Только что закончила смотреть последнюю – четвертую - серию телевизионного фильма «Монолог в четырех частях. Николай Цискаридзе». Фильм был показан в эти дни на канале КУЛЬТУРА.
Артист сам рассказывает о себе, нет никого, кто бы дополнял, оспаривал или поддерживал его мнения и оценки. И мне показалось, что, не будучи знатоком балета, я могла бы написать о танцовщике как о личности. Страшновато, но герой фильма показался мне достаточно откровенным, да и камера – устройство просвечивающее. Попробую.
Николай Максимович Цискаридзе родился в Тбилиси в 1973 году, то есть сейчас ему 45 лет. Всего 45. А он уже не танцует. Посмотрела, как у других балетных. Получилось, что Уланова перестала танцевать в 51 год, Плисецкая – в 52, Владимир Васильев – в 48 лет (это только в Большом, а уж что до других театров, то уверена, что Плисецкая и Васильев танцевали еще долго).
Цискаридзе ушел из театра рано. Объяснение этому есть в последней серии, когда он говорит о фотографиях. Он любит смотреть на свои фотографии в балетных партиях. И дейститвительно, на них он молод, необыкновенно красив и очень артистичен. Обаяние молодости уходит: «Я физически очень изменился».
Танцовщик, по его словам, поставил себе границу – и хладнокровно подошел к этой границе, протанцевав на сцене Большого театра ровно 21 год.
Большой театр. Из серии в серию мы слышим, как Николай Цискаридзе признается ему в любви: «Ничего круче этого театра, для меня не было. Я лежал и смотрел на плафон». В этой любви есть что-то мистическое, в подростковом возрасте, приехав с мамой в Москву после Тбилисского балетного училища, он увидел Театральную площадь и величественное здание с колоннами, над которым возвышалась квадрига Аполлона (тогда еще без фигового листка).
В этом здании он признал свой Дом. Большой, с его великолепным плафоном, люстрой, богатством и красотой оформления, стал для мальчика источником эстетического наслаждения и радости.
Хорошо понимаю, что когда, в ходе недавнего длительного ремонта, сусальное золото было заменено на пластмассу, дорогие материалы – на эрзацы, Николай против этого восстал. В фильме от этой печальной темы осталась только фраза: «Я переживал, когда театр уничтожали...»
Не звучит в сериале и тема "кислотного дела", в котором по касательной фигурировал Цискаридзе. Молодой танцовщик, солист Большого театра , Павел Дмитриченко плеснул в лицо руководителю балетной труппы Филину чем-то нехорошим, что лишило того зрения и заставило долго лечиться в Германии. Павел не так давно вышел из тюрьмы по амнистии, отсидев три года - половину срока. Он, по слухам, снова вернулся в Большой. О Николае Цискаридзе Павел отзывается с восторгом (см. интервью с ним Даши Кашиной в журнале ЧАЙКА за 2016 год).
Учителя. Удивительное дело, Цискаридзе благодарно называет своим учителем Пестова. И знаете, за что он ему благодарен? За то, что тот его ругал, когда ученик привлекал на сцене внимание зрителей, «воспитывал», доводя до слез перед каждым выступлением... Оказывается, такая закалка была очень нужна, необходимо было «перестать реагировать», чтобы потом твои коллеги не сбили тебя с дыхания как раз перед выходом на сцену...
А еще были среди учителей – великие. Марина Семенова. Галина Уланова. Не очень уверена, что все солисты-мужчины Большого театра проходят через женский класс, через уроки гениальных женщин-балерин.
Но Цискаридзе – танцовщик особый. Он не мог пропустить встречу с гением танца. «Я понял одну вещь: я хочу - как она». Это об Улановой. В какой-то из серий есть рассказ, как, разбив на кадры бег Улановой-Джульетты с шалью, он понял, как сделать интересным бег своего персонажа - индийского воина.
