«Былое и думы». Нация

Слава Україні!

Вот, возраст мне уже легко позволяет одолжить заголовок у классика. А с другой стороны, время сейчас такое, что полагается быть яростным, а я (это тоже, наверное, связано с возрастом) быть яростным не умею, да и не хочу. А хочу спокойно обсудить нечто, вынесенное в заголовок, может, это кому-нибудь интересно, кроме меня.

Что же такое «нация»?

Вот «великий гений человечества» (он был специалист по всем вопросам) учил меня, когда я был еще школьником, что нацией называют «исторически сложившуюся устойчивую общность людей, возникшую на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада» (И. В. Сталин, «Вопросы ленинизма»).

Ну, сразу же скажем, что один народ, на протяжении тысячи лет лишенный общности территории да и языка тоже, считает сам себя НАЦИЕЙ, и все вокруг с этим согласны. Уже один этот пример показывает, что с формулировкой не все в порядке. (Вопрос религии, будем считать, входит в малопонятное выражение –«Психический склад».)

Еще один пример: народы бывшей Югославии - общность территории, близкие языки (даже была попытка придумать общий «сербско-хорватский»), экономической жизни, да и лидер, Иосип Броз Тито, был, вроде бы, вполне разумный человек. Но его попытка объединить эти народы в одну нацию оказалась неудачной, чуть изменилась политическая обстановка, и государство рассыпалось.

Противоположный пример Польша. Пожалуй, никто за последние четыре сотни лет не подвергал сомнению, что поляки — это НАЦИЯ. Хотя исторически тут было все: и Польша («Речь Посполитая») от Балтийского до Черного моря («от можа до можа»), и время, когда такого государства вообще не было. Многочисленные польские восстания доказали, если сегодня НЕТ, значит БУДЕТ!

Вот я и подошел наконец к тому, что вызвало эти мои экзерсисы, к утверждениям теперешних российских политиков, что украинцы не являются особым народом, нацией. Приходится погрузиться в историю.

«Идите от Москвы на юг, и вы увидите, что, постепенно находя изменения, за Десной и Семью вы перешли к народу, совершенно отличному от нас, чистых руссов. Язык, одежда, облик лица, жилища, мнения, поверья – совершенно не наши!» – отмечал в 1830 году издатель «Московского телеграфа» Николай Полевой.

Эту цитату я взял из очень неплохой книги Сергея Белякова «Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя». Отсюда, а также из очень старой книги Михаила Грушевского «История Украины» (1913 г) я почерпнул многое. Кстати, М. С. Грушевский – первый «президент» независимой Украины, председатель Украинской Центральной Рады (1917–18 гг.). 

Так вот, наше погружение в историю начнем, миновав Киевскую Русь, нашествие Батыя, Русь под Ордой, с того периода, когда уже в полном разгаре распад Золотой Орды, когда уже сформировалось Великое Московское княжество, которое только с большой натяжкой можно назвать наследием Киевской Руси, а скорее (читайте Б. Акунина – очень полезное чтение), – наследием Золотой Орды.

В это время на территории современной Украины возникло то, что позже будут называть «Диким полем», место, где нормальному человеку жить совершенно невозможно, где нет никакой постоянной власти, поскольку здесь соперничают друг с другом Москва, Литва и Крымское ханство, находящееся под покровительством Османской империи. Но, с другой стороны, это земля чрезвычайно богата птицей и зверем, очень плодородна и свободна, свободна в том смысле, что здесь нет ни крепостного права, ни власти князя и его дружины, ни какого-нибудь баскака из Орды, который будет являться за очередной данью.

Такое место не может быть абсолютно пустым, поскольку в окружающих землях всегда находятся люди, которым вот эта самая свобода очень привлекательна. Вот здесь постепенно и возникло то, что потом будут называть «козачеством». Происхождение этого слова неясно, как и многие другие термины, проникающие в славянские языки. Кстати, хочу обратить ваше внимание на написание этого слова, оно пишется чуть-чуть по-разному, когда речь идет об украинских «кОзаках» в отличие от донских «кАзаков».

