Почти четыре года назад я начал цикл очерков о людях, оставивших яркий след в сердцах и умах их современников – ведь время неумолимо уходит, а о таких людях забывать нельзя. Я собирал сведения о них в самых разных источниках. В цикле уже почти восемьдесят очерков, бо́льшая часть из них вошли в мои книги-сборники «Неординарные личности» и «Знакомые и незнакомые»; некоторые были опубликованы в «Чайке».
Очерком, который представляется вашему вниманию, этот цикл открывался. Но его публикацию в СМИ я откладывал, т.к. хотелось приурочить её к юбилею героя.
Этот замечательный человек стал легендой ещё при жизни. Трижды представлялся к званию Героя Советского Союза, но не получил его. Ученый с мировым именем, он был выдвинут на Нобелевскую премию, но этому воспрепятствовали официальные структуры СССР. Он единственный* открыто выступил против всемогущего академика Т. Лысенко в защиту генетики. Этот человек отличался удивительной целеустремлённостью, огромными творческими способностями, личным бесстрашием и благородством. Звали его Иосиф Абрамович Рапопорт.
Юзик (так звали его родные и близкие) родился 14 марта 1912 г. в Чернигове. Отец в течение 25 лет работал фельдшером, что давало ему возможность жить за пределами черты оседлости. После окончания Одесского мединститута он работал врачом.
После окончания школы Юзик поступил на биологический факультет Ленинградского университета. Жил в общежитии в комнате вместе с еще пятью студентами.
Стипендия была невелика, и он работал в порту грузчиком, чтобы прокормить себя и помогать семье, которая осталась в Чернигове. В то время в Украине был голод, и Юзик, приезжая на каникулы в родной город, привозил сухари, одежду и обувь.
Ещё на втором курсе он увлекся генетикой и самостоятельно освоил несколько европейских языков.
В 1935 г. Иосиф был принят в аспирантуру Института экспериментальной биологии в Москве. Жил в выделенной ему комнате, переделанной из кладовой, в которой раньше хранился корм для лошадей. Комната была холодной, бегали крысы. Кровати не было, спал на топчане.
Рабочий день молодого учёного начинался в 6 часов утра. До девяти он проводил эксперименты, затем работал в библиотеке, в середине дня возвращался в лабораторию, где продолжал опыты до позднего вечера с небольшими перерывами на еду. За день он настолько уставал, что даже часы-ходики приходилось останавливать, так как их тиканье мешало ему спать.
В 1938 г. Иосиф стал кандидатом биологических наук. 17 июня 1941 г. он должен был защищать докторскую диссертацию по генетике, но заседание из-за отсутствия кворума перенесли. А 22 июня младший лейтенант запаса Рапопорт, имевший право на «бронь», явился в военкомат добровольцем.
Никто не поверил бы, что этот в недавнем прошлом кабинетный ученый окажется бесстрашным воином и замечательным офицером. После трехмесячной учебы на командных курсах «Выстрел» он в звании старшего лейтенанта – командир роты на фронте. Там вступает в партию.
В 1942 г. становится командиром батальона. Ест с солдатами из одного котелка, собственноручно пишет похоронки и письма родным погибших и раненых, лично контролирует захоронения павших бойцов или отправку раненых в госпиталь и противоречит начальству, когда дело касается жизни бойцов.
– Командир батальона Иосиф Абрамович Рапопорт, – писал И. И. Фёдоров в статье «О моём командире и друге», – в длинной шинели, в пилотке, всегда был в боевом настроении в порыве уничтожения фашистских захватчиков. Ох, как он их ненавидел! Он был улыбчивый, бодрый, подтянутый, всегда следил за формой одежды и строго требовал того же от своих подчиненных. В бою он всегда находился во главе батальона.
– В батальоне, которым командовал Рапопорт, – писал снайпер С. М. Лойферман, – была другая обстановка, нежели в других частях, где я уже успел побывать: сплоченность, дисциплина, беспрекословное выполнение приказов, и всё это благодаря Иосифу Абрамовичу, который сам служил для всех примером.
Это был человек с большой буквы. Он был добрым, но требовательным, обладал большой выдержкой, никогда не повышал голоса на подчиненных, был высококвалифицированным (лучше профессиональных военных) командиром. Бойцы его любили и называли "батей". Это солдатское прозвище как нельзя лучше отражало действительное его содержание.
