Что идет в кино

Идет везде
Режиссер Габриеле Муччино

Название этой картины заимствовано из американской “Декларации прав”, где неотъемлемым правом человека, наравне с правом на жизнь, и свободу объявлены “поиски счастья”. Не само счастье, заметим, а право его искать и добиваться.

Легкий налет иронии названию фильма придает орфографическая ошибка в слове “счастье” — нужно не happyness, a happiness. Но так — с ошибкой — написано на вывеске детского сада в Сан-Франциско, куда герой фильма ежедневно привозит своего сына. Хозяйка детсада — китаянка, и ее не заботит английское правописание.

В главной роли — суперзвезда, чернокожий актер Уилл Смит. Знаменитым его сделали инопланетяне. Он сражался с ними в фильмах-фантазиях “День Независимости” (1996) и “Люди в черном” (1997). В 2000 году удостоился чести сыграть боксера Мухаммада Али в неудачном биографическом фильме “Али”. Сам он говорит о своем успехе следующее: (киноэнциклопедия Halliwell’s Who’s Who In the Movies, 2001): “Быть черным в Голливуде замечательно. Когда черный актер что-то делает, это кажется новым и необычным просто в силу того, что он черный. Мне было настолько легче пробиваться, чем Брэду Питту или Тому Крузу”. Это и заметно. 38-летний Смит, красивый высокий мужчина с невыразительными глазами, не принадлежит к числу выдающихся исполнителей и по своим актерским данным действительно находится где-то на уровне двух названных им суперзвезд. По оплате тоже (28 миллионов за фильм).

В “Поисках счастя” он играет человека, который пытается заработать на продаже нового медицинского прибора для определения плотности костей. Закупив на семейные сбережения много этих приборов, он объезжает медицинские офисы и предлагает их докторам. Но бизнес идет из рук вон плохо. От незадачливого торговца уходит жена. Он остается с пятилетним сынишкой (его играет настоящий сын Смита). Денег все меньше, из квартиры гонят за неуплату, и несчастным приходится ночевать даже в общественной уборной. Одна неудача следует за другой. Но тут герой узнает, что есть такая хорошая профессия — финансовый брокер, и что крупная фирма как раз набирает стажеров.

Дальше сюжет развивается так, что я с трудом поверила — неужели такое может быть сделано в Голливуде?

Несмотря на цвет кожи героя, в фильме нет ни малейшего намека на так называемую “культуру черных”, которая якобы и составляет их силу, своеобразие, и которую ни за что нельзя растворять в общеамериканском котле. Несколько лет пытаясь выяснить, что же это такое, я пришла к выводу, что компоненты “черной культуры” следующие. Исковерканный английский язык (его хотели даже ввести в школах под названием “эбони”). Блатные песни “рэп” и танцы “хип-хоп”. Имена вроде Латаша, Дарриан и Мухаммед (последнее, у негритянских мусульман, принимающих ислам из социального протеста). Псевдоафриканский праздник “Кванза”, придуманный активистом в противовес Рождеству. Прически из косичек. Спущенные штаны как униформа молодежи. Молодежные банды со стрельбой. Употребление и торговля наркотиками. Обзаведение детьми вне брака в возрасте 14 лет. Особые блюда, пришедшие с Юга США (soul food). Ну и, разумеется, увлечение спортом.

В прошлом году актер Терренс Хауард был номинирован на “Оскара” за главную роль в фильме “Hustle and Flow”. Это была настоящая энциклопедия “черной культуры”. Хауард играл сутенера, торгующего девушками и наркотиками. Потом у него обнаруживался музыкальный талант, и он становился знаменитым рэп-певцом. Либеральная критика обожала эту картину. Хотя актер не получил премию, “Оскара” фильму все-таки дали: за песню “Нет житья сутенеру”, где он жалуется на трудности с нехваткой денег и с непокорными бабами.

