Из семейного архива. письма М.А. Агурского И.В. Бориневич-Роскиной

Дорогие читатели ЧАЙКИ, знаю, что многим из нас запомнились публикации из семейного архива Натальи и Ирины Роскиных. Их было не так мало - семейная переписка в годы войны, переписка Натальи Александровны Роскиной с литературоведами Берковским и Бухштабом, с Корнеем и Лидией Чуковскими, с Анной Ахматовой, со Львом Копелевым и Раисой Орловой. Мне представляется, что эти извлеченные из семейного архива письма, снабженные добротными и подробными комментариями (спасибо за них Ирине Валентиновне Роскиной!), бесценное приобретение нашего журнала. Сегодня мы публикуем Письма диссидента Михаила Агурского, адресованные Ирине Роскиной. И снова кладезь интересных деталей - о Москве и «загранице» середины 1970-х, о б Израиле и Иерусалиме, а еще об Александре Аркадьевиче Галиче, который и познакомил Ирину Роскину с Михаилом Агурским.

Редакция

274px-AgurskyMelik.jpg

Михаил (Мэлик) Самуилович Агурский (1933-1991), кибернетик, диссидент, публицист, советолог, профессор Еврейского университета в Иерусалиме. О нем, о его взглядах и работах можно прочесть на Интернете, он оставил свои мемуары «Пепел Клааса», о нем вспоминают и другие. Я не хочу пытаться восстановить его образ, приведу только несколько его писем ко мне, написанных после его отъезда в Израиль, а потом через десять лет - после первого послеотъездного приезда в Москву. Не всегда он ставил дату, так что я отмечаю даты получения.

Оригиналы писем хранятся в Библиотеке Теодора Хесберга университета Нотр-Дам, США. Ответные письма не сохранились. Мне трудно откомментировать письма М. А. Агурского, так как написанные после его отъезда, они в основном касаются его жизни в эмиграции, которая была мне известна только по письмам оттуда. Некоторые намеки я не понимала и тогда, а некоторые иносказания уже не могу расшифровать. Расскажу о нашем знакомстве.

Впервые я увидела Агурского у Галича в 1974 г., но я не поняла, кто он. Даже имени не запомнила. А в двадцатых числах июня 1974 г., проходя двориком, как мы говорили, старого писательского дома (кооператив Московский писатель, ул. Черняховского д. 4), я заметила человека, сидящего на скамейке и мне улыбнувшегося. Лицо показалось знакомым. Сообразив, что этот человек, наверное, ждет Галича, я подошла к нему и объяснила, что Александр Аркадьевич поехал по отъездным делам на таможню и вряд ли скоро вернется. Улыбавшийся человек ответил, что он не может пойти домой, так как там его арестуют (Москву «чистили» в ожидании приезда американского президента Никсона).

Я тогда предложила ему не сидеть на улице (хотя погода была хорошая), а зайти ко мне и пообедать – в предчувствии ареста надо поесть поплотнее. Он зашел, назвался, посмеявшись над тем, что я даже не знаю его имени, а кормлю, вообще поболтали и посмеялись. Галич позвонил мне, что он вернулся, Агурский пошел к нему. Потом я услышала по иностранному радио (мы говорили: «по голосам»), что его действительно арестовали (этот арест описан у Агурского в книге «Пепел Клааса», но мой обед не упомянут). Через пару недель он позвонил, по имени не представился – мы уверены были, что телефон прослушивается, соблюдали конспирацию, - а сказал: у меня после вашего обеда было легкое расстройство, но сейчас прошло, так что хотелось бы повторить. Стал заходить.

Мама моя очень ценила, что он приносил ей многое из Самиздата почитать (я таких сложных сборников, как «Из-под глыб», не читала – не по моим мозгам). Он был отказник и считал, что его из СССР не выпустят никогда. Получил разрешение на отъезд менее чем через год. На проводах у него дома было очень много народа, но я мало кого знала.