 Человеческая жизнь в это время стоит чрезвычайно мало. Вернее, она чего-то стоит, если продать захваченных людей на рынке в Стамбуле, а так… Сбившись в группу, хорошо владея саблей и пистолем, можно и отбиться от разных притеснителей, и повоевать (С кем? Да с кем угодно!). А если военная добыча окажется весомой, то и переселиться в более спокойные места как свободный хозяин, а разорившись, снова вернуться в козаки и т. д.

Кто были эти люди по крови? Да кто угодно – любители независимой жизни встречаются у всех народов. (Вот например, Кочубеи – выходцы из Крымских татар). Но должно быть еще что-то объединяющее - и таким объединяющим началом стало православие, ведь оно господствовало в Московском княжестве и частично в Литве (Литва во многом в это время была еше языческой). Когда возникла «уния» между Литвой и Польшей, и образовалась «Речь Посполитая», в которой стал господствовать католицизм, то попытки силой окатоличить здешнее население привели к многочисленным войнам, восстаниям и кровавой резне, хотя казалось бы, что - очень большая разница класть крест слева направо или справа налево?

При всей независимости этих территорий в семнадцатом веке они формально находились под протекторатом «Речи Посполитой». И естественно, возникло желание как-то организовать эту вольницу, привлечь на свою сторону и использовать. Поляки даже были готовы платить деньги какому-то числу козаков («реестровое козачество» во главе с выборным «Гетманом»), нанимать козаков в свои собственные войска и т. д.

Но тут еще необходим некий «географический» взгляд.

Грубо говоря, современная Украина делится на три неравные части: Слобожанщина, Поднепровье и Галичина.

История Слобожанщины началась в 1651 году. Тогда война Богдана Хмельницкого с Польшей приняла скверный для Хмельницкого оборот, и целый «реестровый» полк Ивана Зиньковского, укомплектованный козаками (дальше я привожу обширную цитату из книги С. Белякова «Тень Мазепы») «вместе с писарями, священниками, с женами, детьми и даже с домашним скотом перешел во владения царя московского. Там их приняли радушно, поселили на окраине Дикого поля. Через эту страну проходил знаменитый Муравский шлях – главная дорога, по которой крымские татары ходили грабить Московскую Русь. Черкасы хорошо владели саблями и умели стрелять из самопалов, именно такие жители и были нужны на степной границе. Оттого русские воеводы и обрадовались черкасам.

Мало того, слободских козаков освободили от податей, позволили им завести свои, «черкасские», порядки и жить по тем обычаям, к которым они привыкли, – вольность, невиданная для природных «москалей». Дали и право самим гнать «вино», то есть, в сущности, водку. В 1654 году несколько десятков козацких семей построили на месте старого Харькова-городища небольшую крепость, которая станет крупнейшим городом Слободской Украины – Харьковом. Так один за другим возникали поселки и города: Сумы, Ахтырка, Балаклея, Изюм.

Власть долгое время не вмешивалась в дела Слободской Украины. Военную и гражданскую администрацию возглавляли полковники и сотники, которых избирали сами жители. Так появились полки Острогожский, Харьковский, Сумской, Ахтырский, Балаклейский».

Вы уже обратили внимание на слово «Черкасы» – именно так называли «москали» жителей Дикого поля, а литовцы и поляки называли их «Русиными», слова: Украина, украинцы тогда еще не родились. Следы истории вы легко найдете, взглянув на современную карту Харьковщины – там, например, существуют «Русская Лозовая», а по соседству – «Черкасская Лозовая».

И еще одно замечание. На самом деле всё было не столь благостно, как это описывает С. Беляков – тот же Иван Зиньковский был в 1670 году казнен за участие в восстании Степана Разина. Вот такие это были люди!

 Но хватит о «Слобожанщине». Поговорим теперь о «Поднепровье».

При этом слове в сознании сразу возникают «Киев», влачивший в это время жалкое существование, и «Запорожская сечь».

