные уборы советского агента, которые он меняет как женщина платья, сшиты на заказ, и это элегантные кепки-копполы, достойные джентльмена. Потомок английских монархов Гай Ричи таким образом делает полновесный комплимент русскому шпиону; надо признать, многие его русские персонажи весьма обаятельны (Борис Бритва, олигарх Юрий Омович и другие).

Британская тема не случайна в разговоре о кепке, любая из них это трансформация продукта-эндемика[15] в универсальную вещь, объект желания в любом национальном пространстве. В советской и российской художественной реальности кепка приобретает оригинальные политические и культурные дефиниции. Итак, кепка позиционируется как инструмент социальной мимикрии; оружие символического или прямого действия; фрагмент вестиментарного[16] кода; и наконец, практичная деталь гардероба, защищающая голову от переохлаждения. Демократическая роль кепки варьируется от жесткой диктатуры народного образа до едва уловимых намеков на сдержанную филантропию реципиента. Кепка ждет и обретает новых героев, положительных и харизматичных.

[1] «Наконец-то моя голова завершена!». Персонаж фильма Тима Бертона, протягивая руку с опасной бритвой, восклицает: «At last, my arm is complete again!».

[2] Быков Д. Кепка для Ленина // Огонек. 2002. №47. С. 21.

[3] Довлатов С. Чемодан // Собрание сочинений в трех томах. Т.1. СПб. 1993. С. 262.

[4] Мартьянов А. Апрель 1917: пломбированный вагон // fontanka.ru. 9 апреля 2017.

[5] Довлатов С. Чемодан // Собрание сочинений в трех томах. Т.1. СПб. 1993. С. 262.

[6] Быков Д. Кепка для Ленина // Огонек. 2002. №47. С. 21.

[7] Имаго (лат. imago — «образ») — взрослая стадия индивидуального развития насекомых и некоторых других членистоногих животных со сложным жизненным циклом (прим. ред.)

[8] Склярова Р. Константин Хабенский: «За модой я не гонюсь» // Вокруг ТВ. 16 октября 2015.

[9] Южный М. // kino-teatr.ru.

[10] «Готэм» (англ. Gotham) — американский криминальный телесериал, произведённый в сотрудничестве компаний Primrose Hill Productions, DC Entertainment и Warner (прим. ред.)

[11] Довлатов С. Заповедник // Собрание сочинений в трех томах. Т.1. СПб. 1993. С. 354.

[12] Шерлок Холмс в зарубежном и отечественном кино носит так называемую «шляпу охотника на оленей» – стереотип нашего времени и нонсенс для джентльмена XIX века. Такую шляпу (кепку с двумя козырьками) сыщик мог надевать, только отправляясь в загородные прогулки, что отражено в ранних иллюстрациях к книгам А. К. Дойля. В городе Шерлок Холмс мог носить котелок или хомбург.

[13] Бодрийяр Ж. Система моды. М. 1999. С. 153.

[14] Шмырова В. Визуальное повествование в кино, или что костюмы «Агентов А.Н.К.Л.» говорят о своих владельцах // render.ru. 19 ноября 2020.

[15] Эндемики, или энде́мы (от греч. ἔνδημος — местный) — специфическая составная часть какой-либо флоры, фауны (прим. ред.)

[16] Вестиментарный – связанный с одеждой (прим. ред.)