Многие офицеры других подразделений и даже начальники завидовали его знаниям, мастерству, авторитету и от зависти нередко вредили ему. Иосиф Абрамович по-отцовски относился к своим подчиненным, и они отвечали ему тем же. Никто не посмел бы ослушаться "батю". Он был лишен зазнайства, чванства, высокомерия, считал себя таким, как все, только чуть-чуть старшим.
Помню первую встречу с ним. Нас, двух снайперов, встретил капитан невысокого роста, без военной выправки. Разговаривал тихим, спокойным голосом, поинтересовался нашими родными, подбодрил и отправил в роту. Там мы узнали, что Иосиф Абрамович – учёный, добровольно пошёл на фронт, уже награжден несколькими орденами. Когда увидели его в деле, т.е. в бою, нам казалось, что он находился рядом. Своим примером он вдохновлял каждого солдата.
25 октября 1942 г. Рапопорт после тяжелого ранения (два сквозных пулевых ранения – в плечо-лопатку и в руку), потеряв много крови, попадает в госпиталь. Как только немного подлечился, стал рваться на фронт.
Но его направили в Военную академию им. М.В. Фрунзе, где он прошел ускоренный курс начальников штабов полков, в середине лета он 1943 г. закончил академию.
В мае того же года в МГУ состоялась защита Рапопортом докторской диссертации, отложенная из-за начала войны. Зная его работы, вице-президент Академии наук СССР академик Л.А. Орбели предложил отозвать его из армии для продолжения научной работы, но Иосиф решительно отказался, как и от должности преподавателя Военной академии им. М.В. Фрунзе. Его ждал фронт.
– Капитан Иосиф Абрамович Рапопорт, – писал бронебойщик А. Н. Белоусов, – в 1943 г. при выходе из окружения под Кривым Рогом взял на себя командование группой человек в триста. Сказал, что все должны ускоренным маршем следовать за ним и быть готовыми в любой момент вступить в бой. После этого он взвалил на себя станковый пулемет "Максим" на колесах.
Мы шли и шли, хотя подкашивались ноги. Иосиф Абрамович подбадривал нас, чтобы мы не раскисали. Ему безоговорочно верили. Никто не бросил ни одного патрона по пути из-за тяжести. Он в этом был для нас большим примером, не бросив тяжёлый станковый пулемет. Этот эпизод мне запомнился на всю жизнь.
При форсировании Днепра в районе Черкасс осенью 1943 г. начальник штаба 184-го стрелкового полка капитан Рапопорт самовольно, нарушив приказ комдива и рискуя угодить под трибунал, изменил утверждённое им место переправы и сам командовал передовым отрядом. Это позволило с малыми потерями форсировать реку и захватить плацдарм, благодаря чему 62-я дивизия смогла навести переправы и закрепиться на высоком западном берегу Днепра.
Когда немцы, опомнившись, нанесли ответный удар, комдив не сумел организовать оборону и, испугавшись окружения, сбежал в тыл. А полк, командование которым принял на себя Рапопорт, трое суток отражал непрерывные атаки немцев.
Когда обстановка нормализовалась, комдив вновь появился на западном берегу. Рапортуя перед строем, Рапопорт дал ему пощёчину, назвав подлецом и трусом. Подоспевшие офицеры удержали комдива, выхватившего пистолет. Тот обиды не простил.
За проявленное мужество и умелое управление войсками в период форсирования р. Днепр, за захват, удержание и расширение плацдарма полком на правом берегу Днепра нач. штаба гв. капитан Рапопорт Иосиф Абрамович был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза.
32 человека, включая самого комдива, звание Героя получили, а представление к этому званию на инициатора и руководителя операции Рапопорта было по указанию комдива отозвано. На послевоенных ветеранских встречах комдив несколько раз пытался помириться с Рапопортом, но тот ни разу не подал ему руки.
В 1944г. в Венгрии батальон, которым командовал Рапопорт, с хода захватил крупнейший пункт обороны немцев, отразил множество контратак, уничтожил более тысячи немцев, захватил много боевой техники и пленных. Рапопорт, беспрерывно находясь в боевых порядках, лично руководил боем. За эту операцию он во второй раз был представлен к званию Героя – и вновь его не получил.
В этом бою Рапопорт был тяжело ранен – пуля снайпера попала в висок, прошла через мозг навылет и выбила глаз, но он не ушел с поля боя до отражения батальоном всех контратак. Когда его доставили в госпиталь для срочной операции, мест не было, и рядового солдата сбросили с койки, освободив её для офицера. Рапопорт громогласно, не выбирая выражений, так разнес руководство госпиталя, что немедленно нашлись места для обоих. Чудом выжив, месяц спустя капитан сбежал из госпиталя в свой батальон – после такого ранения!