 По традиции, местом «Сечи» считается, и напрасно, остров Хортица на Днепре. Да, там, где-то в середине XVI века построил небольшую крепость Дмитрий Вишневецкий, но она долго не просуществовала и была разрушена. В разное время «Сечь» была в разных местах ниже по течению Днепровских порогов. Там можно было контролировать и получать мзду с товаропотоков, идущих по Днепру, а сам Днепр был удобным путем для вылазок против Крымского Ханства.

Если с Литвой козаки уживались довольно мирно, то после Унии и возникновения Речи Посполитой отношения между поляками-католиками и православными козаками обострились. Полякам так и не удалось сделать козаков своей опорой в здешних местах, хотя они и нанимали их и платили деньги, так называемым, «реестровым козакам», но частые козацкие восстания превращались в кровопролитные войны.

Это поразительно, но с течением времени воюющие стороны часто становятся похожими друг на друга. Сравните, например, знаменитое шляхетское «Нэ дозволям!» во взаимоотношениях шляхты со своими королями, которых шляхта ВЫБИРАЛА, и выборность всей козацкой старшины, включая Гетмана, у запорожцев. Кстати, слово гетман родственное слову «гауптман» и обозначает командующего армией.

Вот в Украине до сих пор поют:

« …А попід горою яром-долиною козаки йдуть.

Гей, долиною гей, широкою, козаки йдуть !

Попереду Дорошенко, 

Веде своє військо, військо запорізьке, хорошенько.

Гей, долиною гей, широкою, хорошенько!

А позаду Сагайдачний , 

Що проміняв жінку на тютюн та люльку, необачний.

Гей, долиною гей, широкою, необачний! …»

А спросили б вы кого-нибудь лет 30 назад (это еще до эпохи «Гугла»), кто такой этот самый Сагайдачный, вряд ли хоть один из ста дал бы вам содержательный ответ. А ведь Сагайдачный – один из первых козачьих гетманов. Когда в 1618 году королевич Владислав, претендуя на Московский престол, осадил Москву (а защищал Москву тот самый князь Пожарский), Запорожский кошевой атаман Сагайдачный с 20 тысячным войском пришел Владиславу на помощь, предварительно поставив перед польской короной условия: расширение козацкой территории, снятие запретов и ограничений на православное вероисповедание, увеличение численности козацкого войска, признание со стороны Польши судебной и административной автономии Войска Запорожского. Польский король прислал ему «клейноды» (знаки власти): булаву, бунчук, печать и флаг, а после войны прислал в уплату 20 тысяч золотых. Впоследствии Петр Сагайдачный еще трижды становился Гетманом так же, как и упоминавшийся в песне Михаил Дорошенко, участвовавший в московском походе как полковой атаман. (По слухам, Сагайдачный был женат на киевской графине, если в это время в Киеве водились графини.)

А через 30 лет восстание Богдана Хмельницкого, сумевшего к этому времени превратить Сечь в «почти государство» под названием Войско Запорожское, привело, после неудачных попыток отдаться под власть Турецкого Султана, к Переяславской Раде (1654 г.) и переходу Войска Запорожского под покровительство Царя Московского. Это дало Москве повод объявить войну Речи Посполитой («для защиты угнетенного козацкого народа»), войну, которая продолжалась больше десяти лет. В 1667 году обе истощенные войной стороны заключили Андрусовское перемирие, по которому за Московским Царством осталась левая сторона Днепра и город Киев. Для украинцев это соглашение осталось в истории как «предательство москалей, разделивших с ляхами козацкие земли».

Впрочем, надо сразу сказать, что и запорожцы в это время были далеко не ангелами по отношению к Московскому Царству Алексея Михайловича. Уже сын Хмельницкого Юрий воевал с Москвой, то на стороне Польши, то на стороне Турции. Тот же Дорошенко вдруг отдал Сечь под покровительство Крымского Хана и т. д. Все заключавшиеся в это время союзы и договоры были недолговечны и легко нарушались.

Пожалуй, последней попыткой Украины этих лет восстановить свою независимость был эпизод с переходом Гетмана Ивана Мазепы на сторону Карла двенадцатого (1709 г.). Но царь Петр Алексеевич был суров, и Александр Меньшиков по приказу царя разгромил гетманскую столицу Батурин, вырезав там всех (всех!) жителей - еще одна черная страница в истории Украины.