Так вот, в фильме “Поиски счастя” как-то ухитрились всего этого избежать. Героя зовут малоинтересным именем Крис Гарднер. Он прекрасно говорит на родном языке. Хорошо воспитан, вежлив, абсолютно не склонен к истерикам даже в самые трудные моменты жизни. Сынишке внушает, что надо стремиться к успеху, но при этом не тычет ему в глаза его расу и не обвиняет белых в своих неудачах. Вообще не вспоминает о “разделении на черных и белых”. Носит костюм и галстук. Не матерится на каждом слове. Будучи принят в стажеры, работает без устали. Замечательно ладит с белым начальством и коллегами. Тут надо заметить: для либералов так называемая “белая корпоративная Америка” — это монстры похуже Змея Горыныча. А в фильме это обычные люди, которые относятся к Крису нормально и умеют ценить его трудолюбие, искренность и хороший характер. В результате Крис сдает все экзамены, принят на работу и впоследствии становится... миллионером.

Ну, уж это слишком, скажете вы. И были бы правы, если бы не одна мелочь. Крис Гарднер существует в действительности. Фильм сделан на основе его мемуаров, вышедших в мае 2006 года. Не имея высшего образования, он был единственным стажером из 20, взятым на работу компанией Dean Witter в 1981 году. Шесть лет спустя 39-летний Гарднер уже был владельцем крупной брокерской компании. Он мультимиллионер и известный филантроп.

Фильм “Поиски счастя” говорит нам совершенно недвусмысленно: в Америке нет расизма. Вечное хныканье либералов и черных расистов о том, что неграм не дают ходу — ложь. Для способного, работящего и честного американца раса никогда не будет помехой в его поисках счастья.

Конечно, ни в одной из многих прочитанных мною рецензий об этом не говорится. Все рецензенты фильмом недовольны, но не смеют признаться, что дело в идеологии. Поэтому картину обвиняют в том, что она скучная, затянутая, мрачная и банальная. Я считаю, что все это вранье. “Поиски счастя” не шедевр, но вполне хороший и занимательный фильм.

* * * *

Идет везде
Режиссер Роберт Де Ниро

У “Вавилона” (Babel) — самого длинного, дорогостоящего и глупого фильма с участием крупных звезд — появился достойный соперник. Одно удовольствие будет смотреть, как они будут сражаться за “Оскара”. Их обязательно выдвинут, потому что критика захлебывается восторгом от обоих.

Даже “Нью-Йоркер”, лево-интеллектуальный журнал для богатых, назвал “Доброго пастыря” самым впечатляющим шпионским фильмом последнего времени.

Поставил его Роберт Де Ниро. Это вторая режиссерская попытка знаменитого актера (первой был фильм 1993 года “A Bronx Tale” о жизни подростка из Бронкса). В “Добром пастыре” Де Ниро сам играет небольшую роль основателя ЦРУ, генерала Донована (в фильме он Салливен), и делает это прекрасно.

Все остальное производит грустное впечатление.

Может ли кто-нибудь объяснить, почему американские левые так страстно ненавидят свое ЦРУ? Французы, например, не питают такой ненависти к своим секретным службам. Не помню ни одной французской картины, где их бы злобно поносили. Голливуд же хлебом не корми — дай потоптать ногами Центральное разведывательное управление. Что оно им такого ужасного сделало? Каким пыткам их подвергало, как истребляло, в какие такие гулаги ссылало, что они так трепещут от негодования и неустанно изобличают “шпионское ведомство”? Кстати, американцев оно и не имеет права трогать (это дело ФБР). ЦРУ работает только заграницей.

Я спросила об этом пожилую даму, профессора биологии и убежденную либералку. Она объяснила, что ЦРУ вмешивается в дела других стран и поддерживает реакционные режимы, чем создает Америке плохую репутацию заграницей. Мне такое объяснение показалось на уровне третьего класса средней школы. Поскольку дама-профессор также сказала, что США “чрезмерно прореагировали” на 11 сентября 2001 года, то этот источник информации для меня плавно закрылся навеки.