Помню только Н. Л. Трауберг (с ней моя мама в молодости дружила) и Ольгу Седакову, с которой я вместе училась в университете, но мы и не поговорили. Я рано ушла, а к ним потом явилась милиция – якобы соседи вызвали из-за шума (никто там не шумел), - переписали у всех паспортные данные. На аэродром я поехала – тоже много-много народу было. А следующий раз встретились через десять лет, когда Агурский в 1985 г. приехал в Москву – тогда еще из Израиля в Москву никто не ездил, он был чуть ли не первым, это было огромное событие. Потом он приехал еще раз, когда в июле 1990 в катастрофе на Памире погиб его сын-альпинист, - это был уже совсем другой человек, сломленный личной трагедией. Я приехала в Израиль в ноябре 1990 по устроенному им через кого-то вызову. Он хотел внушить мне «левые» настроения, сразу же повел на конференцию движения «Шалом ахшав» («Мир сейчас»). В Израиле толком мы и не пообщались: в августе 1991 он таинственно умер во время поездки в Москву.

Ирина Роскина

Письмо 1 - получено 13.5.75

Дорогая Ира!

Вот уже две недели я живу в Израиле. У меня отдельный коттедж с садиком в 9 км от Иерусалима, откуда открывается вид на город. В ульпане, куда я попал прямо из аэропорта, живут выходцы из США, ЮАР, Чили, Аргентины, Франции, Англии, Румынии, Марокко, ССР и др. стран. Приняли меня хорошо и даже тепло. Это чувствовалось уже в Вене, где меня приняли в посольстве, а кроме того, я был гостем сотрудника МИД’а под Веной. Вена – город очень красивый, но заселен не теми людьми, для кого был выстроен. Всякие россказни о трудностях в Вене оказались вымыслом. Я провел там сутки в гостинице Красного Креста.

Когда я был еще в Шереметьево, я наблюдал следующую сцену. Вместе с нами ехали одесские евреи. Перед посадкой на самолет всех пропускают через прибор, проверяющий драгоценные камни и т.п. На главе семейства оказался пояс весом в несколько кг, который у него там же конфисковали. Одесситы в Израиль не поехали.

В аэропорту меня встречали корреспонденты, о чем мне вскоре пришлось пожалеть, потому что одна из них приписала мне такие слова, от которых стало просто неловко. Меня встретили американцы – молодежь, с которой я был знаком по телефону и т.д. Пока что могу сказать, что все, что я вижу, лучше, чем я ожидал, но я приготовил себя к чему угодно. Иерусалим – прекрасный город, второго такого на свете нет. Это относится и к старому, и к новому городу. Все, кого я здесь видел, внешне живут не как живет в Москве middle-class, а как живет elite. Прекрасные квартиры и обстановка, машины и т.п. Здесь все страшно вздорожало (продукты в несколько раз), но уровень жизни все равно высокий. Совершенно замечателен Иерусалимский университет, где я бывал несколько раз. Был в великолепном президентском дворце, где выступал на английском на одном обсуждении. Президент был также. Но он здесь лишь почетное лицо. Народ здесь совсем не такой, как в Москве. Очень независимые с виду люди. В общем много доброжелательности, хотя жуликов достаточно. Меня принимают за выходца из Штатов. На второй день, спрашивая дорогу, столкнулся со стариком, который тут же пригласил меня в гости. Это оказался старый раввин, который с горечью жаловался на Израиль как на атеистическую страну. В Иерусалиме особенно красив старый фешенебельный район – Рехавия, утопающий в зелени. Множество книг, которые по-прежнему очень дешевые (I mean pocket-books). Есть магазин русской книги, где есть как советские, так и здешние книги. Что касается Тель-Авива, то это маленькая Америка. Он мне не понравился. Хотелось бы обосноваться только в Иерусалиме. Есть кое-какие предложения о работе, но пока предварительные.

Пиши. Мелик.

Письмо 2 - получено 20.6.75

Дорогая Ира!

Получил твое письмо и был ему очень рад. Позже напишу подробнее. Пока что сообщаю, что вскоре начну работать в Иерусалимском ун-те, в русском отделе. Отдельный кабинет и прекрасная библиотека. Это не преподавание, а исследовательская работа со свободной темой. Есть совместительство по прежней работе, кроме того, буду представлять в Израиле один или два журнала. Очень занят. Пишу доклады и статьи. В июле очень важная для меня конференция в Иерусалиме, где я один из главных докладчиков. Дом очень хороший – три комнаты, но это временное жилье. Что покупать после, я не решил, машину не присмотрел, потому что должен получить права.