Впрочем, Сечь просуществовала еще до 1776 года, когда была ликвидирована «за ненадобностью» приказом Екатерины Великой. При этом козацкой старшине (полковники, сотники, есаулы, писаря и т. д.) было даровано дворянство, и она (старшина) была пожалована землями, превратившись таким образом в «панов», а любители вольности частично (30 тысяч) были переселены на Кубань, а частично откочевали аж за Дунай под покровительство султана.

А оставшиеся начали успешно осваивать новую жизнь в рамках Империи. Одна, например, Полтава дала России победоносного генерала И. Ф. Паскевича, Н. В. Гоголя, Н.И. Гнедича (он перевел стихами на русский язык «Илиаду»), И.П. Котляревского (он придумал свою собственную версию «Энеиды»), да мало ли кого еще… Вот Симона Петлюру, например.

Галичина (она же Западная Украина – Львов, Ужгород, Черновцы и др.) была местом более спокойным, хотя тот же Хмельницкий осаждал Львов. Но власть здесь тоже менялась довольно часто -Турки, Литва, Речь Посполитая, Австро-Венгрия, Польша, Румыния, СССР. Власть-то может меняться, но население остается… Хотя, по-моему, именно Галичина сохранила ту мечту о независимости, которая, в конечном счете, и привела к возникновению государства Украина. Но об этом несколько дальше.

А основная часть Украины, эдак лет 150, успешно врастала в Россию. Да, сохранялись различия, отражавшиеся даже во взаимных прозвищах: «хохлы» (из-за козацких причесок) и «кацапы» (по одной версии - из-за козлиных бород), но редкие всплески «малороссийского» самосознания подавлялись довольно жестко. Здесь, например, следует упомянуть о Кирилло-Мефодиевском братстве (1846 г.), участие в котором обошлось Т. Г. Шевченко десятью годами солдатчины.

Но всё тихо, пока оно тихо. Пришло время революции 1917 года, и немедленно возникла Украинская Центральная Рада во главе с М. С. Грушевским (галичанин, профессор, «почетный доктор русской истории», политически примыкал к эсэрам), заявившая о независимости Украины. Потом были гетман Скоропадский, Симон Петлюра, Нестор Махно, немцы, а потом поляки в Киеве и французы в Одессе, и кончилось все Украинской Республикой в составе СССР.

По-особому события развивались в Галичине. По окончании Первой Мировой войны по Версальскому договору, вследствие распада Австро-Венгерской Империи, здесь было предусмотрено создание «Западно-Украинской республики», что и было поручено Польше, которая «благородно» справилась с этим поручением, просто включив эти земли в свой состав. И, конечно, в ответ возникла ОУН (Организация Украинских Националистов) – организация, с одной стороны – политическая, а с другой - диверсионно-террористическая. Одним из ее руководителей был Степан Бандера, приговоренный польским судом в 1936 году к пожизненному заключению. Но тут, при очередном разделе Польши в 1939 году, пришли немцы и освободили его.

Конечно, Бандера был фашист. Но, с одной стороны, тогда почти все были фашисты (см. мою статью –«Чайка»,17 декабря 2020 т.), а с другой – с кем же тебе дружить, как не с теми, кто тебя освободил, и в сотрудничестве с кем, может быть, удастся достигнуть намеченных вожделенных целей. Вот Бандера и стал формировать военные подразделения из украинцев на случай войны с СССР.

В 1941 году эта война и началась. Но тут произошел некий казус. Когда Красная армия уже ушла из Львова, а немецкие войска еще туда не дошли, бандеровский батальон «Нахтигаль» во главе с Романом Шухевичем заскочил туда и провозгласил создание «Независимой Украинской Державы». Это очень не понравилось Гитлеру, и в результате Бандера оказался в концлагере Заксенхаузен, где и пробыл до осени 1944 года, а созданные им подразделения попали под немецкое командование. В ответ была создана УПА – Украинская Повстанческая Армия, которая вроде бы, как они говорили, воевала сразу против всех: и против немцев, и против поляков, и против большевиков. Атмосфера в западной Украине в это время ярко отразилась в дневниках поэта Давида Самойлова (См. мой очерк: «Чайка», 15 декабря 2021 г.) и его стихах: «Я вел расстреливать бандитку».