В “Добром пастыре” героя по имени Уилсон играет Мэтт Деймон. Сюжет состоит в том, что если человек поступает на службу в ЦРУ, то жизнь у него обязательно будет пропащая.

Сначала мы видим, как юный Уилсон в студенческом спектакле, переодетый в женское платье, поет высоким голосом. Зрители спектакля радостно смеются. Затем он влюбляется в глухую девушку. Всё это авторам фильма очень нравится, потому что говорит о человечности героя. Но вскоре он вступает в закрытое общество студентов Йельского университета “Череп и кости”, показанное как дикарский кружок, и тем самым присоединяется к молодежи американского истеблишмента. С человечностью покончено. Видно, что высший класс США — пресловутые WASPS (белые англо-саксонские протестанты) авторам очень не симпатичны. Потом, когда в 40-е годы формируется ЦРУ, Уилсона туда вербуют, а нас начинают изо всех сил пугать.

Уилсон предает свою любовь. Женится на нелюбимой Анджелине Джоли, потому что случайно сделал ей ребенка. На его глазах ЦРУ зверски убивает его старого наставника. За что — неизвестно. Кто-то бормочет: “Он слишком много знал”. (В фильмах про мафию, например, всегда объясняется, за что убивают. Но ЦРУ — такое прибежище зла, что там и объяснять не требуется). Советского перебежчика из КГБ (полковника ярко выраженной еврейской наружности, по сценарию родом из Бобруйска) в застенках ЦРУ замучают досмерти. Даже консультант фильма, пенсионер ЦРУ Бирден, сказал, что такого абсолютно не могло бы произойти. Сценариста Эрика Рота это не смутило. Когда подросший сын героя, тоже ЦРУшник, но хороший человек, влюбится в чернокожую конголезку, то ясно: конец либо сыну, либо его невесте. В фильме даже есть что-то вроде колорадского жука, которым заражают кофейные плантации в одной прогрессивной стране. Народный вождь выступает на плантации с пламенной речью, а американские самолеты у него за спиной сыплют на кофе жуков.

Всю эту нескладно придуманную чепуху и пересказывать не хочется.

Из нее смутно проступают следующие идеи: ЦРУ — расистская организация, потому что в нее раньше не брали негров, евреев и католиков; она зачем-то слишком секретная и никому не доверяет; она никому не нужна и выдумывает воображаемых противников, чтобы оправдать свое существование (например, придумала нелепый миф об угрозе со стороны Советского Союза, которой вовсе не было); она всегда готова ополчиться на прогрессивные (то есть, социалистические) режимы.

Как рассказал в “Лос Анджелес таймс” Патрик Голдстин, когда Де Ниро в 1997 году поехал получать почетную премию на Московский кинофестиваль, Бирден дал ему телефон своих знакомых из КГБ. В результате Де Ниро оказался в сауне и пил водку с чекистами. Одного он спросил: “Как вы справляетесь с предательством?” Дальше цитирую Голдстина: “Седеющий генерал задумчиво взглянул на актера, потом протянул руку и коснулся его плеча. — Чтобы справиться с предательством, — сказал он, — начинать надо вот с чего. С понимания, что душа другого человека является тьмой. — Эти слова глубоко проникли в душу Де Ниро. Один из поразительных аспектов фильма “Добрый пастырь”, этой мрачной истории ЦРУ — странное родство между работниками ЦРУ и КГБ”.

Можно, конечно, полагать пословицу “Чужая душа — потемки”, которой отговорился седеющий генерал, вершиной мудрости. Можно, как это делал консультант Бирден, рассказывать кинематографистам такие небылицы: Голливуд очень помогал ЦРУ, обучая агентов переодеваться и гримироваться. Особенно это пригодилось в Москве. “Если за американским агентом следил советский оперативник, агент проскальзывал в какой-нибудь ресторан, через несколько минут появлялся переодетым старенькой русской бабушкой и легко уходил от “хвоста”.

