Окончание. Начало
Когда 1 августа 1914 года началась война, Ауэр и его ученики, среди которых были семьи Хейфецев и Зайделей, как обычно летом, находились в Лошвице. Они, как и все граждане стран, воевавших против Германии, были интернированы. В конце концов, им было разрешено уехать в Россию через нейтральные скандинавские страны. Из-за войны Яша не смог продолжить свою успешную карьеру в Западной Европе, но зато он смог провести больше времени с Ауэром, изучая новый репертуар. И у него было больше концертов в России.
Так как Германия воевала с Россией, Ауэр выбрал Норвегию своим летним домом. По словам Ауэра, «начиная с лета 1915 по 1917 год, я проводил весь свой летний отпуск в Норвегии, в окружённой очаровательными природными красотами Христиании (сейчас Осло). Дважды в неделю я спускался в город, где жили мои ученики, чтобы давать им уроки; среди них был юный Тоша Зайдель. Однажды жена владельца гостиницы, в которой я жил, попросила меня устроить маленький концерт для гостей гостиницы. Я пообещал ей, что маленький мальчик, один из моих учеников, сыграет и что она и ее гости получат удовольствие.
Этот концерт показал, как случай подчас играет важную роль в карьере молодого артиста, если у него есть большое дарование, а обстоятельства и его нервное состояние в его пользу. Тоша Зайдель был тем студентом, который сделал свой дебют на этом интимном музыкальном вечере, и его успех был настолько велик, что газеты Христиании уделили этому большое внимание. Один из ведущих концертных менеджеров попросил моего разрешения послушать мальчика. Прослушав его, он немедленно предложил сделать Тоше два концерта в сентябре, турне по Норвегии и концерт с оркестром в Королевском Театре в Стокгольме. До Рождества я не видел Тошу в Петербурге, после чего он посвятил всё своё время занятиям со мной - то ли из-за, то ли вопреки, его огромному успеху в Скандинавии.
Летом 1916 года я возвратился в Христианию; со мной были семьи Хейфеца и Зайделя. Там случилась странная вещь. Тоша Зайдель возвращался в страну, где его хорошо знали; уже давно до того были запланированы его концерты на осень. А имя Яши Хейфеца было совершенно неизвестно широкой публике».
«Странная вещь» заключалась в том, что хотя Тошу знали в Норвегии и Швеции, у Яши уже была международная репутация, он был знаменит в Германии, музыкальном центре Европы. Был... Война приостановила его многообещающую карьеру.
В конце концов, всё встало на свои места. Менеджер Яши нашел рецензию в берлинской газете 1912 года, которая с большим энтузиазмом описала сенсационный дебют Хейфеца в концерте берлинской Филармонии под управлением Никиша. Эта рецензия была написана крупным норвежским музыкантом, который случайно в это время находился в Берлине. Рецензия из совершенно независимого источника так заинтересовала публику, что уже на первый концерт все билеты были проданы, и то же было на всех последующих выступлениях. Надо сказать, что оба мальчика, Зайдель и Хейфец, не считались соперниками, но поровну делили успех».
Хотя они не были соперниками, пресса их сравнивала. Одна ведущая норвежская газета отмечала: «Яша Хейфец едва ли такой же темпераментный, как Тоша Зайдель, он не такой необычный и «русский», но всё же он исключительный мастер, и можно понять, почему, согласно слухам, юный Тоша Зайдель считает Яшу Хейфеца полностью превосходящим его в виртуозности».
Продолжает Ауэр: «Король и Королева, побывав на концертах обоих скрипачей, пожелали послушать во дворце двух мальчиков вместе. Для этой цели я выбрал хорошо известный двойной концерт Баха, тот самый, который они уже играли вместе на моём концерте в Лошвице в 1914 году».
Почему Ауэр изводит столько чернил, описывая свои летние каникулы в Норвегии, маленькой и музыкально незначительной стране? Так случилось, что его норвежские связи более чем вероятно спасли жизнь старому профессору.
Февральская революция 1917 года разрушила русскую монархию, но Мировая война продолжалась. Россия кипела; она была на грани новой, большевистской, революции. Летом Ауэр и семья Зайделей уехали в Скандинавию, чтобы уже никогда больше не вернуться в Россию. Тоша продолжал заниматься с Ауэром. Он часто давал концерты в скандинавских странах, иногда вместе с Ауэром.
