Поединок Коми и Трампа

Единожды солгавший, кто тебе поверит...

Козьма Прутков

Бывший директор ФБР выступал перед Сенатской комиссией 8 июня.

 Вечером того же дня моя дочь, работающая на достаточно горячем участке в банковском секторе, сказала, что за все время ее работы не было такого дня, когда ни разу за два часа не позвонил ни один телефон.

Америка смотрела Коми! Причину возникновения такого ажиотажа сегодня даже трудно объяснить. На что рассчитывали люди? Что после его выступления наши сенаторы, включая республиканцев, начнут процедуру импичмента? Или наоборот – все дела закроют, и Трамп, очищенный от всех подозрений, сможет, наконец-то вернуться к своим непосредственным обязанностям? Но такого быть не могло. Коми не того масштаба фигура, чтобы повлиять на политическое положение Трампа и решить его судьбу.

Но как же? Ведь Коми на слушаньях мог сказать, что президент хотел заставить его прекратить расследование связей генерала Флинна с русскими. А это препятствие правосудию (obstruction of justice). По американским законам оно жестко карается. Если такое преступление совершает президент, это импичмент. Но мог ли сказать это Коми? Не мог ни при каких обстоятельствах. Причина проста: Трамп открыто не стал настаивать на прекращении дела Флинна. Попробуй он скажи он: «я хочу» директору ФБР. Коми в следующую же минуту после окончания встречи заявил бы в письменной форме об оказанном на него давлении. Его и так уже шпыняли за то, что он не сразу заявил о словах Трампа: «я надеюсь». А эти последние слова ни один из республиканцев не расценивает как давление. Но на Коми уже пытаются спустить всех собак за задержку.

Коми писал меморандумы (для краткости назовем их «мемо») обо всех встречах с Трампом. Раньше в этом не было нужды. В подлинности документов нет смысла сомневаться, ибо последние два мемо он передавал своему другу почти сразу же после написания, понимая, что дела развиваются не лучшим для него образом. Коми вообще утверждает, что его отношения с президентом с самого начала были напряженными. Республиканцы и штаб Трампа, включая самого президента, уже назвали Коми «leaker», что в дословном переводе означает «скважину с нарушенным цементным кольцом». Но это слово уже используют в совершенно другом ключе. Оно идет от новомодного слова «leak» – утечка информации.

Почему Коми вообще это начал делать? Вот здесь надо вернуться к истории их встреч и разобраться в том, что на них было сказано. Первый раз президент позвонил Коми 27 января и предложил ему встретиться вечером один на один. Коми, естественно, не отказался. А кто откажется, если сам президент приглашает? Они встретились в зеленом кабинете, был накрыт стол, и президент спросил Коми, хочет ли тот оставаться на посту директора ФБР. Для Коми это был странный вопрос, потому что до этого президент дважды говорил ему, что хотел бы видеть Коми на этом посту. Коми заверил Трампа в своем желании и дальше работать. После каких-то необязательных разговоров президент вдруг сказал, что он хотел бы лояльности. Я ожидаю верности, сказал Трамп. Наступило тяжкое молчание, ибо Коми не дрогнул лицом, только застыл. Они смотрели друг на друга в полной тишине. А потом, после нескольких фраз, Трамп еще раз сказал «мне нужна лояльность». И Коми ответил: «Я всегда буду честен с вами». Трамп помолчал и закончил: «Это то, что я хочу, – честности и лояльности». Коми это все записал. Хотелось обратить внимание на день встречи - 27 января. А 26 января Трамп узнал, что генерал Флинн может работать на русских. Об это сообщила Министр юстиции Салли Йетс.

Следующая встреча произошла 14 февраля в Овальном кабинете. Там была большая группа руководителей американских спецслужб. Среди них находился и Коми. После окончания брифинга Трамп попросил всех выйти, кроме Коми (кстати, Коми не хотел оставаться с президентом тет-а-тет), и, когда они остались вдвоем, президент сказал: «Я хочу поговорить о Майке Флинне». Не забудем, что, опять же, за день до этого М. Флинн подал заявление об уходе с поста Советника по национальной безопасности. «Я надеюсь, вы найдете способ дать возможность Майку Флинну соскочить с крючка. Он хороший парень». Для ясности: президент сказал: «let him go». Но по смыслу это звучало именно так: «соскочить с крючка». Но главное здесь, как уже было указано, слово «надеюсь». Поэтому, когда один из сенаторов сказал, что это слово не означает приказа прекратить расследование и потому невозможно ни в чем обвинить президента, то Коми вполне резонно ответил, что в контексте разговора, он воспринял эти слова как требование. Этот момент является ключевым в показаниях Коми.