Привет Н. А.[1]

М. А.

Письмо 3 - получено 9.8.75

Дорогая Ира!

Спасибо за письмо. Жизнь надо сказать очень любопытная и складывается неожиданным образом. В целом дела идут пока лучше, чем предполагал, причем многое идет в руки само, а кое-где приходится прикладывать усилия. Пока мне удается завязать дружеские отношения со здешней интеллектуальной элитой, а люди здесь попадаются удивительные. Особенное впечатление на меня произвел семинар, в котором приняли участие многие видные ученые со всего мира. Меня тоже пригласили сделать доклад, и он был принят благожелательно. Потом меня пригласил на ланч президент. Было человек 15. Я сидел с его женой, которая хотела поговорить по-русски. Было очень мило, хотя советской роскоши в угощениях здесь нет. На другой день я был на церемонии вручения президенту диссертации (гуманитарной) – гонорис кауза. Там тоже был прием – а ла фуршет. Присутствовало много официальных гостей.

Отношение ко мне в научных и официальных кругах самое хорошее. Меня уже давно пригласили в университет, но сначала в исследовательский отдел, но потом после семинара президент университета поставил вопрос о моем принятии и на преподавательскую работу, причем именно как гуманитария. Это более сложная процедура и требует больше времени, поэтому я еще к работе не приступил, но, повидимому, приступлю очень скоро. Здесь университеты совершенно независимые от государства организации, и никто из правительства не может им что-нибудь указать, если только не хочет нарваться на обратную реакцию. Иерусалимский у-т внешне просто прекрасен. Это очень трудно описать. Невысокие здания, разбросанные по отлично спланированной и украшенной территории. Есть, например, здание – Бейт-Бельгия (т.е. бельгийский дом), где обедает и отдыхает профессура. Это – ротонда, в центре которой газон с абстрактной скульптурой. Вери импрессив!

Насчет кино. Надо сознаться до сих пор в кино не был совсем, но зато кое-что видел по телевидению. Здесь (в Иерусалиме) можно смотреть два канала: израильский и иорданский. Израильское телевидение – интересное, причем в основном своими публицистическими передачами. Все актуальные проблемы выносятся на экран: забастовки, идеологические споры, критика правительства и т.п. Показывают много кино, но не новых. Иорданское телевидение вещает на Израиль особым каналом, в основном англоязычным. По нему передает много кинофильмов, но главным образом, приличные детективы или вестерны. Недавно смотрел фильм «Фантом ин опера». Они передают последние известия на английском языке, а Израиль много вещает по-арабски.

Здесь пользуются популярностью уроки иврита по телевидению: «Бесиман-тов». Всего 15 уроков. Его героями являются некий Симантов – который работает консультантом по различным частным делам: сватовству, помощи в затруднительном положении и как детектив. Его секретарша – очаровательная Авивит. Они попадают в различные смешные положения. Действие передач происходит по всей стране. Есть передача, например, о краже самовара из квартиры матери Симантова. Есть передача о съемке кинокартины о Лоте и его дочерях.

Про архив я не знаю, наверное, есть, я еще не добрался.

Меня страшно выручает мой убогий английский, хотя я уже начинаю говорить на иврите на простые темы.

Женщины здесь очень красиво одеваются и поэтому все выглядят красавицами. В моде длинные юбки или же длинные приталенные платья старинного типа, или – сильно расклешенные и в абсолютную обтяжку. Подавляющее большинство женщин – очень стройные, равно как и ребята. Восточные евреи – самые красивые, хотя на улицах можно встретить любые типы лиц, в т.ч. совершенно славянские. Очень красиво выглядят девочки-военные, они в хорошо сшитых костюмах бежевого цвета и все очень молоденькие. Нравы среди молодежи очень свободные, но все стремятся выйти замуж, это высшая ценность. Детей рожают здесь гораздо больше, чем в России.

Множество машин, а евреи – ужасные лихачи.

