[ Окончание. Начало в № 8 от 22 апреля 2005 г. и № 9 от 06 мая 2005 г. ]
ПРОБЛЕСКИ ВО ВРЕМЯ ЗАТМЕНИЯ
В конце 1948-го старая заноза дала о себе знать. Вокруг столько этих маленьких паршивых существ, микробов, и каждый их них норовит добраться до него, Хьюза. Надо надежно спрятаться — и натянуть им нос. Он снимает на территории отеля Беверли Хиллз в Лос-Анджелесе домик. Задраивает окна наглухо и закрывает их черными шторами, чтобы ни свет, ни звук не могли проникнуть внутрь. Теперь это его убежище.
В 1954 году трое не очень бедных людей: предприимчивый делец Лоренс Рокфеллер, один из магнатов в области недвижимости Уильям Зекендорф и греческий судовладелец Аристотель Онассис образовали синдикат с целью купить “империю” Говарда Хьюза за 400 млн долларов. Посредник в переговорах сообщил, что все вопросы согласованы, и подписание документов — “дело нескольких дней”. 11 ноября Рокфеллер и Зекендорф прилетели из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Шофер посадил их в допотопный “шевроле” и привез в район складов и заброшенных зданий. Они поднялись на 4-й этаж одного из них, в комнату, где кроме Хьюза, двух стульев и кушетки ничего не было.
Хьюз был небрит, одет в испачканную белую рубашку, грязные брюки и полотняные туфли, из которых торчали пальцы ног. Сидя среди пыли, паутины и каких-то ржавых обломков, человек, боявшийся микробов, отказался пожать протянутые руки. Он взял предложенный ему текст договора и углубился в чтение. Прошло более часа. Наконец, Зекендорф произнес:
— Я думаю, вы убедились, — здесь всё так, как вы хотели.
— Кроме одной вещи, — сказал Говард.
— Какой?
— Цены. Недостаточно.
— Вы хотите продать?
— Если подойдет цена.
— Какая?
— Та, что вы предложите.
— Я предлагаю 450 млн.
— Нет.
— 500 млн. — или вы принимаете, или мы оставим это.
— Оставим, — сказал Говард и вышел.
Безусловно, это был заранее подготовленный спектакль. Хьюз сыграл в нём роль героя, повергающего своих врагов. Он и не собирался ничего продавать.
В январе 1957 года Говард вступил во второй брак: женился на актрисе Джин Питерс. Он поселил ее там же, в Беверли Хиллз, в другом отдельном домике. По вечерам они вместе ужинали и смотрели фильмы. Вскоре, однако, и то, и другое он стал делать один, в своем убежище. Так было спокойнее. И безопаснее.
В марте Хьюз срочно вызвал Дитриха. Нечем было платить за Боинги, которые Хьюз закупил для TWA. Из-за рецессии доходы Hughes Tool упали. Хозяин потребовал, чтобы Дитрих обеспечил ему необходимые 80 млн. Дитрих счел момент удобным, чтобы попросить шефа оформить письменно соглашение о том, что тот ему давно обещал: об определенной доле доходов с капитала. Дитрих хорошо знал, что в основном благодаря его усилиям и финансовому таланту империя его хозяина превратилась в машину, безотказно делающую деньги. Возможно, Хьюз это тоже понимал — он платил своему помощнику 500 000 в год, плюс неограниченный кредит. Но иметь наглость вот так напрямую намекнуть на свою роль… Дитрих был уволен в тот же день, после 32 лет верной службы и всего, что он сделал для Говарда.
В августе “Старик”, как его теперь называли все подчиненные, объявился на Багамах — в их столице Нассау. Нассау ему понравился, и он решил его купить. Для чего пригласил Роберта Мехью, бывшего агента ФБР, уже оказавшего ему кое-какие услуги щекотливого характера. В конце телефонного разговора, неожиданно для Мехью, Хьюз предложил ему стать его alter ego, его вторым “Я” и представлять своего шефа на различных встречах. Для Мехью это был королевский подарок.
Купить город особого труда не представляло. Однако профессиональный агент обнаружил, что именно сейчас такой шаг грозил серьезными неприятностями. На Багамах назревало очередное столкновение между разными группами, и можно было остаться не только без денег, но и без головы. Хьюз возвращается в Лос-Анджелес.