Между тем, Яша подписал контракт на серию концертов в США, и это тоже, наверно, спасло жизнь ему и его семье. Более короткий путь в Америку, через Балтику и Атлантику, был чересчур опасен из-за немецких подводных лодок. В конце июня вся семья Хейфецев села на поезд в Москве. Это было длительное и медленное путешествие по Транссибирской магистрали длиной 8,640 км, через европейскую Россию, Сибирь и Китай. Во Владивостоке они сели на пароход до Иокогамы. Там погрузились на океанский лайнер и, после свыше 10,000 миль по Тихому океану, прибыли в Сан-Франциско. Затем - поездом через всю Америку; и в начале сентября Хейфецы наконец-то прибыли в Нью-Йорк.
Первое выступление Яши в Америке было назначено на 27 октября в знаменитом Карнеги-Холле. Никогда, ни до ни после, дебютный сольный концерт шестнадцатилетнего музыканта не ожидался с таким нетерпением. Каждый известный скрипач на расстоянии трёхсот километров от Нью Йорка был на концерте.
Андре Бенойст, Яшин аккомпаниатор, так описал атмосферу перед концертом: «Когда я добрался до артистической комнаты, Яша подбежал ко мне, весь сияющий, и сказал: «Смотри! Смотри! Изящные длинные брюки! Изящная визитка! Изящный новый галстук! Я хорошо выгляжу, нет?» Я с ним согласился, но заметил, что есть чтo-то более важное, чем новый костюм. Хотя это и правда, что до сих пор он выступал на публике в коротких штанах и детской курточке, было странно наблюдать, о чём он думал в то время, кoгда так многоe было поставлено на карту. Но это совершенно его не волновало.
Пришло время начала концерта, и, когда мы подошли к маленькой двери, которая вела на сцену, последнее напутствие папы Хейфеца было: «Помни, Яшенька, ты плевал на них всех!!!» Вместо ответа отцу, Яша повернулся ко мне и спросил: «Как мой галстук, в порядке?»
Наступил антракт, с лавиной вполне заслуженных поздравлений. Яша был неподвижен. Казалось, ничто не способно его расшевелить, пока Леопольд Годовский, который сидел в ложе первого этажа, не прибежал в артистическую. Он сказал, что у него есть бесценная история, и Яшины глаза загорелись. Годовский рассказал о Мише Эльмане, который, будучи гостем в ложе Годовского, неожиданно расстегнул воротник рубашки, воскликнув, что в зале очень жарко. На что великий пианист остроумно ответил: «Да, для скрипачей, но не для пианистов!»
В первом отделении, которое заставило Эльмана вспотеть, Хейфец играл Чакону Витали и Bторой концерт Венявского, оба стандартные произведения средней трудности. Значит, не то было важно, что он играл, но как.
В одной из нью-йоркских рецензий на концерт мы читаем: «Его тонкие пальцы левой руки решают самые сложные проблемы с необыкновенной точностью и скоростью. Его правая рука изумительна в своей эластичности, лёгкости, в гибком изменении нажима и гладкой смене смычка.
Его звук, пульсирующий под влиянием почти безупречного вибрато, имеет особую неземную красоту.
Его контроль над грифом и смычком таков, что даже те мельчайшие механические дефекты, которые самые знаменитые представители его профессии редко способны вполне избежать, полностью отсутствуют в его игре. Пишущий эти строки не смог найти в его игре ни малейшего отклонения от совершенной интонации, малейший намек на скрип, самое ничтожное неумышленное жужжание струн под нажимом его пальцев».
Американский журналист Джон Рид в своей книге «Десять дней, которые потрясли мир» описал Октябрьскую революцию 1917 года, которая изменила историю мира.. Концерт Хейфеца в октябре 1917 года совершил свою революцию в истории скрипичной игры. До этого дня, музыкальность, качество звука и темперамент были важнее всего. Хейфец поднял на небывалую высоту стандарты исполнительства, по которым с той поры судят всех скрипачей.