Здесь очень интересно, если у тебя есть возможность преодолеть барьер общения. Для меня это оказалось возможным, но это не для всех просто. Израильская элита замкнута, впрочем, как и русская. Со стороны в русскую элиту тоже не попадешь. В Иерусалиме есть особый район – Рехавия, где живет такая элита. До чего же там красиво! Каменные здания, утопающие в зелени. Узкие улочки, иногда с сильным движением...

На днях познакомился с интереснейшим человеком, даже думаю с гениальным. Это раввин Штейнзальц[2]. Это маленький человечек, и я сначала смотрел на него свысока, но когда он заговорил, я поразился. Он мне, между прочим, рассказывал, что в Иерусалиме есть множество всяких кружков и течений. Смеясь, он сказал, что такого количества «мэдменов» и «хафмэдменов» нигде нет, как здесь, и каждый такого типа человек считает своим долгом поселиться в Иерусалиме. Есть теософы, антропософы, оккультисты, троцкисты, маоисты, буддисты и т.п. Мне рассказывали, что в телефонной книге Иерусалима можно найти имя – Голиаф Филистимлянин (один еврей взял себе такое имя).

От чего здесь отдыхаешь – то это от ругани на улицах и в транспорте. Этого почти нет. Евреи, которым приходится смотреть смерти в глаза, – очень невозмутимы при житейских неурядицах. Любимое выражение здесь «рак рега» (минуточка) или же «савланут» (терпение).

Итак, деловая сторона жизни у меня устраивается пока неплохо. Надеюсь, что со временем все мои дела придут в такое же состояние.

Пиши, привет Н.А.

Мелик

Письмо 4 - получено 27.9.75

Дорогая Ира!

Итак, я первый раз, не считая Вены, в Европе[3], где пробуду около месяца, начинаю с Германии. Живу в уютной и респектабельной гостинице, где каждый день меняют белье, а у изголовья стоит аппарат massage-boy, который за 1 ДМ[4] 15 мин. трясет тебя. Сегодня буду испытывать его. Рекомендуется пользоваться им перед сном и с утра.

                На работу я уже устроился. Начну работать после возвращения. Дела идут неплохо. Начинаю врастать в общество. My marginal situation does help me greatly.

Сегодня виделся с человеком, который нас познакомил[5]. Выглядит он лучше, чем в Москве, дома я у него еще не был, поскольку только вчера приехал. Мы участвовали с ним и еще кое с кем из знакомых в одной беседе.

                После перерыва возобновляю письмо. Был у него дома. Шикарная квартира, но еще не обставлена, ибо мебель не пришла из временного места жительства. Было много людей, в том числе тебе знакомых из Парижа и Лондона. Выглядел он очень скучно. Почти не говорил сам – все слушал других. Нюша[6], напротив, выглядела нормально, хотя ее я видел раньше совсем мало и сравнивать трудно.

                Я не думаю, что у него какие-то социальные трудности, что-то здесь другое.

                Сегодня много гулял по городу. Огромный, богатый и очень красивый. Пешеходов кроме некоторых мест в центре – очень мало. Был в Пинакотеке, к-я по богатству коллекции Возрождения, голландцев, французов лучше Эрмитажа, хотя в некоторых случаях Эрмитаж богаче.

                Потом был в галлерее Ленбаха с великолепной коллекцией Кандинского, сначала реалиста, а потом абстракциониста.

                После пообедал в уютном итал. ресторане Michelangelo. Еще в Иерусалиме мне стала нравиться pizza, и здесь я заказал огромную порцию pizzы.

Кстати, в Иерусалим приезжала женщина из Гарвард. у-та и рассказывала про В.К.[7] Говорит, у него там большой комплекс на почве отсутствия взаимоотношений с американками.

Письмо 5 - получено 23.10.75

Здравствуй, Ирочка!

Я тебе отправил письмо из Германии, а вернувшись домой после Франции и Швейцарии обнаружил твое письмо от 10 августа. Было очень приятно его прочесть. Значит города и населенные пункты не исчезают, когда люди покидают их навсегда? Значит, они продолжают все-таки жить? Если верить твоему письму, Москва существует по-прежнему. По-прежнему, есть метро Беляево, по-прежнему есть московские литературные круги и многое другое.