Эта война продолжалась до середины пятидесятых годов, когда силами безопасности были убиты Роман Шухевич (в 1950 году в селе близ Львова) и Степан Бандера (в 1956 году в Мюнхене).

В 2007 году указом президента Украины В. Ющенко и Бандера, и Шухевич были провозглашены «Героями Украины», но указ был опротестован Донецким судом и юридический статус этого указа до сих пор неясен.

Эта длинная часть статьи соответствует слову БЫЛОЕ в заголовке. Ну а теперь - ДУМЫ, хотя это, скорее, мои личные впечатления.

Я коренной харьковчанин. Родился в Харькове, потом было несколько лет эвакуации (Казахстан), потом снова Харьков, где я в общей сложности прожил 55 лет. Круг моего общения – это в основном харьковские физики и математики.

Харьков в это время был удивительным городом. Никакого чувства провинциальности. Был ли он обрусевшим? - Не знаю, национальностей (кроме одной) в моём окружении вообще не различали. А по поводу этой одной национальности я помню хлесткую фразу одного из моих сокурсников: «Есть евреи, а есть жиды. Так жидов среди русских гораздо больше». (Откуда ему было знать, что слово «жид» в Галичине совсем не является ругательным, а скорее – уважительным, и что возникшие в 1918 году во Львове еврейские организации самообороны так и назывались: «Жидівська Національна Рада» и «Жидівський Комітет безпечности»)

Мы, в моем окружении, различали не национальности, а города и профессии. Вот ребят из Свердловска (Екатеринбург) профессионально уважали.

А Москва, а Киев?

Да ладно! С москвичами и позадираться можно. Главный физик страны этого времени Лев Давидович Ландау, он, конечно, в Москве. Но туда-то он приехал из Харькова! А когда Ландау умер, кого пригласили в Москву возглавить Теоретический отдел Института Физических Проблем? Илью Михайловича Лифшица, нашего профессора. А когда «делали бомбу», ведь по кодовому названию Харьковская лаборатория называлась «Лаборатория номер один», а Курчатовская всего лишь –«Лаборатория номер два». И вообще, Харьков – это Клавдия Шульженко и Людмила Гурченко, Марк Бернес и Исаак Дунаевский, Леонид Быков и еще, и еще…

Украинский язык? Первая книжка, которую я прочел, самостоятельно была:

«Пiшoв дiд до городу, гуп-гуп,

Схопив дiд piпку за зелений чуб,

Тягне-потягне, витягти не може…»

Вот мои друзья-математики, особенно в разговоре с москвичами, любили процитировать:

«Еней був парубок моторний

 I хлопець хоть куди – козак,

Удавсь на всее зле проворний,

Завзятiший од всiх бурлак…»

И тут же добавить, что, когда Котляревский это написал, Пушкин еще не родился. А чтобы москвичи не обижались, тут же процитировать:

«Был бы гвардии он завтра ж капитан. Того не надобно, – пусть в армии послужит. – Изрядно сказано, пускай себе потужит… А кто его отец?...». «Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости…» и т. д.

Нет, не думайте, что мы были такие уж образованные, но по верхам нахватанные изрядно. 

И были мы в основном советскими людьми. Это было время «оттепели» (нас потом назвали шестидесятниками). Мы в те годы бегали на выступления Вознесенского и Евтушенко, а потом пели Окуджаву и Высоцкого. Все иллюзии разбились в связи с оккупацией Чехословакии в 1968 году.

А что дальше? СССР вечен! Но жить-то надо! И вот отдушиной стали альпинизм-туризм и бардовские песни, да еще – профессиональная работа.

Я так подробно об этом говорю, чтобы вы понимали, с кем имеете дело!