Карл Флеш написал: «Наверно, никогда не существовал ещё скрипач, который был бы ближе к вершине совершенства, чем Яша Хейфец». «Снимите шляпы, господа, перед вами гений!», написал один из рецензентов, и этим было всё сказано...
Скрипач и музыковед Борис Шварц заметил: «Одним концертом молодой Яша Хейфец уничтожил всех своих конкурентов перед публикой; только Крейслер сохранил свое место. Более того, Хейфец фактически закрыл дорогу любому сопернику на доброе десятилетие, и все те, кто прибыл после него, вне зависимости от размера их таланта, уже были неудачниками».
K сожалению, Тоша, который на одном корабле с Ауэром прибыл в Америку 18 февраля 1918 года, оказался там слишком рано для ещё одного замечательного скрипача, желавшего покорить Америку. Тошин собственный сенсационный дебют 14 апреля в Карнеги-Холле состоялся менее чем через полгода после того незабываемого Яшиного дебюта. Нью-Йорк Таймс писала, что «у него есть то качество, которое мы зовем «сердце» в музыке, дар сильной индивидуальности и личпой привлекательности в игре». Другие нью-йоркские газеты отмечали, чтo «он играет с лихой грацией и громадным блеском», «в бодрости и огне, широте движения смычка, солидности и богатству звука, его исполнение было незабываемым».
Тошины выступления, как сольные, так и с лучшими американскими оркестрами, немедленно поставили его в один ряд с величайшими современными ему скрипачами. 6 декабря 1919 года он выступал с нью-йоркской Филармонией, и его гонорар был $1,000. На следующей неделе Хейфец выступал дважды с тем же оркестром, и получил $1,075 за каждый концерт. В том же сезоне нью-йоркской Филармонии Крейслер получил $1,000 за выступление, а Рахманинов $750.
Вначале Тоша был лишь немного позади Яши: его нью-йоркский дебют - на несколько месяцев позже, гонорары - чуть меньше, его сольные концерты с крупными оркестрами - чуть реже. Между 1919 и 1923 годами Тоша сыграл семь концертов с нью-йоркской Филармонией и нью-йоркским Симфоническим Оркестром. В то же самое время Яша с теми же оркестрами сыграл 11 раз. Но после 1923 года Toша больше никогда уже не играл с этими оркестрами, а Яша играл с ними, в общей сложности, 76 раз. Есть только один Император, и у него очень длинная тень.
В начале 1920-х годов Тоша уехал из Америки на гастроли по Австралии и Новой Зеландии. Рецензии были замечательные. Рецензия из Сиднея говорила: «Тоша Зайдель бесконечно лучше Хейфеца. Последний только дал нам совершенное, безличное исполнение, а Зайдель творит незабываемые музыку, искрящуюся искренним чувством, оригинальностью и энергией. Когда слушаешь Зайделя, забываешь все исполнительские трудности, и ваш разум захвачен его непревзойдённым искусством». Похожие рецензии были и в его многочисленных турне по Европе. Но, конечно, многие рецензенты предпочитали Хейфеца Зайделю.
Ко времени возвращения Тоши в США, в конце 1920-х годов, его сольные выступления в Америке стали редки. Великая Депрессия, которая началась в 1929 году, тоже отрицатeльно сказалась. Газетные статьи были часто озаглавлены: «Зайдель возвращается», как будто он перестал концертировать.
История Тоши совсем не уникальна, просто более драматична. Как заметил Цимбалист, «Кубелик вытолкал Сарасате, Хейфец вытеснил Эльмана и, до определенной степени, Крейслера. Через несколько лет, Менухин потряс карьеру Хейфеца, хотя и на короткое время. А я? Меня это совсем не коснулось, потому что я был просто мелочью».
Миша Эльман, чтобы добавить к своей сольной карьере, начал выступать со своим собственным квартетом. Эдди Браун, один из лучших учеников Ауэра, постепенно перешёл на радио, где он был музыкальным директором и часто выступал как солист.
Мой собственный учитель в Джульярдской Школе Джозеф Фукс (1899 - 1997), лучший родившийся в Америке скрипач своего поколения, говорил: «Это было время, когда огромное число русских скрипачей прибыло в Америку. Что же было делать бедному американскому мальчику из Бронкса? Играть я мог, да что с того!»