                Я сначала не понял, о каком Боре[8] идет речь, только сейчас, когда сел писать ответ, понял. Рад за него, а то он совсем скис после отказа.

                На меня большое впечатление произвела страшная история с длинной юбкой в Москве[9]. По-видимому, именно поэтому количество длинных юбок в Израиле резко уменьшилось. Говорят, что мода сходит, но я-то думаю, что именно из-за этого.

                Кстати, меня удивило место в письме, где возможность поедать бананы в каком-то особом виде приписывается именно москвичам. Я могу опровергнуть это ложное утверждение на собственном опыте. В Париже в последний день моего там пребывания, я заглянул в маленький китайский ресторанчик на рю де Ланкри. Там я с умным видом заказал наугад следующие блюда: 1) омлет с креветками; 2) рыба, запеченая в пончике); 3) бананы, обжаренные в муке (сик!). Так что видите...

                И стоил весь обед 22 франка.

                Кстати, Париж мне понравился. Вернее сам город красив до невозможности. Но кто его населяет? Морлоки!

                Люди в среднем некрасивые, и, как ни странно, в большинстве очень плохо и некрасиво одетые. Всякой пьяни, хулиганья, хоть отбавляй. А что касается проституток, то здесь это всенародный промысел. Я, собственно, не осуждаю, а лишь констатирую факт. Есть девочки ничего на вид, а есть такие, что дамы Тулуз-Лотрека кажутся по сравнению с ними интеллигентками.

                Видел три кино. Одно в Кельне – «Любовь и смерть Бориса Грушенко». Мерзкая пародия на «Войну и мир» и на Россию вообще. Играет там Вуди Аллен. Нарочно выбрали еврейскую физиономию в пародию Пьера Безухова.

                Два кино видел в Париже. Одно Бюнюэля – «Тристана» - это очень неплохо, а вторая лента оказалась – «хадпорно». Кажется с названием: «Ложись, а я сделаю все остальное». «Остальное» показано противно, как техника, все движущиеся части показаны крупным планом, в работе. Публика в зале молчит, то ли привыкла, то ли еще что. Я думаю, что это для импотентов, стариков и т.п.

                Здесь сейчас пользуется большим успехом новый израильский фильм «Мой Михаил»[10]. Я его еще не видал. Фильм Калика по «Мальве»[11] себя окупил. Кажется, это единственная цель. которую Калик преследовал. Настоящий фильм он только собирается ставить. Но здесь с большим успехом выступил Слава Цуккерман, получивший за документальный фильм премию в Голливуде[12].

                Здесь в каждом большом городе есть синематека (Хайфа, Иерусалим, Тель-Авив). В Иерусалиме она в Доме журналиста[13]. На этой неделе будет «Мудрец из Оз»[14], «Трехгрошовая опера»[15] и т.п. Есть также синематека в Израильском музее. Туда ходит приличная публика.

                По телевизору нет-нет можно посмотреть либо старый фильм, либо смешной детектив или же очень страшный. Один английский детектив, который я смотрел, был о том, как некая банда внимательно прочитав произведения двух известных писателей детективного жанра, реализовала почти все их идеи. Планируя захват драгоценностей в каком-то сверхохраняемом объекте, банда захватила двух этих писателей: мужчину и женщину. Она требует от них, чтобы писатели подкинули им идеи этого захвата. Они говорят им: вы нас создали, и вы обязаны нам помогать. В конце концов мужчину заставляют принять участие в операции, в то время как женщина в виде заложницы поставлена под «деструктор», чтобы по первому сигналу начальника банды быть аннигилированной. Благодаря необычайной ловкости мужчины и его находчивости, банда гибнет, а писатели остаются живыми.

Аркадьевич[16] приезжает сюда на гастроли. В газетах – большие объявления. Для первого концерта снят зал на 3000 мест.

                Пока кончаю, привет твоей маме и спасибо за ее привет.

                Целую М. 3 октября

Письмо 6 - получено 24.11.75

Дорогая Ира!

