Я вышел на просцениум и сказал: «Я признаюсь, что дал неправильное задание – я просил написать по латыни «человеку свойственно ошибаться». Это моя ошибка, и я прошу прощения. Однако, Вольф Григорьевич эту фразу хоть и не написал, но произнес её перед началом опыта». Во время представления Мессинг действительно произносил много латинских поговорок, в том числе и эту. Зрители бурно зааплодировали, он поклонился, ужасно довольный, но когда я хотел вернуться на своё место в зале, остановил меня, взял за руку и сказал, обращаясь к публике:
– Я вам хочу что-то рассказать, что я чувствую - про этого молодого человека и его матушку, которая сидит в зале в пятом ряду.
Он принял мою бабушку за мою мать. Не слишком-то хорошо для такого знаменитого ясновидца. Много позже при встречах, в письмах и по телефону он передавал приветы моей «матушке», а мне всегда было неловко его поправлять. Он продолжал:
- Эта мужественная женщина прожила трудную жизнь, была не раз на краю смерти, но умом и отвагой всегда умудрялась победить. Она потеряла на войне сына и мужа, много и тяжело работала и, несмотря на свой оптимизм, стала большим скептиком. Думаю, она подтвердит, что я про неё сказал только правду.
Бабка была вся красная от удовольствия и смущения. Таких слов про себя она раньше не слыхала. Даже при Николае. Она встала, поклонилась во все стороны, зал аплодировал, а Мессинг продолжал, держа меня за руку:
- А вот этот молодой человек, её сын, обладает способностями, сравнимыми только с моими собственными. Я чувствую, что это мой самый лучший индуктор.
Это уж была полная фантазия - я совершенно не обладал его талантами. Скорее всего, он принял моё желание помочь за мысленную взаимосвязь между ним и мной. На выступлениях люди часто пытались поймать его на ошибках, а не помогать. А когда кто-то ему стал помогать, он этому не поверил и решил, что это ничто иное, как сильная мысленная связь. Он наговорил про меня много лестных вещей, которые я уж и не помню. Но одна фраза всех удивила:
- И ещё! Я вижу его будущее. Пройдёт примерно десять лет - и этот молодой человек уедет далеко-далеко, увидит много разных стран и жизнь его сильно изменится.
В 1968-м году для простого жителя СССР, вроде меня, даже разок съездить заграницу, не то что - во «много стран», было несбыточной мечтой. Поэтому весь зал, и я в том числе, приняли этот пассаж, за комплимент, но не более – поди проверь! Однако так и произошло. Через 9 лет я уехал из СССР, и на сегодняшний день побывал уже в 50 странах. Я поблагодарил его за добрые слова и, когда направился на своё место, он мне шепнул: - Пожалуйста, после концерта зайдите ко мне, мне надо с вами поговорить.
Когда представление закончилось, я отвёл бабушку на улицу и просил меня подождать. Около неё сразу же собралась небольшая толпа – спрашивали, правду ли Мессинг про неё говорил? Тем временем я пошёл за кулисы, где вокруг уставшего артиста собрались какие-то женщины с детьми, явно нездорового вида. Они, вероятно, считали его божьим человеком и просили, чтоб он возложил свои магические руки на головы их болящих чад. Мессинг молча так и делал, под присмотром его верного стража - Ивановской, которая зорко следила, чтоб его ненароком не толкнули или как-то ещё не обидели. Я ждал пока он от них отделается. Потом он меня увидел и уволок в дальний угол, подальше от всех. Мы уселись и он сказал:
- Вы сами не понимаете, но у вас есть талант медиума. Вам надо над собой работать. Я вам буду помогать,и вы многого добьётесь. Я вам пришлю свою фотографию, и вы, глядя на неё, будете мне посылать мысленные сообщения. Мы будем общаться мысленно. Дайте мне ваш адрес. Как вас зовут?
- Яша Фрейдин.
Услышав моё имя, Мессинг неожиданно пришёл в невероятное возбуждение, он вскочил со стула и закричал:
- Что вы сказали?! Фрейдин?! Не может быть! Это судьба! Я так и знал! Я с самого начала это почувствовал, когда вы поднялись на сцену! О, это судьба! Я знал!