Для бывших жителей СССР комментариев не требуется. На этом уровне правдоподобия изготовлена вся картина.

Действие разворачивается в 40-е и в 60-е годы, перебрасываясь между ними туда и обратно. Но понять, что в это время происходило в мире, почти невозможно. Понятно лишь одно: ЦРУ плохое.

Мне показалось, что Де Ниро смотрел много немецкого кино-экспрессионизма 20-х годов. Было такое направление в немецком кино, для своего времени новаторское и очень интересное. Фильмы были с мрачными фантастическими сюжетами (“Кабинет доктора Калигари” про ужасного гипнотизера, “Носферату” про вампира, “Доктор Мабузе-игрок” про загадочного злодея, “М” про убийцу детей и прочее). Изобразительно там использовали резкие контрасты света и тени, необычные точки съемки, клубы дыма. В 30-е годы немцы, бежавшие от Гитлера, привезли этот стиль в Голливуд, и некоторое влияние на здешнее кино он оказал. Сейчас это все очень устарело. Я с изумлением увидела, что Де Ниро пугает зрителя экспрессионистскими приемами. Здесь и тени, и мерный звук шагов, и дым. Вклад Голливуда — иллюстративная музыка, которая гремит и завывает, подчеркивая зловещее содержание каждого кадра.

Деймон в своей неизменной шляпе и плаще, со своей походкой робота и каменным молчанием выглядит пародией на шпиона. Алекс Болдуин в маленькой роли ФБРовца так старается быть таинственным, что разговаривает, не двигая губами. Про одного персонажа я догадалась, что под ним подразумевается советский шпион Ким Филби. Но уразуметь, что с ним происходит, выше сил человеческих.

Зритель смотрит это все в озадаченном молчании. Зал был полон. Когда все, слава всевышнему, кончилось, и на экране появилось имя Де Ниро, я замерла, ожидая аплодисментов. Их не последовало. И на том спасибо.

Но на “Оскара” номинируют обязательно.

*

Art houses
Режиссер Никлас Хитнер

Это экранизация необычной, очень интересной пьесы англичанина Алана Беннета, награжденной премией “Тони”. Режиссер Хитнер перенес на экран свою театральную постановку, сохранив тех же исполнителей. Действие происходит в 80-е годы в йоркширской мужской школе. Восемь старшеклассников так хорошо закончили предпоследний год, что решено готовить их к поступлению в Оксфорд. Для провинциальной школы это большое достижение.

Историю им преподает пожилая, умная и саркастичная мисс Линтотт, по прозвищу Тотти. Она хочет, чтобы они досконально изучали факты. Толстяк Гектор ведет так называемое “общее образование”.

Гектор — главный герой фильма, рупор авторских идей. Он романтик, большой ребенок, несмотря на свои немалые годы. Он также и гедонист гомосексуального толка, который не заботится о последствиях своих поступков. Когда директор школы узнает о “шалостях” Гектора с его мальчиками, герою грозит увольнение. Для Гектора это страшная катастрофа. Он потрясающий педагог, в преподавании состоит вся его жизнь. При этом у него нет никаких методик и прочей скучищи. Он постоянно играет с учениками, ставит с ними скетчи на французском языке, говорит о литературе, передает им свою влюбленность в историю и культуру. Одна из самых смешных сцен — когда ученики пожелали разыграть французский скетч в публичном доме, и их застает за этим директор. Гектор требует, чтобы и директор говорил только по-французски. “Пуркуа се гарсон без штанов?” — осведомляется начальник. Педагог мгновенно находится: это сцена в госпитале во время Первой мировой войны! Ребята на уроках толстяка абсолютно раскованы, и, в то же время, по-английски учтивы. Это сочетание вольности с вежливостью необычно и очаровательно.

