Итак, еще некоторые штрихи к портретам людей, которые навсегда вошли в историю мировой культуры и в нашу личную жизнь, потому что мы любим их творчество. В предыдущих заметках говорилось о том, что на наш взгляд, когда речь идет о гениях и выдающихся людях, интересно не только их творчество, но и жизнь. Как говорил известный швейцарский психолог Карл Густав Юнг: «Творческая личность — это загадка, к которой можно, правда, приискивать отгадку при посредстве множества разных способов, но всегда безуспешно».
Микеланджело Буонарроти (1475-1564) — итальянский художник, скульптор, архитектор, поэт
Из сказанного им:«Творенье может пережить творца:Творец уйдет, природой побежденный,Однако образ, им запечатленный,Веками будет согревать сердца».«Для мастера не может быть решеньяВне мрамора, где кроется оно,Пока в скульптуру не воплощеноРукой, послушной воле вдохновенья».
Из написанного о нем:
«Такую характерную черту, как «сумасшедший характер», он унаследовал от своего отца — человека с низким интеллектом и с вспыльчивым нравом, безрассудного и несправедливого».
«Подозрительность, раздражительность, недостаток здравого смысла были причинами бесконечных хлопот и ссор между ним и его друзьями».
«Наклонность к меланхолии... Был не только раздражителен, но капризен, вследствие этого он иногда обнаруживал жестокость и несправедливую подозрительность там, где в другой раз давал безграничную волю доброте своего сердца. Судя по всему, он был также суеверен и склонен к религиозному самоосуждению».
«Его одолевает пессимизм — наследственный недуг Буонарроти. Он опасался своих врагов, друзей — все они ждут его смерти. Он жил в состоянии меланхолии или вернее — безумия. Его донимала лихорадка, от которой он несколько раз чуть не скончался. Болели глаза, голова, зубы, сердце. Страдал от невралгических болей, усиливавшихся во время сна».
«Микеланджело был нерешителен, не мог сделать выбор между двумя произведениями, двумя планами, двумя партиями. Он начинал фасад Сан-Лоренцо, гробницу Медичи и все не мог дойти до конца. Он хотел и не хотел. Только остановит свой выбор, как начинает сомневаться. Он был слаб и робок. Он мучил себя множеством сомнений, которые натура более энергичная отбросила бы. Он был из благоразумия и боязни уступчив. До самой смерти отбивался, не имея сил для борьбы. Внезапно на Микеланджело нападает панический ужас, тогда он бежит с одного конца Италии на другой. Гонимый страхом, он дважды бежит из Флоренции и готов бежать в Венецию и Францию. «Я живу в постоянном недоверии, — пишет он своему другу, — не доверяйте никому, спите с открытыми глазами». В чертах лица Микеланджело — печаль и неуверенность. Это лицо, изглоданное сомнениями».
«Жажда деятельности превращалась в своего рода манию. Он трудился как каторжный. Он хотел быть всем: инженером, чернорабочим и т.д. Боясь потерять лишнюю минуту, он недоедал, недосыпал. Жил он бедняком, прикованный к своей работе, как кляча к мельничному колесу. Никто не мог понять, зачем он так себя истязает» (Ромен Роллан)
Михаил Лермонтов (1814-1841) — русский поэт
Из сказанного им:«Я тот, кого никто не любит».«Я сын страданья. Мой отецНе знал покоя по конец.В слезах угасла мать моя:От них остался только я».
Из написанного о нем:
«Родился со всеми признаками тяжелой физической наследственности — упорной золотухи, рахитизма, повышенной нервности... С раннего детства у него проявились черты шизоидной натуры: жестокость, наряду с этим необыкновенная доброта и чувство справедливости, страсть к разрушению, раздражительность, капризность, упрямство, склонность к повышенному фантазированию, ранняя влюбленность, аутистическая замкнутость, болезненная чуткость и сознание собственного превосходства».
«Студент Лермонтов, в котором тогда никто из нас не мог предвидеть будущего замечательного поэта, имел тяжелый, несходчивый характер, держал себя совершенно отдельно от всех своих товарищей, за что, в свою очередь, и ему платили тем же. Его не любили, отдалялись от него и, не имея с ним ничего общего, не обращали на него никакого внимания».
