Белый дом в зеленом лесу
(Теория вероятностей - на практике)
Я давно уже верю в чудеса, их столько случалось! Иной раз и рассказать не могу, скажут - придумала. Вот однажды возвращаюсь из командировки… Поезд медленно, осторожно идет по опасному участку пути – внизу глубокая, бездонная пропасть. От страха хочется закрыть глаза, да как закроешь, если дальше, за пропастью, открывается красота несказанная. Бескрайнее зеленое море плавными волнами поднимается все выше и выше в горы. Все выше и выше. А на самой вершине, где-то уже в поднебесье, вдруг, словно дверь в сказку, возникает одинокий белый домик. И живет там, наверное, Самый Главный Лесничий, смелый, мужественный, может быть, даже с модно подстриженной бородой. И конечно же, у него Красивая, Добрая Жена и умные детки. Вот бы побывать у них в гостях, в этом Белом Доме на вершине горы… Остановка поезда обрывает мое не в меру разыгравшееся воображение. Маленькая станция. Несколько минут наш поезд отдыхает, пассажиры переводят дух. Спустя сутки я была уже в Москве, дома. А в редакции меня уже ждало письмо с пометкой «лично». Жена Лесничего приглашала в гости, в тот самый Белый дом. Она писала, что ей нравятся мои очерки в журнале «Работница», что она чувствует нашу духовную близость и не сомневается, что и мне понравится небольшой отдых в ее семье, в их доме на вершине горы, посреди природы сказочной красоты… Судя по штампу на конверте, опущено письмо было в почтовый вагон поезда на той самой маленькой станции, где несколько минут стоял наш поезд, и в тот самый день, когда мы чуть-чуть не встретились... Не случилось. А жаль.
* * *
В забегаловке
Я вышла из метро «Сокольники». Мороз был сильный. Щипал за нос и щеки. Забирался за воротник и сводил судорогой ноги в легких сапогах. Вдруг прямо передо мной распахнулись двери какой-то забегаловки, и оттуда вырвался клуб теплого ароматного пара и вывалилась пара тоже «теплых и ароматных» мужиков. «Зайду в таверну», смело решила я и придержала уже закрывающиеся двери. В маленьком помещении было четверо или пятеро мужчин, два стола со стульями и стойка-прилавок, где на электроплитке варились, булькали и лопались сосиски. Спокойная, средних лет женщина щипцами достала две сосиски, положила их на тарелочку с голубой каемочкой, и, взглянув на мой замерзший нос, щедро добавила на гарнир макароны. Я села за стол и съела одну сосиску, она была горячая и вкусная. После недавнего домашнего завтрака вторую можно было бы и не есть, но, во-первых, надо было запастись теплом на дальнейший путь, а кроме того, оставлять целую сосиску в этом заведении было просто, как это… неполитконкр… одним словом, съела я и вторую.
- Вы больше кушать не будете? Можно мне…?
Я подняла глаза. Напротив меня кто-то сидел, судя по голосу, женщина.
- О, конечно, пожалуйста,- я подвинула к ней тарелку с макаронами. Вилка у нее была своя.
Пальто у нее было старое. Сильно потрепанное. Черное. А на груди, ну на том месте, где у пальто грудь, был прикреплен красный то ли орден, то ли медаль.
- За что? – прикоснулась я пальцем к холодному металлу.
Она встала и наклонилась так, чтобы мне были видны слова «Почетному метростроевцу».
Добавить комментарий