Теперь Старик общался с внешним миром только по телефону и через помощников. Всю мощь своего мыслительного аппарата он направляет на то, чтобы обеспечить максимум защиты от притаившихся микробов. Доставка газет? В стерильном ящике и три экземпляра. Хозяин возьмет только средний из них. Фрукты? Только консервированные. Но сама банка может оказаться опаснее атомной бомбы. И Старик создает инструкцию: как открывать банку с фруктами. Она содержит 9 операций; из них третья — “предварительное мытье банки” и пятая — “подготовка рук к открытию банки” — занимали больше страницы каждая. Руки следовало мыть 4 раза подряд; пальцы одной руки по очереди зажимать в ладони другой и там тщательно прокручивать и т.д. Хьюз создал памятки: как открыть дверь, как закрыть дверь, повесить полотенце, поднять крышку унитаза и т.п. — всего 142 “шедевра”.
Старик сидел в своей законопаченной темной комнате совершенно голый и чаще всего смотрел старые фильмы. Длинные волосы спадали на его плечи, седая борода — на грудь. Патологическая боязнь заразиться всё больше отрезала его от окружающего мира. Но он еще не потерял способность мыслить и принимать решения, поддерживающие его имидж богача, владеющего целой “империей”.
Например, когда возникли проблемы с TWA, 78% которой владел Хьюз, дело дошло до суда. Компании грозило банкротство, а Хьюзу — потеря свыше 100 млн. и всех акций. Покинуть свое убежище и явиться в суд было выше его сил. И тогда, в мае 1966 года, Старик выбросил на биржу весь пакет своих акций TWA для общественной продажи. Произошло невероятное: за полчаса все 6,6 миллиона акций ушли за рекордную сумму в 566 млн. долларов. Потрясающий успех! Но Старик был расстроен: огромную часть этих денег предстояло отдать в виде налога. А отдавать государству он не хотел ничего. Адвокаты посоветовали ему срочно уехать из Калифорнии в какой-нибудь другой штат, где налоговая система значительно мягче. И неподъемный затворник сделал это! Он уехал сначала в Бостон, а затем в Лас-Вегас.
Там, заняв верхний этаж отеля Desert Inn, Хьюз устроил себе точно такое же убежище, как в Беверли Хиллз. Перед Рождеством его попросили освободить номера для тех, кто заказал их ранее. Тогда он с помощью Роберта Мехью купил весь отель. А потом Мехью удовлетворял разросшиеся аппетиты своего хозяина, скупив несколько отелей и казино, два аэропорта, телестанцию, земли, даже шахты в горах Сьерра-Невады.
Через пару лет новый король Лас-Вегаса почувствовал себя неуютно — его оазис располагался среди пустыни, а в пустыне проводились ядерные испытания. Он тщетно пытался добиться их прекращения или переноса в Центральную Неваду. Президент Джонсон не отреагировал на его послание. И Старик решил, что пора завести надежных людей в Вашингтоне, чтобы “прекратить это безобразие”.
Как раз в это время убивают кандидата в президенты Роберта Кеннеди. И Хьюз делает безупречный ход: он покупает всю команду, которая вела клан Кеннеди к успеху. Разумеется, операцию проворачивает Мехью. Говард хорошо помнил слова своего отца: купить можно всё и всех, вопрос только — за сколько. Ларри О‘Брайен, руководитель предвыборного штаба Кеннеди и будущий председатель Демократической партии, обошелся в 15 тыс. долларов в месяц. Для Хьюза — недорого, а нужная поддержка в Вашингтоне обеспечена.
Все эти игры в бизнес и политику перемежались с длительными периодами погружения сознания во мрак, когда его действиями правила шизофрения. То он семь раз за день крутил на своем персональном проекторе один и тот же фильм. То, прежде чем взять телефонную трубку, принимался за тщательное мытьё телефонного шнура — процедуру, которая могла длиться до двух часов. То под влиянием параноидальной депрессии начинал писать страницу за страницей записки самому себе.