Командир корпуса генерал Н. И. Бирюков впоследствии написал:
– Я попросил капитана Никитина отвезти Рапопорту в госпиталь подарок, приготовленный для него товарищами. Никитин уехал, а на следующий день они явились на КП вдвоем:
– Товарищ генерал, капитан Рапопорт прибыл для дальнейшего прохождения службы во вверенном вам корпусе!
– То есть... сбежал из госпиталя?
– Так точно, сбежал, долечусь в медсанбате...
Главный нейрохирург Красной Армии Н. Н. Бурденко, увидев после войны живого Рапопорта, воскликнул: "Это вы? Так не бывает!" Но так было.
Не полностью оправившегося от ранения майора Рапопорта перевели в оперативный отдел штаба корпуса.
– Будучи высоко образованным человеком, – вспоминал В. А. Горюнов, – имея уже большой опыт участия в боях, он удивительно легко включился в оперативную работу штаба. Всегда располагал данными боевой обстановки, анализировал их и был готов принять активное участие в подготовке боевых решений. Он, как правило, не готовил черновиков боевых распоряжений, а, четко излагая мысли, диктовал машинистке.
По всем вопросам у него было собственное мнение, он твердо отстаивал и принципиально аргументировал свою позицию.
Удивляло его исключительное самообладание в критических ситуациях боевой обстановки, что благотворно действовало на окружающих. Он был человеком исключительно скромным, душевным, с большим чувством такта при общении с людьми, и никогда ни к чему не приспосабливался. Вывести его из себя могли лишь случаи неправды, несправедливости или безответственности. Тут он преображался и действовал решительно.
– Он отлично работал! – писал генерал Бирюков. – Но Рапопорт
так настойчиво просился в бой, что отказать я не мог. Он принял батальон и уже в первых боях зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Отважный, дерзкий, находчивый, он везде и всюду был, как говорится, на месте.
7 мая 1945 г. в Австрии майор Рапопорт, с учётом свободного владения немецким и английским языками, получил приказ – во главе немногочисленного передового отряда прорваться через отступающую немецкую группировку и соединиться с американскими войсками. Неожиданно отряд наткнулся на три тяжелых немецких танка «Тигр».
Рапопорт соскочил на землю, подошёл к головному немецкому танку, постучал рукояткой пистолета по броне и на чистом немецком сказал открывшему башенный люк танкисту: «Я командир авангарда Сталинградского корпуса тяжелых танков. Приказываю: орудия разрядить, шоссе очистить, танки отвести!». Не дожидаясь ответа, повернулся спиной и не спеша пошел назад. Ошеломленные немцы выполнили приказ и пропустили колонну – появление отряда советских войск, идущего на большой скорости, вызвало среди них панику.
Отряд во главе с Рапопортом двигался по шоссе. Наше командование приняло их за отступающих немцев и выслало для уничтожения штурмовики, которые на бреющем полете начали расстреливать колонну. Имея большой военный опыт, все бросились в кюветы и воронки. А майор Paпoпopт выбежал на шоссе и, стоя под пулями, размахивал руками, показывая летчикам – "свои"! Непостижимо, но летчики его поняли, прекратили стрельбу и улетели.
Навязывая немцам бои, отряд прорвался сквозь многотысячную группировку отступающего противника, очистил от врага три города, захватил множество пленных, бронетехники, автомашин, орудий и соединился с союзниками. Теперь на этом месте стоит обелиск с надписью «Здесь окончилась война».
– К отряду подъехал на виллисе, – вспоминал впоследствии Рапопорт, – командир разведывательного дивизиона 11-й бронетанковой
дивизии подполковник Фау с красным шрамом на лице. Мы обнялись.
Он снял с моего погона звездочку на память, а мне передал со своего погона кленовый листок, отвечающий его чину.
Американцы, с которыми Рапопорт общался на хорошем английском, наградили его престижным орденом «Легиона Почета».
Командующий фронтом маршал Ф. И. Толбухин доложил Ставке Верховного Главнокомандующего о выполненном задании, отметив действия усиленного подвижного отряда под руководством И. А. Рапопорта. Это единственный случай в истории войны, когда в Ставку докладывали не о генерале, а о простом майоре.