Предлагаю читателю рассмотреть аналогичную ситуацию уже из нашей жизни. Представим, что вы, читатель, работаете на радиостанции. Вы довольны, вами довольны, у вас есть слушатели… Все в порядке. И вот вызывает вас босс и говорит, что вы хорошо справляетесьс обязанностями, а потом задает вам вопрос, нравится ли вам ваша работа, и наконец мягко замечает, что неплохо было бы – это не приказ, ни в коем случае – о республиканцах отзываться помягче, они хорошие ребята. Надо учесть настроение публики, рекламодатели – сторонники республиканцев, и на ваше место есть много желающих. Подумайте… Как вы, работник радио, воспримете этот совет босса? Если не как прямое указание изменить курс ваших передач, то вы, мягко говоря, не очень умны. Коми оказался умен. Он все понял - и воспринял слова Трампа как приказ! Потому он сразу же передал другу второе мемо. Только другу, ибо передай он это мемо в Комиссию, те же республиканцы подняли бы его на смех: вам президент мешает работать? Продолжайте.

Трамп уже заявил, что Коми лжет. Он, якобы, лгал на слушаньях, и его мемо тоже лживы. Многие эксперты говорят о том, что возникла ситуация: «Я сказал – он сказал». Для человека, мало-мальски отслеживающего политический путь Трампа, ясно, что наш президент патологический лгун! Он все время только и делает, что лжет. До выборов, к примеру, он с упорством достойным лучшего применения утверждал, что Обама родился в Кении. Нэнси Пелоси, лидер демократического меньшинства в Конгрессе, вспоминает ее первую встречу с Трампом после избрания. Его первыми словами, после того как он вошел в комнату, где сидели лидеры обеих партий, были: «Я выиграл выборы большинством голосов». «Извините, г-н президент, - ответила ему Пелоси, - вы победили по числу выборщиков, а за г-жу Клинтон проголосовало почти на три миллиона людей больше». «Это были нелегальные голоса в Калифорнии», - сказал Трамп. Это только один из примеров его лжи. Простое перечисление прочих примеров займет больше страницы. В твиттере Трамп заявил, что у него есть запись разговоров с Коми – пока что он эти записи не представил в доказательство своей правоты. Сегодня ему уже пишут в его любимом твиттере: «Г-н президент, представьте записи, чего вы боитесь?»

Коми услышал о своем увольнении по телефону 7 мая, когда он выступал перед сотрудниками ФБР в Лос-Анджелесе. Он рассмеялся, подумав, что это розыгрыш. Но в этом момент в его кабинет в Лэнгли уже ворвались сотрудники спецслужб, взломав ящики его стола, вытащив компьютеры… В общем, все было проделано в стиле плохого кинобоевика, когда взломщикам отдается приказ руководством найти компромат на работника, подозреваемого в шпионаже. При этом Трамп, который обнимал Коми на глазах у миллионов людей во время представления членов своего кабинета, теперь объявил, что Коми никуда не годился, что ФБР под его руководством просто развалилось, работники бюро были недовольны им и нужна свежая струя. А причина увольнения была одна: расследование связей команды президента с русскими, которые, как уже признано всеми спецслужбами, все же, влезли в наши выборы. Отрицают это в Штатах только упертые. Можно предположить, что когда дело дойдет до того, что результаты были подтасованы из-за этого вторжения – а к этому медленно, но верно дело идет, то вспыхнет самый большой скандал в истории страны. Когда Коми попросил дополнительные средства на расследование этих связей, его судьба была решена.

Сегодня Трамп делает упор на любимой теме республиканцев – утечка информации. Вот их хлебом не корми, а дай выяснить, кто передал в прессу те или иные порочащие их сведения. Сведения, как правило, оказываются верными и никакого ущерба национальной безопасности не приносят. Но республиканцы к разоблачителям относятся, как вся страна к Сноудену, который действительно нанес страшный ущерб обороноспособности США. Их крик «найти, кто это сделал», очень часто перекрывает шум от сути сообщения.

 Трамп называет Коми чуть ли не предателем и призывает к разговору о моральном облике бывшего директора. А почему, собственно, мы должны об этом говорить?