Ну вот! СССР, конечно, вечен, но настали интересные времена, и мы с интересом следим, во что это всё выльется.

Брожение началось в верхах. Все уже забыли, но, когда в 1990 г. проводился Горбачевский референдум «О сохранении обновленного Советского Союза», в Украине одновременно проводилось «Опитування» о независимости Украины. И в обоих случаях Украина проголосовала «За». Это-то как раз понятно – в первом случае мы голосовали за слово «обновлённый», а во втором - всегда приятно показать дулю «любимой власти», ну а если с «обновленным» не получится, так может, поискать и другой выход!

А потом мы вдруг обнаружили, что наш новый президент, Леонид Макарович Кравчук, и председатель «Рады», Иван Степанович Плющ, смотрятся совсем не хуже Ельцина и Хасбулатова.

Особенно Иван Степанович и его незабываемые выражения: “Депутате Заєць! Не стрибайте по залі! “

“Вони хочуть впихнути невпихуєме. Ну то чого ж його пхати, як воно не лізе” (это по поводу дополнений к какой-то резолюции).

Помню, стоит, вцепившись в трибуну, генерал-полковник В. Толубко и яростно доказывает «Раде», что никак нельзя отдавать ядерное оружие, а утомленный Иван Степанович повторяет:

«Депутате Толубко! Зiйдить з трибуни!.....Депутате Толубко! Зiйдить з трибуни! Депутате Толубко! Да йдить вже до…» (дальше я цитировать не смею).

Дальнейшая жизнь показала, что прав-таки был генерал Толубко.

 Я в то время заведовал кафедрой в Военном Университете, и мы с военными, конечно, обсуждали различные дальнейшие возможности. 

Будет ли война с Россией? Всерьез об этом говорить было страшновато, страх скрывался за полушутками. «Ну, до обеда мы еще продержимся. Но за это время надо постараться объявить войну Люксембургу и ухитриться капитулировать. Перед Люксембургом, конечно».

Начались проблемы с языком. Начальство стало говорить, что в лекциях следует переходить на украинский язык. Ну, сказать-то всё можно, а где вы найдете других преподавателей? Хотя лично для меня в этом проблемы не было, но тогда, при первой встрече с первокурсниками, я спросил: – На якiй мовi будемо спiлкуватись? А они стали кричать: – По-русски, по-русски! – Ну ладно, это вы сказали! Но года через три –вижу: одна половина кричит «по-русски», а вторая – «по-украински». Ладно, говорю, первый час – по-русски, второй час – по-украински!

В общем, ситуация была довольно парадоксальна – есть Государство, а вот есть ли Нация? (Уж слишком легко независимость в этот раз досталась!). Первая встряска произошла во время Майдана 2008 года, но главное было впереди.

Наступил Евромайдан (2014 г.). К этому времени я уже уехал из Харькова, но там еще оставалось много друзей, а за событиями я очень старался следить по всем доступным телевизионным программам и интернет-источникам.

Харьковом в это время управляли два прохиндея – мэр, Геннадий Адольфович Кернес и Председатель Харьковской Областной Администрации (губернатор), Михаил Маркович Добкин. При этом все знали, что они прохиндеи (по кличке «Гепа и Допа»), но голосовали за них, поскольку, во-первых, Кернес очень старательно украшал город, а во-вторых, потому что Харьков – это Харьков и нечего нам указывать, кого выбирать! 

22-го февраля президент В. Янукович сбежал из Киева, а в Харькове собрался так называемый «Съезд депутатов всех уровней юго-восточной Украины» с тем, чтобы выразить свой протест против действий Майдана и провозгласить нечто вроде автономии этой части Украины. Но что-то там у них пошло не так и в результате Янукович, который тоже был в это время в Харькове, на этом съезде так и не появился, а Допа с Гепой (оба они были членами «Партии Регионов» Януковича) после дня работы съезда ночью уехали в Россию (а потом мотнулись в Швейцарию, «уладить финансовые вопросы»). В образовавшемся « безвластии» (23-го февраля) сторонники Майдана чинно-благородно вошли в здание Областной Администрации («Мол, мы вам мешать работать не будем, но в каждом кабинете посадим по наблюдателю»).