«Ему не достались в удел ни прелести, ни радости юношества: одно обстоятельство, уже с той поры, повлияло на его характер и продолжало иметь печальное и значительное влияние на всю его будущность. Он был дурен собой, и эта некрасивость, уступившая впоследствии силе выражения, почти исчезнувшая, когда гениальность преобразила простые черты его лица, была поразительна в его самые юные годы. Она-то и решила его образ мыслей, вкусы и направления молодого человека, с пылким умом и неограниченным честолюбием».
«Одаренный от природы блестящими способностями и редким умом, Лермонтов любил преимущественно проявлять свой ум, свою находчивость в насмешках над окружающею его средою и колкими, очень часто мелкими остротами оскорблял иногда людей, достойных полного внимания и уважения. С таким характером, с такими наклонностями, с такой разнузданностью он вступал в жизнь и, понятно, тотчас же нашел себе множество врагов. В характере Лермонтова была еще черта далеко не привлекательная — он был завистлив. Будучи очень некрасив собой, крайне неловок и злоязычен, войдя в возраст юношеский, когда страсти начинают разыгрываться, не мог нравиться женщинам, а между тем был страшно влюбчив. Невнимание к нему прелестного пола раздражало и оскорбляло его беспредельное самолюбие, что послужило поводом с его стороны к беспощадному бичеванию женщин. Как поэт Лермонтов возвышался до гениальности, но как человек он был мелочен и несносен. Эти недостатки и признак безрассудного упорства в них были причиной смерти гениального поэта от выстрела, сделанного рукою человека доброго, сердечного, которого Лермонтов довел своими насмешками и даже клеветами почти до сумасшествия».
«Был дурной человек: никогда ни про кого не отзовется хорошо, очернить имя какой-нибудь светской женщины, рассказать про нее небывалую историю, наговорить дерзостей — ему ничего не стоило. Не знаю, был ли он зол или просто забавлялся, как гибнут в омуте его сплетен».
«В наружности Лермонтова было что-то зловещее и трагическое: какой-то сумрачной недоброй силой, задумчивой подозрительностью и страстью веяло от его сумрачного лица, от его больших и неподвижно-темных глаз. Их тяжелый взгляд странно не согласовывался с выражением почти детски нежных и выдававшихся губ. Вся его фигура, приземистая, кривоногая, с большой головой на сутулых плечах возбуждала ощущение неприятное... Не было сомнения, что он, следуя тогдашней моде, напустил на себя известного рода байроновский жанр, с примесью других, еще худших капризов и чудачеств. И дорого же он поплатился за них».
«Один из товарищей поэта, Арнольди, вспоминал: «Мы все, его товарищи-офицеры, нисколько не были удивлены тем, что его убил на дуэли Мартынов, которому столько неприятностей делал и говорил Лермонтов. Мы были уверены, что Лермонтова все равно кто-нибудь убил бы на дуэли, не Мартынов, так кто-нибудь другой».
Эль Греко (1541-1614), испанский художник (настоящее имя Доменико Теотокопули)
Из написанного о нем:
К. Бальмонт
Сумрачный художник,ангел возмущенный,Неба захотел ты: в небо ты вступил,И, с высот низвергнут,Богом побежденный,Ужасом безумья дерзость искупил.«Я вчера зашел к Греко пригласить его на прогулку по городу. Погода была замечательна прелестью весеннего солнца. Всем это доставляло радость, город имел праздничный вид. Каково же было мое изумление, когда я при входе в мастерскую Греко нашел окна наглухо занавешенными, а находившиеся в комнате предметы были едва различимы. Греко сидел не работая, но он не дремал. Он отказался идти со мной, так как, по его мнению, дневной свет вносил смятение во внутреннюю просветленность человека» (из воспоминаний Джулио Кловио, старого приятеля Эль Греко).