- Я не понимаю, какая судьба? Что вы знали?
- Имя! Имя! Я вам сейчас всё объясню. Когда я был совсем молодой, я два года жил в Вене и встречался с великим Зигмундом Фрейдом. Я приходил к нему домой, мы делали много опытов. В те годы это был мой самый лучший индуктор. Мало того, это был мой учитель! И вдруг сейчас, через много лет - вы! Там был Фрейд, здесь Фрейдин - мой лучший индуктор! Это знак свыше, это судьба! Это цепочка через годы: он – я – вы. Он был мой учитель, а вы будете мой ученик! Теперь вы понимаете, что это судьба?
Было ясно, что совпадение имён для этого мистика имело символический смысл, и переубеждать его я не стал. Да и не смог бы. Я кивал и соглашался. Он продолжал:
- Мы с вами будем делать опыты по телепатии. Когда вы получите мой снимок, каждый день ровно в 3 часа дня внимательно смотрите на него, думайте обо мне и мысленно передавайте мне какое-то сообщение. Где бы я ни находился, в это же время тоже буду думать о вас. Когда я получу ваше мысленное послание, напишу вам письмо, чтоб вы сравнили и мне написали. Хорошо?
Мне такой опыт не казался чистым и серьёзным, но до науки ли тут было? Мне было забавно и интересно пообщаться с таким необычным человеком, и потому у меня не было ни малейшего желания с ним спорить. Пусть будет, как он хочет. Попробуем.
Подошла Ивановская и строго мне сказала:
- Вольф Григорьевич устал, ему надо отдыхать. До свидания.
Я написал в его записную книжку свой адрес и телефон, мы тепло попрощались, и я ушёл. Он крикнул мне вдогонку:
- Передайте привет вашей матушке!
Дней через десять, я получил от Мессинга письмо из Воркуты, где он был на гастролях. В конверт была вложена эта фотография. На её обратной стороне была многозначительная надпись: «Яков, мысленно я с вами». Письмо было написано женским почерком. Скорее всего, писала Ивановская под его диктовку. В письме он давал мне подробные указания, как проводить с ним телепатические опыты, а в конце приписал: «Я хочу, чтоб вы были уверены в своих способностях, я их вижу, чувствую и верю в них. Передайте привет вашей матушке».
Как он и хотел, в следующую среду, в 3 часа дня, я пошёл в городской парк и уселся на скамейку, держа в руках его фотографию. Решил быть по отношению к нему предельно честным. Была поздняя весна, снег уже стаял. По дорожкам ходили голуби, и среди них под присмотром своей мамаши бегал малыш в синей вязаной шапочке. Я подумал - пусть это и будет моим объектом. Я смотрел то на фото, то на малыша и совершенно точно следовал инструкциям. Но, разумеется, ничего не вышло. Через неделю я получил от Вольфа Григорьевича письмо, где он писал, что мысленно видел, как я смотрю на свои наручные часы, а о малыше и голубях там не было ни слова. Мне было неловко, хотя я и был уверен, что ничего не получится. Я ответил ему весьма туманно и ободряюще. Вскоре я прилетел в Москву и позвонил ему по телефону. Он оказался дома, позвал меня в гости, и мы встретились. Так мы с ним периодически виделись в последующие лет пять, когда я бывал в Москве, а он не был на гастролях.