И этот неортодоксальный способ преподавания дает свои плоды. Ученики Гектора не только образованы. Они умеют самостоятельно думать. Они знают разницу между добром и злом.

В одном месте, где Гектор говорит о том, почему чтение приносит счастье, я почувствовала, что у меня мокрые глаза.

Но вот в школе появляется молодой педагог “современного направления”. Это циник и прагматик. Он учит ребят, что для поступления в Оксфорд нужно прежде всего быть “интересными”, уметь удивлять. А веришь ли ты в то, что говоришь — неважно. Борьба за молодые умы между двумя педагогами и составляет подлинное содержание фильма.

Он заканчивается гибелью Гектора. Далеко не все из его “ребят-историков” станут в будущем интеллигентами-гуманитариями. Кто-то будет торговать недвижимостью, кто-то откроет мастерскую чистки одежды. Но с ними остается человечность их наставника и его завет: “Передавайте дальше, мальчики...” Гектор мечтал сделать из молодежи хранителей культуры и цивилизации. Возможно, эта мечта хрупка и несбыточна. Но она все равно прекрасна.

* * * *

Идет везде
Сценарист и режиссер Сильвестр Сталлоне

Тридцать лет назад к неизвестному и бедному актеру Сталлоне пришла огромная удача. Он написал сценарий о неизвестном и бедном боксере, к которому приходит огромная удача. Фильм “Рокки”, где Сталлоне сам сыграл главную роль, получил “Оскара”, а его автор стал суперзвездой.

Сталлоне оказался предприимчивым человеком и стал разрабатывать золотую жилу. Каждые три года он начал выпускать по новому фильму про Рокки, которые сам ставил. В “Рокки-4” его соперник — русский чемпион. В 1990 году вышел последний, пятый “Рокки” (поставленный Джоном Эвилдсеном, режиссером первого фильма этой серии). В нем 45-летний Рокки получает травму головы и решает уйти на покой, подготовив себе преемника.

Одновременно с фильмами про Рокки Сталлоне сделал три фильма про Рэмбо — храброго солдата, воюющего во Вьетнаме. Оба героя Сталлоне стали кумирами массового зрителя во все мире. Левая критика клеймила фильмы про Рэмбо как реакционные, но это не отразилось на колоссальном успехе картин.

Фильмы про Рокки собрали около миллиарда долларов.

Попытки Сталлоне выйти из привычного образа и сняться в других фильмах все, как одна, были неудачными. У него набралась целая коллекция “негативных” премий за худший сценарий, худшую роль, худшую режиссуру. Но это не слишком огорчало Сталлоне, который, как говорится, смеялся по дороге в банк.

И вот теперь 60-летний Рокки — вдовец, отец взрослого сына и владелец ресторана, где он каждый вечер фигурирует в красном пиджаке, — снова выведен на ринг. Его низкий, красивый голос не изменился. Но Сталлоне изрядно обрюзг. Конечно, для 60 лет он сохраняет приличную форму, но сцены боев абсолютно неправдоподобны. Сценарий чрезвычайно примитивный и сентиментальный. Однако я не удивлюсь, если “Рокки Бальбоа” будет иметь хорошие кассовые сборы.

* *

Идет везде
Режиссер Шон Леви

Неожиданно приятный сюрприз. Приключенческо-фантастическая комедия, рассчитанная, конечно, на детей. Но она безупречно сделана технически, и в ней гораздо больше юмора, чем я ожидала. Поэтому в зале часто слышалось довольное фырканье взрослых.

Известный комик Бен Стиллер играет неудачника Ларри, который с горя нанимается ночным сторожем в Естественно-Исторический музей. В музее есть все. Скелет тираннозавра, конная статуя Теодора Рузвельта, восковые неандертальцы, гунны со своим Аттилой, диорамы из жизни американского Запада и древнего Рима, бронзовый Колумб, статуя с острова Пасхи и мумия фараона. Знаменитые путешественники Льюис и Кларк и прекрасная индианка, выведшая их к Тихому океану. А также чучела мамонта и разных тропических животных.