В другом месте артист рассказывает, как Уланова долго готовила с ним роль в «Баядерке», но потом сказала: «Рано», и он послушно целый год ждал своего дебюта в этом спектакле. Кстати, касаясь роли в «Баядерке», артист рассказывает, как придумал сам себе наряд, изучив древние индийские обряды, как использовал для роли «эстетику индийского фильма»...
И тут нужно, наконец, сказать о Николае Цискаридзе-танцовщике.
Несколько раз в фильме звучит, что балет - это не «прыгать», это искусство. Между тем, прыжки у танцовщика с такими необыкновенно длинными ногами получались прекрасно. На обложке нашего Альманаха ЧАЙКА №4 фотография Николая Цискаридзе в прыжке – подарок замечательного мастера фотографии Нины Аловерт. От такого прыжка дух захватывает, это уже ближе к акробатике...
Но, вместе с тем, этот грузинский юноша принес с собой в театр «неординарные мозги», желание учиться мастерству – и не только танцевальному, но и актерскому. И здесь ему помогали книги и собственная любознательность. Танцуя Германна в «Пиковой даме», он в другое время, скрываясь за занавесом, в двух шагах от себя, наблюдал, как в одноименной опере поют Старую графиню Архипова и Образцова, в очередь. И учился. Учился играть. Учился драматизму.
На протяжении всех серий звучали рассказы Цискаридзе о Дягилеве, Вагановой, Петипа, об истории Большого театра в Москве и Гранд–Опера в Париже. Артист явно бравирует эрудицией, «излишком знаний», которые большинством балетных воспринимаются как ненужные.
Вот на репетиции с молодежью он произносит французский термин – и спрашивает, кто знает его значение. Никто не знает. Следует вздох. Учит молодого танцовщика прыжку. У того не получается. Опять вздох. Ну да, он, Николай Цискаридзе, умеет и знает неизмеримо больше этих юнцов. И вообще им так далеко до своего мэтра. Сцены в репетиционном зале – еще один штрих в портрете артиста.
Я ощущала, как учителю не нравится буквально все в его учениках. Даже волосы не могут «залачивать» (покрывать лаком), чтобы во время прыжка не «шебуршилось». Ему нужно это ощущение «собственного превосходства». Слишком долго в театре его не замечали, не давали главных партий. Как я понимаю, первым его увидел Григорович. Увидел то, что считалось недостатком его товарищами по цеху, - слишком высокий рост, слишком длинные ноги...
А еще есть у танцора прекрасный музыкальный слух, помогающий танцевать в такт музыке. Думаю, вы наблюдали, как некоторые солисты балета движутся сами по себе, а музыка звучит сама по себе. Цискаридзе знает свои природные преимущества, унаследованные от мамы с папой: «Мне отвалил Господь Бог пропорции... феноменальную легкость». Да, да, это о себе. Есть в артисте что-то от ребенка, которому нравится он сам и нравится все, что он делает. Недаром в фильме звучит, что он никогда не хотел расти, знал, что время неотвратимо и все кончается...
Гордость? Высокомерие? И это есть, артист называет эту свою черту «чувством собственного достоинства». Грузины, по его словам, никогда не кланялись, турки, завоевавшие Грузию, вынуждали грузин поклониться, делая специально низенькие двери в свои жилища... Что ж, грузин должен иметь грузинские черты.
Кстати говоря, грузин Цискаридзе не одинок на балетном небосклоне. Достаточно вспомнить об его компатриоте Георгии Баланчивадзе – Джордже Баланчине, воспитаннике петербургской школы балета, ставшем мэтром балета американского. Представляю, как приятно было Николаю Цискаридзе танцевать в балете «Драгоценности» в постановке Баланчина.
Зависть. Как без нее артисту? Да еще танцующему на самой престижной сцене мира, которого сравнивают и с теми, кто рядом, и с теми, кто танцевал раньше... Николай рассказывает, как, совсем юным, приехав на гастроли в Иерусалим и попав в Храм Гроба Господня, он, вместо насущных материальных просьб – о деньгах, например... обратился к Спасителю со словами: «Избавь меня от зависти!»