«В старости художник много хворал. Говорят, что уже в 65-летнем возрасте он выглядел глубоким стариком и передвигался с помощью палки. И еще в его роскошном доме, всегда больше похожем на королевские покои или на музей, чем на жилище художника, теперь царила ничем не объяснимая бедность. В посмертной описи его имущества сквозит горькая тень нищей и трудной старости. Три рубашки, два ручных полотенца, два пустых сундука, восемь стульев и еще кое-какая дребедень, не считая библиотеки и картин — вот и все, что осталось от былого богатства. Но дух остался тверд и непоколебим. Самое поразительное то, что одряхлевший, физически развалившийся человек не только не перестал работать, но и создал в последние годы жизни свои самые экспрессивные, самые смелые, новаторские и одухотворенные вещи. Словно страдание и старость, освобождая его от власти жизни, дарили ему нечто большее, чем жизнь — духовное просветление. Кажется, что все его последние работы — одна долгая, долгая молитва перед тем, как отойти к Тому, о Ком он думал всю жизнь. Его экспрессия, его внутреннее напряжение достигают последних пределов. Подобно великим праведникам или отшельникам, он приобрел в конце жизни чудесную способность к прозрениям и видениям».
«После смерти великий мастер был забыт вплоть до 19 века».
О. Генри (1862-1910) — американский писатель (настоящее имя Уильям Сидни Портер)
Из сказанного им:
«Если бы мужчины знали, чем занимаются девушки, когда остаются одни, никто никогда не женился бы».
«Рискованная штука эта любовь с первого взгляда, когда она еще не видела его чековой книжки, а он еще не видел ее в папильотках»
«Каждый шиллинг в чужом кармане он воспринимал как оскорбление».
«Единственное дело, в котором женщина превосходит мужчину, это исполнение женских ролей в водевиле»
«Хороший рассказ — все равно что горькая пилюля, только сахар у нее не снаружи, а внутри»
Из написанного о нем:
«Был приговорен к пяти годам тюрьмы по обвинению в растрате. 1898-1901 годы провел в каторожной тюрьме штата Огайо, где работал аптекарем при тюремной больнице, в часы ночных дежурств писал рассказы, которые нелегально посылались в журналы. Тогда же возник и псевдоним. Был освобожден досрочно как «примерный арестант».
«Пил он в то время весьма порядочно — и в компании, и дома в одиночестве: виски становились необходимым допингом при том темпе литературной работы, который задавал себе О.Генри, чтобы выполнять, хотя и несвоевременно, все свои обязательства. Но, по воспоминаниям очевидцев, умел пить как истый джентлемен, пьяным — раскисшим или буйным — его никто никогда не видел... Азартно играл в карты. Отношение к деньгам у О.Генри всегда было по-детски беспечным и легкомысленным. Разбрасывая царские чаевые и субсидируя бродяг, он так и не расквитался с верными Рочами, которым задолжал не меньше десятка тысяч».
«Был в то время (1909) уже серьезно болен, хотя, по собственному его малодушному легкомыслию, отказывался принимать всерьез предупреждения и предписания врачей. У него был сильный диабет и непорядки с печенью — как выяснилось впоследствии — цирроз. О.Генри же называл все это»неврастенией». В минуту необычной для него откровенности он сообщил как-то своему знакомому (разговор шел о происхождении «Неоконченного рассказа»), что гнусный тип Пигги — автобиографический образ. Напомним, что Пигги соблазняет вечно голодных продавщиц «шикарными ужинами».
Ги де Мопассан (1850-1893) — французский писатель
Из сказанного им:
«Мужчина, преодолевший длительное сопротивление женщины, больше всего ценит не ее добродетель, а свое собственное упорство».
Из написанного о нем:
«Два события, которые произошли, когда Мопассан был еще ребенком, наложили отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Первым таким событием стал развод его родителей, когда ему было 11 лет. Мопассан остался жить с матерью, сильной и волевой женщиной. Он ее обожал. Отца своего Мопассан ненавидел. Эту ненависть он переносил на всех мужей вообще и до конца своих дней оставался холостяком. Вторым событием стало открытие того, что Мопассан болел сифилисом, который он, по всей вероятности, унаследовал от родителей. Позже он утверждал, что он навсегда избавился от этой страшной болезни, но именно она и явилась причиной его смерти».