В один из моих приездов, мы с ним сидели на кухне за столом в его маленькой квартире на Новопесчаной улице, что недалеко от Ленинградского проспекта. Пили чай с малиновым вареньем, а он при этом ещё непрерывно курил папиросы «Казбек». Он вообще много курил, и, мне кажется, это и было причиной его сосудистой болезни ног и смерти в 1974 году. Угощала нас Ираида Михайловна, сестра его покойной жены. Ираида была дамой властной, суровой и старалась управлять всей жизнью Вольфа Григорьевича. Возражений она не терпела. В быту Мессинг был человек мягкий, уступчивый и конфликтовать с ней не хотел. К телефону он сам никогда не подходил, трубку брала она, а потому я старался быть с ней повежливее, иначе к нему она бы меня не подпускала. Когда мы с ним беседовали, она порой комментировала и вставляла в разговор своё мнение. Мы только кивали, и вежливо поддакивали, чтоб её не дразнить. Однажды я его спросил:
- Вольф Григорьевич, я прочел в журнале ваши воспоминания, и многое мне там непонятно. Какие-то совершенно невероятные истории. Вот скажите, было такое, что вы ребёнком внушили кондуктору в поезде, что кусочек газеты это билет, а он поверил? А может, вы ничего и не внушили, а просто вид у вас был жалкий и несчастный, и добрый кондуктор пожалел нищего мальчика под лавкой? Я думаю, это более реальное объяснение, чем внушение. Или вот совсем уж странно - как вы без пропуска прошли сначала в Кремль, а потом в кабинет к Сталину, а он на это только удивился. Никак не могу в это поверить! Да если бы такое было, вам бы после этого и минуты не прожить! Он бы вас немедленно уничтожил! Разве это могло быть на самом деле?
Он помолчал, а потом ответил: - Что вам сказать… Я ведь эти воспоминания сам не писал. Мне по-русски вообще трудно писать. Был другой человек, ловкий, с хорошей фантазией. Он говорил, что публике нравятся такие истории, вот и написал. Я возражать не стал – для моих «психологических опытов» нужна реклама. Немножко мистики и чудес в моей работе даже хорошо…
- Но ведь люди верят этому.
- Верят, верят. Люди всему верят, если хотят. Что поделать, человеческая природа. Им так интереснее жить. Но я таких вещей сам никогда не говорю и Валечке не разрешаю со сцены говорить. Никого я не обманываю, делаю, что умею, а на чужой роток ведь не накинешь платок… Пусть себе говорят…
Через много лет я прочитал слова, сказанные про П.Т. Барнума, американского циркового бизнесмена: «There's a sucker born every minute “, что в вольном русском переводе значит: “На наш век простаков хватит”. Так что все при деле: жулики врут, а простаки верят. Как сказал поэт: «Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!” Все эти невероятные истории про Мессинга и его чудеса, которые в наши дне обсасываются в бумажной и электронной макулатуре, никакого отношения к реальности не имеют, и винить Вольфа Григорьевича в этом не стоит.
В другой раз, приехав в Москву, я как обычно позвонил Мессингу. Он сказал, что вечером дома его не будет, и предложил встретиться в вестибюле гостиницы «Россия», где у него назначена другая встреча. Эта огромная гостиница в те годы располагалась около Красной Площади. Когда я туда пришёл, сразу увидел в центре зала Мессинга с папиросой в руке, стоящего рядом с каким-то коротеньким человеком лет сорока пяти, округлых форм и взъерошенной бородёнкой на толстых щёчках. Я подошел - и Мессинг меня представил как человека научного и своего «лучшего индуктора». Потом добавил, что я могу тому оказаться полезным, так как, по его словам, разбираюсь в технике «чтения мыслей». Толстячка он представил просто - Юлик. Тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу и сказал:
- Вольф Григорьич, у меня что-то в горле пересохло. Я так не могу. Я сбегаю за пивком, а?
- Ну иди, иди, Юлик, мы тут тебя подождём с моим юным другом, – с улыбкой сказал Мессинг, и тот сразу умчался.
- Кто это такой? - спросил я.
- О, это довольно известная личность. Писатель и вообще ловкий и юркий человек. Называет себя Семёновым, но это у него псевдоним. Вот только если не выпьет, ничего делать не может…
- А что он от вас хочет? Мне кажется, он неспроста вокруг вас крутится.