Сальери, я думаю, с такой просьбой к Господу бы не обратился.
Теперь скажу несколько слов «от себя». Балет «Пиковая дама» я смотрела с восторгом. Мне нравилось, как средствами балета рассказывается пушкинская повесть, нравилось, как играют два центральных персонажа – Германн - Цискаридзе и Старая графиня – Илзе Лиепа.
Они именно играли, ибо их танец передавал все оттенки их переживаний. Еще мне нравилось, что оба – странные. Ни он не походил на прилизанного, чиновничьего вида Германна, которого мы так часто встречаем в опере, ни она – на надменную грузную старуху, какой ее исполняют певицы.
Оба играли по-своему, и оба открывали перед зрителем какую-то новую глубину. Ролану Пети, французскому режиссеру, которому удалось сложить этот уникальный дуэт, было в ту пору (2001 год) 77 лет, Элзе Лиепе - 37, Николаю Цискаридзе – 27. В этих цифрах артист тоже видит какую-то мистику. А я скажу так: мудрено в 27 лет сыграть Германна, и как хорошо, что роль (волею Ролана Пети) снайперски нашла своего исполнителя.
Сам артист считает себя по своему амплуа – принцем. Не знаю, не знаю. Лично мне Цискаридзе кажется органичным в ролях необычных, экзотических, странных, порою зловещих, порою комических. Германна в «Пиковой даме», того же индийского воина Солара в «Баядерке», Феи Карабас в «Спящей красавице», а еще «Злого гения» в «Лебедином озере».
С этим последним связана история. Григорович, увидев «Злого гения», подготовленного Цискаридзе, замахал руками: «Нет, никогда!». Исполнение Николая было драматичным, а первоначальный замысел режиссера исключал драматическую концовку. И только вернувшись в Большой и поставив вторую редакцию балета, он пригласил в нее на роль Злого гения Николая Цискаридзе.
Сегодня Николай Цискаридзе – ректор Вагановского училища. Сам он считает, что все свершилось органично, что он на месте – и в ролипедагога, и в С-Петербурге, в Alma mater российского балета.
Ежедневно он здоровается со скульптурой Галины Улановой во дворе училища, смотрит на портреты великих танцоров на его стенах, и ему кажется, что он «уже один из этих портретов».
Почему нет? Ведь он действительно замечательный танцовщик, сумевший исполнить свою неповторимую партию, вплести свою особую нить в многоцветье современного российского балета.
Монолог в четырех частях. Николай Цискаридзе. Часть 1
Комментарии
Цискаридзе
Ирине Чайковской, прежде чем распространять дезинформацию, нужно лучше готовиться. После того, как я прочитала, что "Дмитриченко был учеником Цискаридзе", уже и читать дальше не стала - к Вашему сведению, он никогда не был ни учеником, ни другом Цискаридзе, просто работали в одном театре. А душещипательные истории про бедного Филина уже неприлично рассказывать - слепой, которого постоянно видели в Москве за рулем Мерседеса, который ездил в Германию делать какие-то мифические операции, то 30, то 40, то 50 раз, над этим уже просто все смеялись. Впрочем, от него, как от ненужного свидетеля грязной игры, быстро избавились даже его лучшие "друзья"
Цискаридзе и Дмитриченко
Дорогая Mumsla,
Благодарю за уточнение! Непосредственно учеником Цискаридзе Павел Дмитриченко не был, но вот его высказывание о нем из интервью Даши Кашиной:" ... для меня он, прежде всего, человек с большой буквы. Я его очень уважаю за честность, за его любовь к нашему балетному искусству..." Понятно, что Павел по-человечески хочет походить на этого старшего по возрасту танцовщика, "бойца", молча переживающего "травмы". Что до Филина, Бог ему судья, я на эту тему в статье не распространялась.
Добавить комментарий