Фуксу пришлось довольствоваться позицией многолетнего концертмейстера Кливлендского оркестра. Я помню фотографию на стене студии Фукса. Это было фото, сделанное после концерта, с сияющим Фуксом, дирижёром Артуром Родзинским и улыбающимся (!) Хейфецем. У Джо был отличный повод чувствовать себя триумфально: в этом концерте в Карнеги Холле Хейфец играл концерт Брамса, а другим произведением в программе была «Жизнь Героя» Рихарда Штрауса, с самыми сложными скрипичными соло во всей оркестровой литературе. Никакой напряженки...
Хейфец продолжал беспрерывно концертировать по всему миру; он подсчитал, что за 25 лет со времён его дебюта в 1917-м он провёл в дороге свыше 2,250,000 км, из них свыше 450,000 км в полёте.
Не имея такого же количества концертов как раньше, Тоша стал почти еженедельно играть на радио. Благодаря своим радиослушателям, Зайдель, как и Эдди Браун, стал широко известен широким массам. Его двоюродная племянница Элиз Зайдель Вебб рассказывала: «Тоша с женой (двоюродной сестрой Эльмана) наслаждались чудесной жизнью. У него была своя яхта, на которой он плавал по Гудзону. Ему нравились хорошая еда и красивая одежда. Его интересовали самые различные вещи. Он говорил, что если бы он не был скрипачом, ему бы хотелось быть микробиологом, и он очень интересовался вопросами биологии». Зайдель любил курить трубку, играть в гольф, плавать и быстро ездить. Он хорошо играл в шахматы.
В середине 1930-х годов Зайдель, как Хейфец и Стравинский, переехал в Лос- Анджелес, где регулярно выступал на радио-шоу Бинга Кросби. Знаменитый голливудский концертмейстер Луис Кауфман вспоминал встречу с Тошей, которая состоялась примерно в то же время. «Тоша Зайдель требовательно обратился ко мне: «Луис! Как можешь ты, серьезный музыкант, играть для голливудских фильмов?» Я тихо ответил: «Никто никогда не просил меня плохо играть, Тоша, и мне всегда хорошо платят.» В самую первую неделю работы голливудским концертмейстером Кауфман заработал $1,500. В то же время концертмейстер Чикагского симфонического оркестра получал в неделю $250. В Голливуде платили хорошо.
В конце концов, и Тоша тоже стал записываться для кино; одним из кинофильмов был «Волшебник Изумрудного Города». Вспоминает Кауфман: «Я был концертмейстером и солистом для всей музыки к кинофильму «Интермеццо», в котором состоялся голливудский дебют Ингрид Бергман, с Лесли Ховардом как солирующим скрипачом, а Тоша Зайдель записал тему, использованную для начальных и финальных титров. Мне было очень трудно подражать необыкновенно красивому звуку Тоши!» Позднее Зайдель говорил, что он купил свой дорогой дом за авторские отчисления, полученные за то соло, которое он играл в этом кинофильме. Вы можете послушать его исполнение этого произведения на YouTube: https://www.youtube.com/watch?v=RTvLxByYoDk
Существует запись с концерта Хейфеца, в котором он исполняет это же Интермеццо. https://youtu.be/RElH0En5--U
Продолжал ли он всё ещё соревноваться с Яшей? Неужели он чувствовал, что ему ещё нужно было что-то доказать? Кто знает...Хотя многие предпочитают Тошину версию, решайте за себя.
Во время Второй мировой войны Хейфец путешествовал по всему миру, играя для американских солдат. Он отпраздновал окончание войны в Германии, играя для военнослужащих. Зайдель служил в Оркестре Американского Флота, играя в квартете или на тарелках во время парадов духового оркестра.
После войны Зайдель стал концертмейстером оркестра студии Парамаунт. Одной из партитур, которые он записал, была музыка Виктора Янга к кинофильму «Вокруг света за 80 дней». Однажды Янг, который сам был хорошим скрипачом, написал для Тоши соло в очень высоких позициях. Виктор сказал Тоше: «Не волнуйся, я найду тебе лестницу!»