Его комната выглядела как ночлежка для бомжа. Всюду валялись использованные бумажные салфетки Kleenex и шприцы от постоянных инъекций кодеина. Рядами стояли банки с мочой — одна из его последних странностей. За несколько лет пребывания в лас-вегасском отеле простыни на его кровати меняли пять раз, пыль не вытирали ни разу, туалет не убирали. Он по-прежнему сидел в своем светонепроницаемом убежище — голый, заросший, исхудавший, вместо обуви коробки Kleenex на ногах.
Его жена Джин Питерс, не видевшая мужа месяцами, не допускавшаяся к нему, после 14 лет такой жизни не выдержала и в 1971 году развелась с Говардом.
Потом он начал менять места своего обитания: Никарагуа, канадский Ванкувер, Лондон, Багамы. И всюду — верхний этаж отеля и такой же “люкс”, как в Лас-Вегасе. Наконец, 10 февраля 1976 года он обосновывается в Мексике, в Акапулько.
А через два месяца, 5 апреля 1976 года, Говарда Хьюза в бессознательном состоянии погрузили в самолет, взявший курс на Хьюстон. Конечно, в Акапулько был госпиталь, но помощники Старика рассудили, что нельзя допустить смерти такого человека в иностранном государстве — потом хлопот не оберешься. Когда самолет приземлился в Хьюстоне, его главный пассажир был уже мертв. В сообщении для печати, как бы между прочим, говорилось, что Говард Хьюз скончался в 1 час 27 минут пополудни, когда воздушный лайнер уже пересек границу, т.е. на территории США…
Тело было доставлено в морг Методистского госпиталя Хьюстона, трупу присвоили номер N76-92. К нему не допускали никого, чтобы избежать огласки о внешнем виде покойника. Лишь специальный агент ФБР снял отпечатки пальцев умершего — необходимо было убедиться, что это действительно Хьюз, ведь последние годы его никто не видел. На кладбище пришли родственники, чтобы проводить в последний путь человека, который был им совершенно чужим, которого они тоже в течение многих десятилетий не видели. Ни слёз, ни выражения скорби. Постояли, и через 15 минут Говард Хьюз остался один в темном, изолированном убежище, из которого уже никогда и никуда нет выхода.
Состояние, оставшееся после смерти Хьюза, было оценено в 2 миллиарда долларов. И тут началось. Количество внезапно объявившихся претендентов на наследство миллиардера значительно превысило число детей лейтенанта Шмидта, гулявших по городам и весям послереволюционной России. Свыше 400 человек заявили о своих правах на долю при дележе. Среди них были “сыновья” и помощники, “жены” и приближенные, и, конечно, родственники — по материнской и отцовской линиям покойного. Кончилось тем, что двоюродные и троюродные братья и сестры объединились и достигли соглашения о распределении наследства. Что касается конкретного и подписанного завещания, то такого Хьюз не оставил.
А созданная им империя продолжает успешно существовать и сегодня — только с новыми хозяевами.
ПАРАДОКС ГОВАРДА ХЬЮЗА
Вместо послесловия
Теперь, когда — пусть не в деталях, а в самых общих чертах — прокручена лента жизни Говарда Хьюза Младшего, хотелось бы высказать некоторые соображения. Америка традиционно считает своего первого миллиардера крупнейшим бизнесменом, по воле случая ставшим к концу дней своих неуравновешенной личностью. Думается, дело обстоит как раз наоборот: Хьюз был неуравновешенным человеком, по воле случая ставшим к концу дней своих крупнейшим бизнесменом.
Вспомним: среди трех желаний юного Хьюза нет ни слова о бизнесе. Отец Говарда никогда не говорил с сыном о делах. Хьюз-младший не был, как говорят американцы, self made man, человек, который сделал себя сам; когда он вступил в самостоятельную жизнь, у него в кармане уже был миллион долларов. И он стал его тратить. Не из-за склонности к мотовству, а для того, чтобы показать, на что он способен. Идея самоутверждения, однажды созрев в нём, дала мощные ростки.
Никто не задумался, почему при живых родителях Сынок так и не закончил среднюю школу и не стремился к профессиональному университетскому образованию. Ключ к ответу на этот вопрос один: подросток Говард не вписывался в коллектив. В школе его дразнили и смеялись над ним из-за вечных опозданий и вылизанности. Попав в лагерь, он увидел, что не умеет и десятой доли того, что умели его сверстники. С одной стороны, это порождало обособленность, замкнутость, с другой — желание доказать, что он не хуже других, а, может, и лучше. Отсюда его цели в жизни — быть первым: в гольфе, авиации, в кино.