Ларри приветливо встречают трое пожилых сторожей. Одного из них играет легенда американского кино Микки Руни. В 30-е и 40-е годы Микки, который начал сниматься в 14 лет, был баснословно и заслуженно знаменит. Росту в нем было меньше 160 см, но он обладал актерским даром и редким обаянием. Серия его фильмов про юного провинциала Энди Харди стала классикой. Снялся в нескольких мюзиклах, где потрясающе пел и танцевал вместе со своей партнершей Джуди Гарленд.

Жил беспечно, слишком много пил, несколько раз его постигало банкротство. Был женат восемь раз. Первый — на красавице Эве Гарднер.

Не знаю, кому пришла замечательная мысль пригласить 86-летнего Руни сыграть одного из троицы сторожей. Чудо, что он, хотя и сильно обрюзг, не кажется безнадежно дряхлым, и его злобный коротышка-сторож вполне убедителен. Другого охранника — наоборот, очень высокого и ласкового — играет известный актер кино и ТВ Дик Ван Дайк (сыгравший сорок лет назад Трубочиста в фильме “Мэри Поппинз”). Ему всего лишь 81 год. В роли Теодора Рузвельта — знаменитый Робин Уильямс, забияки-ковбоя — молодой комик Оуэн Уилсон.

В силу одной волшебной причины по ночам в музее все оживает. Герою приходится выпутываться из самых неожиданных ситуаций. Да еще выясняется, что добрые сторожа преследуют свои неблаговидные цели. Сценарий (экранизация книги) сделан занимательно, действие развивается быстро и весело.

Большая часть тех 120 миллионов, в которые обошелся фильм, была, конечно, истрачена на спецэффекты. Их созданием руководил Джим Ригиэл, который работал на “Властелине колец”. Джим — обладатель трех “Оскаров”. Его коллеги собираются выдвинуть на эту премию в нынешний раз семь картин, и “Ночь в музее” включена в список.

* * * *

Идет везде

Режиссер Билл Кондон

Пресса так заходится от этого мюзикла, что можно подумать — это что-то выдающееся, не хуже блистательного “Чикаго”. Тем более, что режиссер “Девочек” как раз и был сценаристом “Чикаго” (по пьесе другого автора).

При ближайшем рассмотрении выясняется, что так думать незачем. Это перенесенный на экран мюзикл, шедший на Бродвее семь лет в 80-е годы. Сюжет малоинтересный — обычная мелодрама из жизни артистов, диалог плоский. Поют хорошо, но песни не запоминающиеся. Танцев нет совсем. Не богато и с юмором. Заняты крупные звезды, но играть им особенно нечего. Словом, вполне ординарный фильм.

А рецензенты в экстазе. Может быть, потому, что мюзикл негритянский, с чернокожими звездами, и они опасаются его критиковать? Ярлык расиста ведь заработать недолго.

Но, скорее всего, потому, что сюжет более или менее основан на истории прославившейся в 60-е годы вокальной поп-группы Supremes, и ее солистки Дайаны Росс. В фильме ее зовут Дина Джонс, играет ее знаменитая Бейонсе Ноулз. А группа, которая в кино называется Dreams, была действительно замечательная. Так что ностальгия тут вполне понятна.

Но на взгляд не просвещенного в поп-музыке зрителя, смотреть этот фильм следует только по одной причине. Причину зовут Дженнифер Хадсон.

Ей 25 лет, она вышла в финал певческого соревнования American Idol, и хотя не стала там победительницей, получила роль Эффи в Dreamgirls. Уже пять или шесть ассоциаций кинокритиков, включая нью-йоркскую, отдали ей свои премии за эту роль. Думаю, что ее ждет и номинация на “Оскара”.