«Был предан всю свою жизнь лишь одной женщине — своей матери. Все же остальные женщины проходили мимо него... Был же он очень одинок и, в общем, никому не нужен, всю жизнь на случайных женщинах вымещал собственное раздражение против своих особых отношений с матерью. Дело в Эдиповом комплексе Мопассана: вот он-то, а не прогрессивный паралич, и давал ему импульс к творчеству».
«Уже с 15-летнего возраста Мопассан страдал тяжелой неврастенией. Принимал кокаин, эфир, опьянял себя гашишом. Внешне при этом выглядел блестяще. Страдал от бессоницы и частых головных болей, что не помешало ему в период между 1880 и 1890 годами написать свои лучшие произведения».
«Тысячу раз приходя в отчаяние от боли, которые причиняют ему глаза, от бесконечных мигреней, от галлюцинаций, холодно взвешивая возможность победы безумия, Ги думает о самоубийстве. Он говорит об этом почти теми же словами, что и его герои».
«К постоянной боли в глазах теперь прибавилось общее недомогание. Страх перед зеркалами усиливается, а галлюцинации учащаются. Шутовская эйфория сменяется периодами глубокой депрессии, все более частыми и длительными... Эти резкие смены настроения, эти внезапные исчезновения, эта жестикуляция в споре с воображаемым собеседником, скандалы у принцессы Матильды и в других местах и главным образом вновь появившийся на сцене Двойник, который согласно германским легендам является вестником близкой смерти... все это предвещало начало конца».
«В период увлечения гребным спортом у Мопассана наблюдалось странное поведение: бурная подвижность и неутомимые физические упражнения сменялись периодом депрессии и упадка. Душа общества, весельчак вдруг преображался в существо апатичное и унылое... Зрительные галлюцинации сопровождаются галлюцинациями слуховыми. Он притворно смеется над своим несчастьем».
«1 января 1892 года Мопассан находился днем в гостях у матери. У него начался бред, и он желал уехать в Канны. Ночью Мопассан пытался покончить с собою, нанеся себе глубокую рану в горло ножом».
«В лечебнице для душевнобольных 18 месяцев его преследовали страшные видения, рожденные повреждением ума. То он воображал себя соленым овощем, но каким — сказать не умел. То жаловался, что слуга украл у него 60 тысяч франков. То втыкал в землю ветку: «На следующий год здесь вырастут маленькие Мопассаны».
Жюль Верн (1828-1905) — французский писатель, один из основателей научной фантастики
Из сказанного им:
«Работа — это моя жизненная функция. Когда я не работаю, то не ощущаю в себе никакой жизни».
Из написанного о нем:
«Двенадцати лет убежал из дому, чтобы тайно уплыть на корабле и был вовремя настигнут своим отцом».
«Занял место секретаря театра. Нелюбимая работа стала пленом молодого писателя. А по ночам он работал, несмотря на припадки невралгии, тоску, жестокую бессонницу, которая опустошала его мозг иногда по нескольку недель».
«После покушения на него в 1886 году психически больного племянника, пуля засела в кости где-то ниже колена и мешала ходить. Потянулись неразличимые дни, недели, месяцы. Писатель лежал на своей узкой кровати в кабинете — молчаливый, инертный, оторванный от любимой работы. Днем ноет никогда не заживающая рана в ноге, ночью продолжает мучить бессонница. Все реже Жюль Верн встречается с людьми. Он стал молчалив, вместе со зрением слабела и память. Он даже не помнил своих книг».
«Жена сама себя исключила из его интеллектуального мира. Жюль, берясь за перо, забывает даже о существовании женщины».