                Очень тронут твоим письмом. Не мучайся комплексами и пиши. Я очень рад, получая твои письма. Прежде всего спешу сообщить, что здесь Аркаша[17]. Он пользуется сенсационным успехом. Ничего подобного, я думаю, в жизни он не видел. Интервью, приемы и т.п. На первом концерте было 2000, а такие концерты у него почти каждый день. Я ему в свое время посоветовал, что надо говорить официально по вероисповедным вопросам[18], и он последовал моему совету с большим тактом.

                Тем не менее вид у него очень странный, что-то его гложет. Вчера я первый раз видел его здесь. Он был слегка выпивший. Сказал, что хандрил целый день в Шератоне[19], где он живет. Говорят, что Нюша попала в больницу в результате последствий ее образа жизни, но сам он мне об этом не говорил.

                Скоро опять еду в Европу. Оттуда обязательно напишу из какого-либо неожиданного места.

                Кстати, относительно Цуккермана[20]. Речь идет о режиссере с «Научпопа». Что же касается известного Цуккермана, то он оказался психом или же подонком, а может быть и тем и другим вместе. Что же касается его жены, то это просто психопатка, причем в самой опасной форме с извращениями религиозного типа.

                Много из России уехало такого гавна, что оно здесь долго будет отравлять воздух.

                Я уже во всю работаю. По утрам сажусь в автобус (идиот не получил права в России, машину не могу пока купить из-за этого) и еду в город. От остановки иду пешком мимо университета мимо рощи. А в самом университете такая красота, что описать словами не могу. А кругом горы, вершины которых покрыты красивейшими жилыми массивами. Между горами овраги. Посмотришь в одну сторону – в одном овраге современнейший колледж, а в другом – монастырь, где жил Шота Руставели[21]. Боюсь привыкну и перестану замечать. Свинство будет большое.

                Часто вижусь с Викой Раскиным[22]. Он здесь обзавелся хорошей компанией, в его духе. Недели две назад мы с ним просидели целый день рядом на совещании в роскошном злачном месте севернее Тель-Авива – Country-Club. Там всякие люди выступали. Страсти разгорались. Когда выступил один депутат Кнессета, его стали прогонять с трибуны криками. Не удалось, правда. Старичок крепок оказался. А мы с Раскиным сочиняли в это время стихи. Я, например, сочинил такой (перерыв)

                Когда я писал эти строки, внезапно по телевизору началось выступление вышеуказанного лица[23]. Оно продолжалось минут двадцать. Он был великолепен. И время это для здешних нравов огромное. Я в этот момент понял, чем он отличается от местных. Очень широкая натура. Здесь же тенденция к изоляционизму, отметившая прошлый период государства, породила определенный тип людей, как-то по-своему провинциальных. Я думаю, что ситуация будет меняться, и я думаю, что его приезд сделает очень значительный сдвиг в сознании многих людей.

                Я даже думаю, что его хандра вызвана тем, что ему очень грустно от того, что такое признание пришло к нему так поздно и где... Быть может он жалеет о том, что не сразу приехал сюда. Трудно сказать. Может быть, он чувствует, что это его лебединая песнь, ибо такие вещи не повторяются.

                Возвращаюсь к стихам. Раскин попросил меня положить на стихи рекламу банка «Дисконт», которую нам всем раздали. Я выполнил этот заказ:

                                «Доходы в кассе «ТАМАР»

                                Члены ее разделили

                                Банк Дисконт дар преподнес

                                От налогов избавил он нас».

А вот другое:

«Муж из кибуца явился

Громким голосом он возвестил:

Из Румынии едут евреи

Сзади Любошиц[24] сидит».

Вообще постепенно люди устраиваются, и даже какая-то московская компания складывается, с тем лишь отличием, что у всех машины.

Так вот и живем.

Кончаю. Привет маме.

Пиши. Целую М. А. 7.11.75

Адрес тот же.

 Письмо 7 - получено 14.1.76

Дорогая Ира!

                Снова пишу из Европы. Был в гостях у Пера Гюнта, потом у Пруста, а теперь приехал к Томасу Манну[25]. Много впечатлений, особенно ресторанных. Жрут гады умеючи, не то, что вы там. На сей раз Париж показался мне гораздо лучше, чем раньше, да и сами французы к зиме приоделись. Девки в красивых пальто, без пуговиц, которые завязываются поясом. Или не в пальто – пелеринах – тоже красиво.

