Гроза на озере

Август в этом году выдался душный. За месяц ни дождинки! Листва дерев и кустарников посерела от пыли. Небо слегка выцвело, однако по-прежнему оставалось глубоким и мирным. В бирюзовой выси беспечно толпились белесые курчавые облака.

Даже не верилось, что не за горами ненастная пора, когда без надобности не тянет на улицу. «Скоро осень, за окнами август, от дождя потемнели кусты…», — пела популярная в Союзе певица. Грустная песня об утерянной любви. Для любящей женщины это поистине вселенская грусть, вместе с ней плачет природа.

А нынче очень уж парило. Мелкие водоёмы высохли, дно оголилось и потрескалось, покрылось глубокими морщинами, словно высохшие руки натрудившегося за долгую жизнь человека. Казалось, что всё вокруг замерло в тревожном предчувствии чего-то грозного, страшного в своём неистовстве.

***

В такой знойный день выбрался я на озеро. На небе ни облачка. Тёплый ветер игриво сметал с луговой дороги груды жёлтых и багряных листьев. Над озером крикливо носились бакланы, пикируя и выхватывая из воды рыбёшку. Чёрными гроздьями облепили ивы и тополя вороны и галки, привычные в наших местах, докучливые, бесстыжие птицы. 

У воды потянуло прохладой, я передёрнул плечами и невольно вспомнил, что скоро осень. Зелёные заросли рдеста плотно затянули всё озеро. Нашёл среди них прогалину и закинул в неё свою удочку. И сколько ни посматривал на поплавок, он мирно покоился на воде. Ни одной поклёвки за утро! Видимо, мой карась ещё видел сны. Вот и решил подождать, а вдруг этот привередник проснётся и порадует рыбака?

На востоке и западе чистого с утра небосклона закучерявились облака. Разрастаясь и меняя свои затейливые очертания, они принимали тёмно-серый, ядовитый оттенок и неспешно и грозно плыли навстречу друг другу. Между ними прорвался солнечный луч, но тут же исчез. Свинцовые облака заполонили весь окоём. 

На озере потемнело, поднялся сильный ветер. Угрожающе закачались и зашумели деревья. На старом дуплистом тополе заскрипела большая усохшая ветвь, оторвалась и с треском упала рядом со мной. Я испугался и отскочил в сторону.

Яркий всполох расколол мрачное небо, глухо загромыхало. Первые редкие капли обожгли мне лицо. Я метнулся к резиновой лодке, которую заранее накачал да раздумал спускать на воду. Резво перевернув её вверх дном и упав боком на траву, поджав ноги, укрылся под нею. Ливень и град яростно забарабанили по моему ненадёжному убежищу. Лежать под ним стало сыро и холодно. 

А небо грохотало уже непрестанно, словно там, вверху, шла нешуточная война. Будто бы сам Илья-Громовержец дирижировал мрачным маршем войны, а играла его на своих расстроенных инструментах небесная братия. Играла бессмысленно и остервенело, и это неблагозвучие отображало вражду небожителей, невзлюбивших друг друга и не желающих прийти к миру.

Ненависть эта не поддавалась разумному разъяснению. Выйдя из небесных пределов, она упала на Землю. Ослепила и распорола её зигзагами огненных всполохов, оглушила дикими грозовыми раскатами. Буря, ливень и крупный град обрушились на земную твердь, шумно взрывались, били и калечили на ней всё живое.

***

Довольно скоро всё стихло, я радостно выбрался из-под своего укрытия. Грозовые тучи рассеялись, шквальный ветер утих, унялся проливной дождь,

огненные сполохи вспарывали небо уже в отдалении. На воде подпрыгивали и пузырились редкие дождинки, и осыпались мелкими брызгами. 

В посветлевшем небе проглянуло солнце. Был полдень, до одури пахло ожившей после ливня природой. Напившись влаги, поднялась, зазеленела трава, деревья расправили ветви. На них чинно уселись и громко, наперебой, затрезвонили вороны и галки. Над жёлтым влажным цветком запорхала белая бабочка. Тихо струились, сбегая в озеро, тонкие ручейки. 

Тепло и утробно вздыхала сырая земля. Воздух пропитали чудные запахи воспрянувшей жизни. И поверилось, что впереди у меня ещё много августов — в меру дождливых и солнечных, светлых и безмятежных, таких, что настраивают наше общение с природой на добрый, человеческий лад.