Рапопорт в очередной, третий раз, был представлен к званию Героя, и опять безрезультатно. Будучи оперативным дежурным по гарнизону, он приказал арестовать пьяного адъютанта командира корпуса, насмерть сбившего на шоссе молоденького лейтенанта, и доложил в прокуратуру. Комкор же представил это дело так, будто оперативный дежурный сорвал выполнение важного задания, арестовав его адъютанта. И хотя «опель-адмирал» был накачан водкой, уголовное дело против пьяницы закрыли, а против Рапопорта возбудили (правда, вскоре замяли).
Третье представление на Героя, по приказанию комкора, отозвали.
В августе 1945 г. гвардии майор Рапопорт демобилизовался и вернулся домой с солдатским вещевым мешком за спиной, единственными "трофеями" в котором были пистолет и кинжал – штатное ручное оружие американского офицера, подаренное ему американским командованием на заключительном этапе войны в знак уважения к его доблести.
Иосиф Абрамович продолжил работу в родном институте. На его груди было несколько боевых орденов. Он поседел – не зря родные дважды получали на него «похоронки».
После войны генетика, которой занимался Рапопорт, вместе с кибернетикой стали «продажными девками империализма»; это отбросило советскую науку на полвека назад. Тем не менее уже в 1946 г. появилась первая публикация о научном открытии Рапопорта в области генетики, которое признала вся мировая научная общественность.
Проходимец академик Т. Лысенко при поддержке «лучшего друга всех ученых» Сталина созвал в 1948 г. сессию ВАСХНИЛ для окончательного разгрома генетики в СССР. Рапопорт был единственным из присутствующих на этой печально знаменитой сессии, который выступил против Лысенко (а значит, и против Сталина), отстаивая важную роль генетики в сельском хозяйстве и медицине; остальные ведущие биологи скромно отмалчивались.
Как было отмечено в стенограмме, Рапопорт «отпускал оскорбительные реплики, допускал выкрики» и даже совершил «хулиганскую выходку». Когда главный идеолог Лысенко Исай Презент, просидевший всю войну в тылу, заявил: «Когда мы, когда вся страна проливала кровь на фронтах Великой Отечественной войны, эти муховоды…», Рапопорт, надевший все свои восемь боевых орденов, рванулся к трибуне и, схватив Презента за горло, спросил: «Это ты, сволочь, проливал кровь?»
Посадить фронтовика не посмели, но из партии исключили и на девять лет выбросили из науки. Сначала доктор наук Рапопорт пытался устроиться в метро, под чужой фамилией делал переводы для Института научной информации. Существовал без постоянной работы, только на пенсию по инвалидности.
В Средней Азии, пойдя рабочим в геологическую партию, он разработал способ определения нефтеносных пластов, которым геологи пользуются до сих пор. Без защиты был представлен к степени кандидата геологических наук. Но как только выяснилось, что это «тот самый Рапопорт», его и оттуда выгнали.
Отважный и бескомпромиссный учёный не переставал бороться. В 1954 г. он направляет поразительное письмо Н. С. Хрущёву:
«Гражданин Хрущев!
Прошу я Вас о небольшом – лично принять меня по вопросу, сейчас, по-видимому, решающему – о судьбе генетики.
В порядке подготовки материалов прошу Вас лично выяснить мою точку зрения, заранее заявляя, что она остается такой же непримиримой, какой была 7 лет назад. Как ни предосудительна в Ваших глазах непримиримость, она все же лучше как источник информации, чем та сладенькая жвачка, которую Вам подготовил аппарат,
выдвинутый после 1948 г. и всеми потрохами связанный с бредовой «наукой» Лысенко.
Хотя Вы и политический деятель, но еще не увидели, что местничество и удельные идеалы в науке очень сильны. Это и привело сейчас при прямом участии, точнее, санкции ЦК, к особой ситуации – генетике как политической проблеме. Не довольно ли "ломать дрова"?
27.4.54. И.А. Рапопорт, доктор биологических наук.
P.S. Если время Вам не позволит, что вполне естественно (или по другой причине), то просто откажите, но только не перекладывайте на чиновников. Не боюсь я их, но брезглив к Молчалиным нового типа».
Из открытого письма И. А. Рапопорта в редакцию «Литературной газеты»:
«Прямо диву даешься, сколь немногому научила "ЛГ" творцов поэзии, притчей и романов. Механизм развития естественных наук ей известен настолько доподлинно…, что почти все учёные, удостоившиеся её неблаговоления, … лежат на лопатках.
Вы не хотите видеть, что трескучие фразы, обильным потоком заполняющие столбцы вашей газеты, вместо культуры проповедуют невежество, вместо стимула научной инициативы смертельно глушат смесью запугивания и демагогии, концентрированной до крепости царской водки, вместо творчества несут преследования, судебное и несудебное, гражданские казни или, что не лучше, гражданские смерти выдающихся ученых».