                Видел в Париже такую сцену. На улице мороз -2-3, а ночью около дома какой-то белый «клошар» сооружает себе ночлег из картонных коробок. Рядом с ним компания шикарных негров садится в шикарный автомобиль.

                Певца[26] видел у Пера Гюнта и здесь вижу каждый день. Жена его в больнице, он же много зашибает. Рвется теперь отсюда к нам, в горы. Здесь очень погано. Обстановка плохая между людьми.

                Только узнал, что ты без телефона обходишься. Какая сволочь тебя подкатила с этим?[27]

                Пиши ко мне домой. Я скоро вернусь.

М.

Письмо 8 - получено 25.1.76

6.1.76

Дорогая Ира!

Я только что вернулся домой и обнаружил твое письмо. Почему же я бедный? Не со слов ли Шурочки? Все, что она пишет обо мне и о чем-либо другом является полной ложью, а ее поведение, теперь уже, по-видимому, не объясняется одной психопатией. Она идет к скандалу, быть может сознательно. Ей очень хочется, чтобы ее отсюда выгнали, поскольку все здесь ей ненавистно. А люди, заинтересованные в этом, чтобы это использовать, имеются.[28]

                Я тебе писал из Европы о Саше[29]. Я видел его 2-го в очень плохом состоянии. Он очень страдает, несмотря на отличную устроенность, но объяснить почему в письме мне трудно, хотя причины есть. Он чувствует себя здесь униженным, и мечтает, чтобы приехать туда, где я живу (но при условии той же обеспеченности, что и в Европе), но это трудно.

                Живу я до сих пор в центре абсорбции, и могу жить здесь довольно долго, пока не получу постояную квартиру. Здесь очень неплохо и красиво, хотя имеется психология временного жителя. Из центра абсорбции не уезжают после окончания ульпана. Напоминаю, что здесь самый лучший центр абсорбции, даже показной. Сюда возят важных гостей и туристов.

                В университете я пока пишу, преподавательская работа по программе начнется с будущего учебного года, а факультативная с февраля. Но я выступаю на семинарах и т.д.

                Здесь сейчас Козловский[30], и я, по-видимому, вскоре его увижу. Множество работы и новых планов. Не знаю, справлюсь ли.

                Что касется слов о Василии Блаженном, я никому ничего не говорил. Может быть, тебя кто-либо разыгрывает?

                Из кино, когда был в Европе, видел «Алиса здесь больше не живет» с Элен Бурстин, американской Дорониной. Этот фильм о женщине, очень любившей своего сына (12-летнего) и мечтавшей даже в 35 лет поехать певицей в Монтерей. На деле же ей приходилось работать официанткой в кантине. Конец – счастливый. Она находит хорошего человека, который любит и ее, и хорошо относится к ее сыну.

                Начинаю брать уроки вождения автомобиля. Как только сдам экзамен, куплю машину.

Пока. Мелик.

Письмо 9 - получено 27.7.76

Дорогая Ира!

Привет из Африки!

М. А.

Письмо 10 – дата получения неизвестна

17.7.85

Дорогая Ира!

                Далековато ты забралась. Я имею в виду Москву.

                Я работаю как угорелый. Послал две статьи в Москву. Пишу, пишу, пишу. Также выступаю с лекциями. Здесь был Коротич[31]. Что нового? Буду если в Москве, у сестры больше постараюсь не останавливаться.

Твой М.

Письмо 11 – дата получения неизвестна

Дорогая Ира!

31.1.90

                Пишу тебе из Эйлата, где вчера вечером выступал с лекцией, а потом до поздней ночи сидел в здешних роскошных кабаках. Вчера я послал необходимые данные[32], что, конечно, займет время. Я сделаю все, что смогу. Сюда сейчас едут все и это хорошо. Как-нибудь все устроится. Конечно, будут трудности, но иного рода. Я действительно занят (хронически). Не звонил не без причины, хотя дважды (второй раз из Чикаго) пробовал.

Привет через скромника Рехмилевича[33].

Пиши М.