Меня как рядового гражданина страны эта тема совсем не интересует. О моральном облике Коми я получил полное представление, когда он вдруг открыл дело с почтой Клинтон за две недели до выборов на пустом месте (сам признался потом), и тем самым убил ее шансы стать президентом. Если вернуться к встречам президента с Коми, то можно спросить: разве Трамп засекретил их разговоры? Он настаивал на том, чтобы Коми ничего никому не рассказывал и не показывал? Коми - свободный гражданин свободной страны. Это его личное дело, кому что рассказывать, если на информации нет грифа секретности и нет прямой просьбы президента. А Трамп превращает их диалог в секретное совещание на тему национальной безопасности. То, что на таком совещании может присутствовать русский шпион, его мало волнует. Много больше он обеспокоен тем, что неприглядная правда о его разговоре с Коми выйдет наружу.

Сегодня многие критики президента указывают на целый спектр препятствий отправлению правосудия со дня увольнения Коми. Начнем хотя бы с признания президента, что на его решение уволить директора повлиял ход расследования ФБР российского вмешательства в выборы и возможной координации этого вмешательства со стороны команды Трампа. Но Коми в своих показаниях заострил вопрос препятствия правосудию, указав на разговор о генерале Флинне.

Американская система правосудия зиждется на прецедентах. Были уже случаи, когда человека признавали виновным в препятствии правосудию именно за эти слова: «Я надеюсь». И таких примеров больше чем достаточно, когда преступник иносказательно высказывает свое желание, намекает. Но на самом деле он отдает приказ! Все понимают, что он имеет в виду. Уже одно пожелание остаться вдвоем указывает на намерения президента. Но в его случае слово «надеюсь» пошло ему в плюс. На этом импичмента добиться нельзя. Не будь Трамп президентом, было бы другое развитие событий.

Президент хотел найти в Коми союзника. Он рассчитывал, что Коми публично объявит о том, что он, Трамп, не является объектом расследования связей его команды с русскими. Но Коми не мог этого сделать. В личной беседе он прямо сказал – нет, вы, г-н президент, не под следствием. Заявлять же такое публично просто нельзя. А если завтра появятся новые свидетельства (как о них мечтают либералы!), что Трамп напрямую замешан в связях с русскими, то как будет выглядеть сам Коми и его команда? Почему вообще это так волнует нашего президента? Честное имя? Он его давно потерял своей постоянной ложью. Тогда что? Когда слышишь слова Коми, обвиняющего Белый дом во лжи, (lies, plain and simple), то веришь обвинителю, а никак не президенту. Такого страна не слышала десятилетиями на Капитолийском холме. Это были слова уже свободного человека. «Я расценил слова президента как директиву»! – сказал Коми.

Короче говоря, эти показания были тяжким моментом в коротком президентстве Трампа, и, кто знает, может быть они сыграют впоследствии ключевую роль в его дальнейший судьбе?! Пока что у него есть масса защитников, республиканцы почти не дрогнули, и об импичменте говорить не приходится. Его адвокаты празднуют победу, и вверх взлетают пробки из бутылок с шампанским.

Возникает ощущение, что сейчас перед нашими глазами лежат в беспорядке маленькие плитки с буквами домашней игры скрэббл. Ее суть в составлении слова на расчерченной доске. Слова могут быть самыми разными. Можно составить слово «обвинить», и тогда нашему президенту придется совсем скверно, а можно составить «невиновен» и в этом случае президент может считать себя отмщенным.

Кто сегодня составляет эти слова? В чьих руках находится судьба Дональда Трампа? В руках специального прокурора Мёллера Третьего. Ему даны все полномочия требовать любую информацию от любого источника. Сейчас он спокойно и методично создает команду выдающихся юридических умов, способных перевернуть каждый камень, чтобы докопаться до истины. Мы может их не знать, но имена членов его команды известны всему миру юриспруденции. Это адвокаты и прокуроры, оставившие свои имена в истории самых громких процессов последних десятилетий. Каждому из них можно давать высшие оценки. О самом Мёллере все говорят только в превосходной степени. Кто-то очень хорошо сказал о нем, что он является элитой вашингтонского истеблишмента. Его биография – военного, следователя, контрразведчика безукоризненна. Он служил своей родине большую часть своей карьеры. Достаточно сказать, что он 13 лет был директором ФБР (при десятилетнем сроке) при двух президентах. Сегодня о нем уже написаны статьи – все в превосходной степени. О нем и его команде.

Можно сказать, что, если Мёллер соберет из разбросанных на доске судьбы слово «невиновен», то ему можно верить абсолютно. Но если там будет противоположное слово, то за Трампа никто не даст и ломаного гроша.