Только в 1957 г. благодаря поддержке ведущих академиков (в том числе Нобелевского лауреата Н. Н. Семенова), высоко ценивших его как ученого, Рапопорт полулегально возобновил свои исследования. В 1965 г., после окончательной реабилитации генетики, он официально возглавил важнейшие экспериментальные исследования в области своего открытия химического мутагенеза, сделанного им ещё в 1946г.
В начале 1960-х гг. Нобелевский комитет, боясь повторения скандала с Пастернаком, испросил согласие советских властей на выдвижение Рапопорта за его открытие на Нобелевскую премию. Рапопорта вызвали в ЦК КПСС, где в качестве условия согласия с выдвижением на премию предложили ему подать заявление о восстановлении в партии.
Но Иосиф Абрамович оставался самим собой. Он спросил: «Так кто был тогда прав – я или Лысенко? А если я, то это вы должны извиниться передо мной и без всяких заявлений и потери партийного стажа вручить мне партбилет с тем же номером».
Цековские чиновники сочли представление Рапопорта к Нобелевской премии «преждевременным», а весь тираж его книги «Микрогенетика» был изъят из книжных магазинов и уничтожен.
В 1979 г. Рапопорт единогласно избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР, а в 1984 г. за цикл своих работ» получает Ленинскую премию. После войны бывший комбат был награждён двумя орденами Трудового Красного Знамени.
Рапопорт был очень скромным человеком. Внешняя парадность была ему абсолютно чужда; он никогда не представляся «профессор, член-корреспондент… », а говорил «Иосиф Абрамович, генетик». Награды надевал очень редко, только по особо торжественным случаям.
Вот два коротких высказывания о его скромности:
«Ты видишь в начале беседы… человека небольшого роста, очень стеснительного, который никогда не выходил на первый план, всегда был в тени и очень скромно как-то садился. Потом, если его что-то заинтересовывало, он обладал, конечно, мощью, безумным воздействием, вовлекая людей в свою орбиту, в свое поле…»
«...у него никогда не было кабинета, практически не было стола, никогда не было ни секретаря, ни машинистки, даже когда он был избран членом-корреспондентом».
16 октября 1990 г. И.А. Рапопорту было присвоено звание Героя Социалистического труда «за особый вклад в сохранение и развитие генетики и селекции». А в последний день этого года он трагически погиб – переходя улицу, не увидел, что с той стороны, где у него не было глаза, мчится грузовик…
Выдающиеся учёные и общественные организации России неоднократно подавали президенту ходатайство о присвоении И. А. Рапопорту посмертно звания Героя за подвиги, совершенные во время войны. Казенный ответ чиновников гласил: по всем трём представлениям он уже получил ордена – Красного Знамени, Суворова III степени и Отечественной войны I степени.
А Рапопорту это уже не было нужно. Он и свою Ленинскую премию раздал в своей лаборатории поровну – и младшим научным сотрудникам, и докторам наук. Он трижды не получил звание Героя, но в течение всей своей яркой жизни был по-настоящему героическим человеком.
Это звание нужно было бы не ему и не его потомкам – оно нужно всем нам, чтобы с ещё большим основанием применять к нему слова Герой, Подвиг, Справедливость. И Талант – ведь для его проявления ему часто тоже нужна была отвага.
Источники: Википедия, сборник «Иосиф Абрамович Рапопорт – учёный, воин, гражданин» (воспоминания, письма, выступления И. А. Рапопорта, его однополчан, коллег, родственников), статьи В. Горелика в газете «Еврейский обозреватель», Н. Пороскова в журнале «Военное обозрение», И.Куксина в «Заметках по еврейской истории», М. Раменской в журнале «Знамя» №5, 2003г., В. Опендика в «Проза.ру» и др.)
-----------
* Насколько я знаю, выступили также Эфроимсон и Любищев (прим. ред.)
Комментарии
Спасибо большое Михаилу
Спасибо большое Михаилу Гаузнеру за трогательный и сильный рассказ о необыкновенном человеке Иосифе Рапопорте, во всем талантливом и очень скромном и добром. Чтобы он ни делал, занимался ли наукой или воевал, будучи добровольцем с самого начала войны до самого конца, получив столько тяжелых ранений, возвращался на форонт. Иосиф делал все это, как Герой, не думая о славе или наградах, но завоевал звания Героя и во время войны и в мирное время. Спасибо, Мишенька!
Добавить комментарий