«Любопытен механизм «вытеснения» женщин из числа персонажей произведений писателя-фантаста. Причина этому коренилась, вероятно, в неудачном браке. Писать о женщинах плохо Жюль Верн не хотел (нарушилась бы композиция романа), а хорошо не мог. Необыкновенная творческая продуктивность (несмотря на возрастающее число всевозможных болезней) еще больше усилилась неблагоприятной семейной обстановкой. Жюль Верн уходил из реальной жизни в мир вымышленный, где он чувствовал себя полным хозяином своих героев, хозяином ситуации и всего хода событий, где мог поступать по своему желанию и усмотрению».
«В конце концов этот мнимоблагополучный буржуазный дом превратился в «клубок змей». В такой обстановке он жил и работал последние два десятилетия. Тоска и одиночество толкали Жюля Верна к еще более интенсивной работе, превратившейся в маниакальную страсть. В результате накопилось столько готовых рукописей, что Этцель-младший, выпускавший ежегодно по два новых тома»необыкновенных путешествий», не мог угнаться за производительностью автора».
Винсент Ван Гог (1853-1890) — нидерландский художник
Из написанного о нем:
«Из шестерых детей пастора только одного не нужно было заставлять молчать — Винсента. Неразговорчивый и угрюмый, он сторонился братьев и сестер, не принимал участия в их играх. В одиночестве бродил Винсент по окрестностям, разглядывая растения и цветы... Что-то тревожное угадывалось в нем, сказываясь уже во внешности. В его лице можно было заметить некоторую асимметрию. Светлые рыжеватые волосы скрывали неровность черепа. Покатый лоб. Густые брови... Неуступчивый, непослушный, с трудным противоречивым характером, он следовал исключительно собственным прихотям, любой пустяк, любая безделица могли вызвать у него приступ ярости. Впрочем, неуживчивый нрав юного Винсента проявлялся не только в родительском доме. Поступив в коммунальную школу, он прежде всего выучился у крестьянских ребят всевозможным ругательствам и сыпал ими напропалую, стоило ему только выйти из себя. Не желая подчиняться никакой дисциплине, он выказал такую необузданность, да и с соучениками вел себя так вызывающе, что пастору пришлось взять его из школы... Не вынося чужих взглядов, он подолгу не решается выйти на улицу. Головные боли, рези в желудке омрачают его отрочество. Он то и дело ссорится с родителями».
«Не получив утверждения в должности проповедника, Винсент все же решил отправиться в шахтерский поселок Боринаж без официального направления... Ситуация, в которой он оказался, становится все хуже и хуже. Винсент ходит в лохмотьях, становится грязен, совершенно не моется, живет в заброшенной хижине, где спит на охапке соломы. Жители Боринажа смотрели на него как на помешанного. Он исповедует грехи у шахтеров, а затем публично наказывает себя за эти грехи, избивая себя палкой».
«В состоянии тяжелой подавленности, усугубленной венерической болезнью, он поступил на излечение в одну из гаагских больниц... Его здоровье, подорванное лишениями (он сидит на одном хлебе и много курит, чтобы обмануть голод) и напряженной работой снова ухудшилось. Один за другим у него выкрошилось двенадцать зубов, пищеварение расстроилось... В нервном раздражении, к которому примешивалась глухая обида на то, что его не понимают, он невольно обращал свой гнев и на самых близких ему людей. Одержимый единственной мыслью об искусстве, он был нетерпим, груб и вспыльчив... С одним из художников — шотландцем Александром Ридом, которого он встретил, задумал совместное самоубийство».
«Увидев свой портрет, написанный Гогеном, он приходит в нервное возбуждение и восклицает: «Это действительно я, но только сошедший с ума». Вечером того же дня в кафе возбужденный Ван Гог бросает стакан в голову Гогена... Вечером 23 декабря 1888 года во время прогулки Гоген услышал за спиной торопливые шаги и быстро обернулся как раз в тот момент, когда Ван Гог был готов броситься на него с бритвой. Гоген уходит ночевать в гостиницу».