Конечно, Тоша не нуждался в лестнице. Тоша мог играть. Вот как Арнольд Стайнхардт (лидер знаменитого квартета Гварнери, в течение многих лет лучшего американского квартета), которому тогда было 14 лет, описывает свои уроки с Зайделем:
«Этой осенью (1951) у меня был первый с ним урок в его роскошном доме в районе Беверли-Хиллс. Я начал играть Третий концерт Сен-Санса. Как только я сыграл начало концерта, он вдруг заревел «Стоп!» таким громким и скрипучим голосом, что мой смычок сорвался со струны. Зайдель продолжал молча раскачиваться в кресле-качалке и курить свою трубку, свирепо глядя на меня.
Наконец, он встал и пошел ко мне. «Ты играешь как дохлая рыба», - сказал он хмуро. Затем для порядка он ударил меня по плечам своим смычком и приказал мне сесть. Потом Зайдель взял свою скрипку и атаковал Сен-Санса. Эффект был настолько силён, что я тут же забыл его оскорбительное ко мне отношение. Ауэр был прав, когда назвал его скрипичным чёртом. Его игра, интенсивная и страстная, была дьявольски горяча; в то же время, скрипка его могла и так сладостно звучать! «Вот так, - сказал он так же хмуро глядя на меня. - Теперь ты играй».
То, что было сюрпризом для Стайнхардта, не было бы сюрпризом для тех, кто занимался с Ауэром (да и с многими другими русскими учителями).
Композитор Шапорин описал, как он подсмотрел урок юного Хейфеца с Ауэром: «Мальчик в коротких штанишках играл концерт Глазунова. Когда Хейфец закончил игру, он обратился к профессору с вопросом: -Так?
- Не знаю, так или нет!
- Но как же?
Тогда Ауэр встал, взял из рук мальчика скрипку, еще совсем маленькую, и заиграл с таким блеском и вдохновением, что я стоял за дверью как зачарованный. Сыграв концерт, Ауэр сказал:
- Вот так...»
Хейфец вспоминал один из уроков Ауэра: «Тогда мы его очень боялись. Я помню одного беднягу, старавшегося сыграть концерт. Профессор Ауэр, с глазами прикованными к лицу жертвы, сидел верхом на стуле на каком-то расстоянии. Скверная нота слетела со смычка нервного юного музыканта. Ауэр нахмурился и придвинул свой стул немного ближе. Неудачник, загипнотизированный сверкающими глазами Ауэра, играл все хуже. Роковой стул подстукивал все ближе. Вдруг рука Ауэра рванулась вперед и ударила ученика в локоть. Поломанный смычок взлетел в воздух, скрипка рухнула на пол. Да, профессор Ауэр разбил в то время довольно много скрипок и смычков, но он всегда впоследствии сожалел об этом и покупал лучшие инструменты для обожающих его учеников».
Натан Мильштейн вспоминал: «Ауэр мог быть чрезвычайно неприятным, когда сердился. Помню: я играл концерт Бетховена в его классе. Почему-то Ауэр был мной недоволен. Он закричал и ткнул в мою голову своим пальцем с такой силой, что я подумал, что он сделает дырку в моей голове».
Хейфец тоже не мог избежать гнева учителя. Вспоминает Мильштейн: «Мы все видели, что Ауэр так и лезет в драку, когда Яша Хейфец играл «Зефир» Ене Хубая. Xeйфец тоже это чувствовал. Он старался избежать катастрофы, но напрасно. В классе было два рояля, и вдруг Ауэр ударил кулаками по обеим клавиатурам: бам, бам! Он весь раскраснелся и дико кричал. Я помню, как меня это удивило; зачем он устроил такую сцену? Теперь я лучше понимаю его тактику. Это важно для учителя быть непредсказуемым и потенциально взрывчатым. Тогда ученик больше старается, чтобы избежать сцены и последующее наказание. В конце концов, этот инстинкт самосохранения улучшает качество игры».
Стайнхардт пришел к такому же заключению: «То ли благодаря вдохновению, то ли из-за запугиваня или угрозы насилия, я стал лучше играть».
(Среди студентов Тоши в 1930-х годах был и Альберт Эйнштейн, знаменитый физик и скрипач-любитель. Они играли вместе в благотворительном концерте в пользу еврейских беженцев из нацистской Германии. Эйнштейн подарил Тоше собственный рисунок-диаграмму его теории относительности. Крайне сомнительно, чтобы Зайдель научил Эйнштейна играть лучше. Согласно многочисленным свидетельствам, Эйнштейн продолжал быть полным энтузиазма, но очень слабым скрипачом).