Переживания и впечатления детских лет оставили слишком глубокий след. В голове уже взрослого Хьюза одновременно сосуществовали три различных сознания: отца, матери и его собственное. На разных жизненных этапах доминировало то или другое, определяя поступки, иногда непредсказуемые или странные для окружающих. Когда он еще только начинал самостоятельный путь, преобладало юношеское желание утвердить свою полноценность — это было его сознание, он еще был сам собой. Он мог трудиться ночами, спать несколько часов в сутки, становиться и продюсером, и режиссером, упорно пробиваться в авиацию. Он шел вперед, щедро оплачивая успехи деньгами, заработанными отцом.
Тогда же он надел маску плейбоя. Причем честолюбие уже терзало его — ему нужны были не просто женщины, а самые красивые актрисы. А во время перелета вокруг света в 1938 году Хьюз ни разу за почти четверо суток, несмотря на все просьбы, не дал штурвал второму пилоту — он не хотел ни с кем делить славу.
Ненадолго в нем просыпался его отец, и тогда Говард что-то придумывал, конструировал, совершенствовал. И легко мог спустить большую сумму денег. А потом им завладела страсть к обладанию — он был готов купить половину континента.
Но всё чаще его поведением непроизвольно управляло сознание матери: ее сверхвнимательная опека, боязнь реальных и мнимых болезней, страх перед микробами, стремление спрятаться от них, укрыться за темными шторами.
Настоящий Говард, повзрослевший, уже самоуверенный и безапелляционный, безусловно талантливый и внутренне жесткий, прорываясь через все наслоения, умел находить оригинальные решения и предпринимать неординарные шаги. И всё же самым страшным оставалось столкновение в его сознании упомянутых выше трех начал. Бессвязность мышления порождала навязчивые идеи и вела к шизофрении.
С 50-х гг. ходили упорные слухи, что Хьюз болен, психически неустойчив и даже что он умер и заменен двойником. Те, кто знал его раньше, говорили, что еще в 30-х гг. у него проявлялись странности в поведении. Например, он был одержим размерами зеленого горошка — одной из любимых его приправ. Перед тем, как приступить к еде, он специальной вилкой тщательно сортировал его по величине горошин.
Переход Говарда Хьюза к серьезному бизнесу происходил постепенно, по мере угасания его честолюбивых замыслов, записанных на обороте торгового чека. Может, самым убедительным доказательством его неуравновешенности с младых лет является столь важное вообще, а в бизнесе в особенности, умение строить отношения с людьми, с партнерами и соперниками. Он шел по жизни, оставляя за собой пустыню, в которой не было тепла, нередко предавая даже тех, кто ему верно служил. Ни жены, ни детей, ни близких не осталось после него — не только, чтобы унаследовать его имя, — чтобы сказать о нём доброе слово. Разве не удивительно, что Роберт Мехью — человек, который 17 лет был вторым “Я” Хьюза, представляя его в качестве доверенного лица, осуществляя от его имени сделки и покупки, — разве не странно, что Мехью ни разу не видел своего шефа, ни разу не встречался с ним?!
И последнее. Во многом Хьюза-миллиардера сделали его талантливые помощники, в первую очередь, Ной Дитрих. Без него Говард мог пропасть еще в 1932-м, или потерять тогда свою Hughes Tool Company, которая, между прочим, в последующие годы принесла ему три четверти миллиарда.
Но есть еще один нюанс: Хьюзу несказанно везло. Три страшных авиакатастрофы, рядом гибли люди — он оставался в живых. А случай с продажей акций TWA! Когда на рынок выброшено шесть с половиной миллионов акций одной компании, то по всем законам жанра они должны были резко упасть в цене. А они подскочили на 950% — и вместо каких-то жалких пятисот тысяч принесли Хьюзу полмиллиарда. Бывают же такие счастливчики…
И может быть, найдется в Америке человек, который когда-нибудь напишет правдивую биографию первого американского миллиардера и назовет ее “Везунчик Говард”.
Добавить комментарий