«24 декабря произошло то, о чем арльская газета «Республиканский форум» сообщила в разделе местной хроники: «В воскресенье в 23.00 художник Ван Гог появился в доме терпимости, вызвал проститутку по имени Рашель и подал ей свое отрезанное левое ухо со словами: «Спрячь хорошенько». Затем он исчез. Полиция, поставленная в известность об этом событии, которое можно объяснить лишь безумием несчастного, обнаружила его в собственной постели без признаков жизни». Винсента поместили в больницу. В течение трех дней он всех прогонял от себя, умывался в угольном ведре, отказывался от приема пищи, периодически выкрикивал фразы религиозного содержания, пускался в длинные рассуждения о философии и теологии. Постепенно его состояние начало улучшаться. 7 января 1889 года был выписан из больницы... В феврале Ван Гога снова госпитализируют, главный врач арльской больницы Урпар ставит диагноз «острая мания с генерализированным бредом...»Затем художник был снова выписан домой. Он остался без присмотра, полуголодный, презираемый обывателями. В марте около 80 жителей Арля обратились к мэру с требованием изолировать безумного художника и его поместили в больницу в третий раз. Клиническая картина была прежней».
«27 июля 1890 года Винсент ван Гог ушел с этюдником в поле, а вечером выстрелил в себя из револьвера. Пуля прошла ниже сердца. Следующей ночью он умер, не приходя в сознание. После его самоубийства в его кармане обнаружили не отправленное Тео (брату) письмо, в котором была такая фраза: «Я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины моего рассудка».
Ярослав Гашек (1883-1923) — чешский писатель.
Из сказанного им:
«Для будущих подвигов силу и волю мы черпали больше всего в алкоголе».
«Каждого десятого должны были выпороть. Само собой, я оказался десятым».
Из написанного о нем:
«В обществе бродяг он приобретал склонность к сливовице и другим крепким напиткам. Привык много курить и — что особенно поражало — начал жевать табак. Его грубые манеры шокировали даже богемную среду».
«10 февраля 1911 года в газете «Ческе слово» появилось следующее сообщение: «Нынешней ночью собирался прыгнуть с парапета Карлова моста во Влтаву 30-летний Ярослав Г.Полицейский врач обнаружил сильнейший невроз. Вышеназванный был доставлен в институт для душевнобольных».
«Гашек прибыл в роту с нелестной аттестацией: «Аферист и обманщик».
«Пока Гашек находился в России и принимал участие в революции, он вынужден был держаться как взрослый человек. Как только он вернулся на родину, продолжилось все, что было до 1914 года — опять пьянство, конфликты, безответственность, перепады настроения, мысли о самоубийстве, постоянное недовольство собой и окружающими, беззаботность, безволие, равнодушие ко всему, что не приносит немедленного удовольствия... Только в 1921 году Гашек был физически куда уже не тот, что в молодости, пьянство быстро убило его».
«Не был дописан и «Швейк». Возможно, Гашек закончил бы свое произведение, если бы больше заботился о здоровье, изменил образ жизни. Но тогда это, вероятно, был бы уже не тот Гашек, и, пожалуй, даже не тот «Швейк».
«Если верить биографам, писатель Гашек по меньшей мере личность мало симпатичная. А кто же, между прочим, написал «Швейка»?.. Миллионы зрелых людей не смогли написать то, что оказалось под силу какому-то бездомному пьянице. Конечно, Гашек-человек и Гашек-писатель — это не одно и то же. В том и парадокс, что гениальнейшую книгу создал в общем никчемный человечек, неразборчиво награжденный громадным талантом... Инфантильностью можно объяснить лишь некоторые поступки Гашека, но только не его творчество, не всю его личность. Да и можно ли вообще объяснить творческий процесс?»
«Всю свою жизнь этот человек мучился одной страстью творчества. Ни дня без строчки. 1200 фельетонов и очерков плюс «Швейк» — 17 объемистых томов. Пьяный или трезвый, дома или в кабаке, в тюрьме или в окопах — везде Гашек писал. Вот в чем его истинное величие».
Остается добавить, что величие всех людей, которые были упомянуты в этих заметках (и еще сотен не упомянутых), прежде всего в их творчестве, которое навсегда осталось с нами. И чтобы лучше понять этих людей и их творения, хорошо бы о них знать как можно больше. Ибо сложен, ох как сложен человек.
Добавить комментарий