В 1950-х годах Тоша изредка играл сольные концерты, исполнял соло на радио, сформировал собственное трио. Он с удовольствием играл на вторых скрипках в оркестре, с которым Хейфец записывался в Лос-Анджелесе.
Недоброжелатели Зайделя говорят, что у него было плохое чувство ритма, что у него были проблемы со следованием за дирижёром. Одни говорят, что он был умным, интеллигентным человеком, но несколько наивным, как ребёнок. Другие - что он не умел распорядиться своей карьерой. Как бы то ни было, его перестали приглашать на работу в Голливуде. Тоша переехал в Лас-Вегас, где играл в эстрадном оркестре одной из гостиниц.
Почему же один великий скрипач стал легендарным Яшей Хейфецем, а другой великий скрипач - совершенно забыт?
Одной из причин было то, что Тоша приехал в Америку чересчур рано после Хейфеца, и всегда оставался в его тени. Другой причиной было то, что, как заметил Ефрем Цимбалист, «Хейфец очень серьезно заботился о своей карьере, и не ради денег. Он очень гордился тем, что учил новые произведения просто для того, чтобы продолжать учиться. В своей жизни он, наверное, выучил больше произведений, чем любой другой скрипач, которого я знаю.
Хейфец заказал и впервые сыграл множество известных произведений, среди которых концерты Валтона и Корнгольда, а Зайдель продолжал играть те же пьесы, которые он выучил с Ауэром. Хейфец расширил скрипичный репертуар своими многочисленными переложениями. Он писал и популярные песни под псевдонимом. Возможно, его неутолимое любопытство, желание учиться, стать лучше, рисковать отличало Хейфеца от Зайделя, который не был достаточно честолюбив и больше плыл по течению.
Яша Хейфец прожил длинную жизнь и умер в Лос-Анджелесе 10 декабря 1987 года, в возрасте 86 лет. Тоша Зайдель, который очень рано потерял рассудок, умер в Лос-Анджелесе 15 ноября 1962 года, через пятьдесят лет с того памятного берлинского дня, когда Тоша встретил Яшу.
Тем, кто хочет послушать больше о Яше Хейфеце:
Тем, кто хочет послушать больше о Тоше Зайделе:
Цитаты из:
Auer, Leopold My Long Years in Music, Frederic A. Stokes Co. 1923
Benoist, Andre, The Accompanist, Paganiniana Publications, 1978
Campbell, Margaret, The Great Violinists, Doubleday and Co., 1981
Flesch, Carl The Memoirs, The Macmillan Co., 1938
Hailes, Anna Mischakoff, Mischa Mischakoff, Journeys of a Concertmaster, Harmonic Park Press, 2006
Kaufmann, Louis, A FidThe dler’s Tale, The University of Wisconsin Press, 2003
Hollister, Noble, “Auer, Mentor of famous Violinists”, The New York Times Magazine, April 26, 1925
Kopytova., Galina, Jascha Heifetz in Russia.
Milstein, Nathan and Solomon Volkov, From Russia to the West, Henry Holt and Co., 1990
Martens, Frederick H., Violin Mastery, Frederick A. Stokes, 1919
Saleski, Gdal, Famous Musicians of Jewish Origins, Bloch Publishing Co. 1949
Schwarz, Boris, Great Masters of the Violin, Simon and Schuster, 1983
Spalding, Albert, Rise to Follow, Henry Holt and Co, 1943
Steinhardt, Arnold, Violin Dreams, Houghton Mifflin Co., 2006
Taubman, Howard, Music on My Beat, Simon and Schuster, 1945
Heifetz, ed by Herbert A. Axelrod, Paganiniana Publications, 1976
Hollister, Noble, Auer, the Mentor of Famous Violinists, New York Times Magazine
The Strad Magazine, November 2009; Anne Mischakoff Heiles, Golden Fiddlers of the Silver Screen
The Strad Magazine, November 2012, Tully Potter, Fallen Star
Добавить комментарий