- Я знаю, да он и не скрывает. Он пишет книгу про какого-то советского шпиона в тылу у Гитлера. Он мне рассказывал сюжет. Придумано всё интересно, но уж очень наивно. Сказки для взрослых. Хочет сделать, чтоб у этого шпиона были мои способности, чтоб он мог читать мысли Гитлера и всех других немцев и затем по радио всё передавать в Москву. Вот Юлик и ходит ко мне, чтоб я ему объяснил, как это можно видеть человека насквозь и читать его мысли, как книгу. Я ему сказал, что познакомлю с вами, вы эту механику ему лучше сможете рассказать, по-научному... А мне легче показать, чем объяснять…
Когда Семёнов вернулся, уже совсем разогретый, и принёс нам по бутылке пива, Вольф Григорьевич ему сказал, чтоб он меня спросил, что его интересует, и я объясню. Но Семёнов был уже слишком «набравшись» и соображал плохо. Он обещал, что будет мне звонить и записал мой телефон. Однако он так никогда не позвонил, и больше я с ним не встречался. Где-то через год после выхода его книги «Семнадцать мгновений весны» я её прочитал, но в главном герое Исаеве-Штирлице абсолютно ничего от Мессинга не нашёл. Когда мы снова увиделись, я это Вольфу Григорьевичу сказал. Он вдохнул и ответил:
- Юлик сначала это всё написал, как хотел. Но где-то там, наверху, - он поднял глаза к потолку, - ему сказали, что это мистика и для советского шпиона не годится, поэтому надо всё изменить. Он тогда переделал по-другому. Ну и правильно…
Мессинг бы уверен, что у него есть телепатические способности, то есть он может на расстоянии читать чужие мысли или даже заставлять человека что-то делать против его воли и любил про это поговорить. Так что сказки, придуманные его биографом, родились всё же не на пустом месте.
Он просил меня делать опыты, чтоб подтвердить его способности. Я к телепатии всегда относился более чем скептически по той простой причине, что никогда не видел ни одного аккуратно поставленного опыта или доказательства её существования. Я знал, что Мессинг в это верит, а там, где есть вера, логике делать нечего. Поэтому, чтоб его не огорчать, мы иногда проводили с ним «опыты», хотя с моей точки зрения, это была скорее забава, чем наука. Когда мы были с ним в одной комнате, всё получалось прекрасно – Мессинг обладал совершенно звериными чутьём и инстинктом. Иногда, действительно, казалось, что он читал мои мысли. Но на расстоянии, когда он меня не видел и не слышал, ничего не работало. Он тогда расстраивался, но всегда находил этому удобные объяснения: что-то помешало, плохая погода, не смог собраться и так далее. Иногда мы делали опыты у него дома, иногда недалеко в парке. Он любил предсказывать моё будущее. По прошествии многих лет что-то действительно сбылось, что-то нет.
Как-то вечером мы расстались, и я улетел домой ночным рейсом. На следующее утро в свердловском медицинском институте должна была быть лекция профессора психиатрии Зорина (настоящая фамилия его была менее звучная – Перекупко) о психологии, парапсихологии и телепатии. Я никак не хотел эту лекцию пропустить и, несмотря на сонливость после ночи в пути, сидел на галёрке аудитории и слушал. Зорин рассказывал довольно интересно про экстрасенсорное восприятие, и я был рад, что пришёл. В конце лекции он сказал: «Самым известным человеком, обладающим невероятной восприимчивостью всех органов чувств, был недавно умерший Вольф Мессинг».
Я оторопел – как это умерший? Ведь только вчера вечером мы с ним пили чай с малиновым вареньем и даже делали кое-какие опыты. Может что-то случилось этой ночью, пока я летел домой? Сразу после лекции я помчался на почтамт звонить по телефону ему домой - в те годы междугородный разговор надо было заказывать на переговорном пункте. Когда нас соединили, трубку как всегда взяла Ираида Михайловна. Я назвал себя, и она его позвала. Я едва успел поздороваться, как не дав мне произнести больше ни слова, Мессинг закричал в трубку:
- Что это вы с утра звоните? Я чувствую вы волнуетесь! И напрасно! Если вам сказали, что я умер, – не верьте этому. Я жив и даже здоров. Вот только ноги болят. Всё в порядке, до свидания.
И повесил трубку. Он что, за две тысячи километров действительно читал мои мысли? Или по моему голосу в трёх словах «Здравствуйте, Вольф Григорьевич» сразу догадался, что у меня на уме?
Удивительный был человек.
Добавить комментарий