Это Богом данный талант, и больше тут ничего не скажешь. Она не слишком стройненькая и не такая уж красивая. Но очень естественная и особенная. Когда в фильме она, брошенная любовником и выгнанная из группы, поет о том, как это все неправильно, как она не хочет никуда уходить, и как ей донельзя больно, это пробирает до слез. В кинотеатре раздались аплодисменты.

На финальных титрах не хлопали ни красотке Бейонсе, ни суперзвездам Джейми Фоксу и Эдди Мерфи. Мы похлопали еще раз от души — только одной Дженнифер Хадсон.

* * *

Art houses
Режиссер Джон Керран

Это экранизация романа Сомерсета Моэма, написанного в 1925 году. Его название взято из печального сонета Шелли, начинающегося словами “Не поднимай цветной завесы, что Жизнью кажется живым”. Роман экранизировали дважды — в 1934 году удачно (главную роль играла легендарная Грета Гарбо), и в 1957 году неудачно под названием “Седьмой грех”.

Инициатива новой экранизации принадлежит прекрасному актеру Эдварду Нортону, который давно мечтал сняться в роли Уолтера Фэйна. Действие фильма почти целиком происходит в Китае. Нортон хорошо знает эту страну, питает к ней большой интерес, и это тоже помогло постановке состояться. Хотя на осуществление замысла ушло много лет.

Нортон — один из продюсеров фильма. Он пригласил Наоми Уоттс на роль Китти, жены Уолтера, а она порекомендовала режиссера. Выбор режиссера оказался, по-моему, очень удачным. Керран недавно работал с Наоми Уоттс в фильме “Мы здесь больше не живем”. В этой психологической драме рассказывается о супружеских изменах. Измена стоит и в центре романа Моэма.

В двух прежних экранизациях Китай снимали в студийных павильонах. На этот раз группа отправилась в Китай. Конечно, от этого картина неизмеримо выиграла. Великолепные пейзажи, подлинная массовка, сам воздух натурных съемок сообщили фильму подлинность и подкрепили мелодраматический сюжет.

Мне очень понравилось, как этот сюжет рассказан. В нем кое-что изменено, но его не стали осовременивать. Он не торопится, не задыхается, не совершает резких прыжков. Повествование разворачивается старомодно — то есть, в нормальном человеческом темпе.

Оно начинается с того, что родители Китти, принадлежащие к высшему кругу лондонского общества и считающие, что их дочь засиделась в девицах, заставляют ее выйти замуж за скромного доктора Уолтера Фэйна. Уолтер безумно влюблен в Китти. Он работает в микробиологической лаборатории в Китае и увозит новобрачную в Шанхай. Китти равнодушна к мужу, который кажется ей скучным, потому что увлечен своей работой. Она заводит роман с британским вице-консулом. Уолтер узнает об измене. Жизнь теряет для него смысл, и он решается на жестокий, самоубийственный шаг: едет в глухую китайскую деревню, где свирепствует эпидемия холеры. Китти в ужасе от того, что муж вынуждает ее ехать с ним. Иначе он грозит ей не только разводом, но и громким скандалом.

По ходу дальнейших событий, которые развертываются на фоне борьбы с эпидемией и политических потрясений в Китае, оба героя меняются и переживают духовное возрождение. Смотреть на игру Нортона и Уоттс — чистое удовольствие. Особенно меня поразил Нортон, абсолютно перевоплотившийся в своего замкнутого, но умеющего сильно чувствовать англичанина.

Режиссура фильма тонкая и точная. Он прекрасно снят. Это интеллигентная работа. По-моему, она перекликается с чеховской “Попрыгуньей”.

* * * *

• * * * * * - замечательный фильм
• * * * * - хороший фильм
• * * * - так себе
• * * - плохой фильм
• * - кошмарный