По городу разнесся слух, что какие-то, не то «фашисты», не то «бандеровцы», захватили Облуправу, и к ней стал стекаться народ. Собралось эдак тысяч тридцать, и после долгих дебатов пришли к выводу, что, кто здесь фашисты, а кто бандеровцы, надо еще разбираться, а для начала, неплохо бы снести памятник Ленину на центральной площади (она в это время уже называлась «Площадь Свободы»). Сносить памятник в этот раз раздумали, но противостояние началось.

Вокруг памятника Ленину возник настоящий полевой лагерь, с полевой кухней, медпунктом и бочками, где разводят костры, чтобы согреться. Здесь выступили вернувшиеся Г. Кернес и М. Добкин. Последний заявил, что слагает с себя обязанности губернатора, поскольку выдвигает свою кандидатуру в Президенты Украины. Этот лагерь стал центром, вокруг которого группировались «антимайданщики». Здесь проходили их митинги, а митинги сторонников Майдана собирались с другой стороны площади у здания Облуправы или по соседству, у памятника Шевченко. Единства среди харьковчан в этот момент не было. Даже среди моих знакомых были люди, которые в этот период приносили кормежку в тот импровизированный лагерь у памятника Ленину. Армия в эти дни не показывала своего носа, а милиция была подчеркнуто нейтральна.

Противостояние достигло своего пика к 1-му Марта. В этот день из соседнего Белгорода, а это уже Россия, в город приехал десяток автобусов с «активистами из дружественной страны». Города они не знали совершенно – так, перепутав мэрию и театр им. Шевченко, они окружили театр и долго требовали, чтобы к ним вышел мэр. А вечером состоялся приступ: людей, занимавших Облуправу, вытащили, поставили на колени и, избивая, заставили пройти «коридор позора». А над зданием появился флаг России. 

Примерно через месяц начал мелькать флаг «Харьковской Народной Республики». Кто видел этот флаг, согласятся со мной, что он, с двуглавым орлом, был точной копией флагов ДНР и ЛНР. Все эти флаги были заблаговременно изготовлены в одно время и в одном месте.

Развязка наступила в ночь на 8 апреля, когда по приказу бывшего харьковчанина А. Авакова, назначенного министром внутренних дел, на крышу Облуправы сел вертолет со спецназом и около 60 человек, занимавших здание, были арестованы. Вот после этого митинги сторонников Майдана стали собирать все большее число участников, а вечером 28 сентября при стечении не менее ста тысяч человек харьковчане- таки спилили фигуру Ленина так, что на постаменте остались только ботинки Владимира Ильича.

Вот так, постепенно, Харьков становился украинским городом.

То, что не удалось в Харькове, удалось пророссийским силам осуществить в Луганске и Донецке. На тот момент регулярная боеспособная армия в Украине практически отсутствовала, а добровольческие батальоны при столкновении с регулярными частями армии России, «которых там не было», потерпели поражение под Иловайском и Дебальцево, в результате чего Украине были продиктованы так называемые «Минские соглашения».

Потом настало 24 февраля 2022 года, кровавая война и разрушенные города. Поверьте мне, что теперешний Харьков разрушен гораздо больше, чем Харьков 1946 года. И я, харьковский русскоговорящий хохол, без единой капли украинской крови, не могу не сказать: «Да что ж вы, гады, делаете с моим городом?» И если один из богатейших людей Украины, татарин, Ринат Ахметов, если полуармянин-полуосетин, бывший министр внутренних дел, Арсен Аваков, если еврей, президент Владимир Зеленский, говорят: «Это моё! Это моя страна!» – значит, что-то случилось.

Я не знаю, чем кончится эта война, но чем бы она ни кончилась, Украина, как Нация – это теперь навсегда! 

Да, а вот теперь, может быть, кто-нибудь расскажет мне, что же это такое – «Нация»? Может быть всё дело в том таинственном «психическом складе»?

Героям слава!

Milwaukee, WI, 2023