Продолжение. Часть 47
Журналисты - эмигранты Третьей волны
После закрытия радио "Горизонт" у меня появилось свободное время и желание заполнить его новой работой. Мы связались с Лондоном, с Би-Би-Си. Русскую службу там возглалял Александр Левич. В результате переговоров мы получили приглашение на встречу в Лондоне. В то время я, не скажу что дружил, но тесно общался с журналистом Сашей Ступниковым. Заочное знакомство состоялось тогда, когда Ступников был в отказе, подвергался политическим преследованиям и за него боролись еврейские организации Америки.
Я писал об этом на Радио "Свобода". Его выпустили в 1985 году. Он прилетел в Америку и на короткое время стал редактором русскоязычного радио WMNB, где я вёл передачи. Одновременно Ступников начал сотрудничать с Би-Би-Си и даже снял в Лондоне дешёвую комнатку.
Потом он вернулся в родную Белоруссию и там застрял. Мы продолжали изредка общаться через океан. Когда я ему сказал, что лечу в Лондон, он попросил меня отвезти туда из Нью-Йорка свою старую пишущую машинку, лежавшую в обтрёпанном сером рюкзаке. За эту услугу он предложил нам с Раисой ночлег в его лондонской комнате. Машинка (кажется, "Ундервуд") оказалась очень тяжёлой.
В Лондоне мы нашли его комнату. Она оказалась в общей квартире с соседями. Комната была похожа на тюремную камеру: метров 7-8. Кровать узкая с железной сеткой, продавленной и очень скрипучей. На неё был брошен старый ватный матрац, в котором вата разошлась комками по краям. Ванна была доисторическая даже по советским понятиям. Газовая колонка работала тогда, когда хотелось ей, а не нам, смесителя горячей и холодной воды не было. Пришлось смешивать воду в проржавевшем ковшике и поливать друг друга.
На следующий день мы отправились на радио к Александру Левичу. Он дал мне текст для перевода, потом я свой перевод начитал в студии и мне сказали, что я отвечаю их требованиям. Меня удивило, что сотрудники радио, журналисты, сидели все в большой общей комнате. Один из них подошёл ко мне:
- Я - Павел Аш, брат Жозика.
Павел, театровед, когда-то работал в музее Театра кукол под руководством Сергея Образцова, потом был методистом в отделе детских театров Всероссийского театрального общества, проводил фестивали кукольных театров. Мне о нём рассказывал его младший брат и мой друг детства Жозик Аш, живущий в Израиле. Паша давно понял, что из Советского Союза надо бежать.
В самом начале 70-х годов прошлого века из Москвы мало кого выпускали. Зато из Вильнюса евреям удавалось уехать в Израиль. И Павел переехал с женой в Вильнюс, а оттуда в 1972 году в Израиль. Начинал официантом, портье в отелях, таскал чемоданы гостей. Через какое-то время он устроился журналистом на радио "Коль Исраэль" ("Голос Израиля"). Там он выходил в эфир как Шауль бен-Ави.
Через несколько лет прошёл конкурс на Би-Би-Си и уехал в Лондон. Он вёл передачи о политике, о жизни в Англии, о спорте - это была его любимая тема. Я помнил его голос, который впервые услышал в передачах из Израиля. Работая на радио "Горизонт", я получал кассеты, на которых были записаны израильские радиопередачи. В основном, это был Феликс Кан (Кандель), но и Шауль бен-Ави попадался. Мы эти передачи включали в наши программы по договорённости организации ХАМА с "Коль Исраэль".
Павел обладал удивительным чуть с хрипотцой голосом, вызывавшим доверие. Вообще на радио и на телевидении не так часто встречаются дикторы и обозреватели, которым хочется верить. Верили голосу Юрия Левитана в годы Второй мировой войны, нельзя было не верить диктору московского телевидения Валентине Леонтьевой. Когда, живя в Москве, я слушал "Голос Америки", то прикладывал ухо к приёмнику, если слышал мягкий, почти материнский голос Ираиды Ванделлос. В 50-х годах прошлого века, ещё при жизни Сталина, мой дед-сапожник слушал по ночам все антисоветские радиостанции, которые пробивались сквозь глушение, а потом говорил:
- Все врут, и у нас, и у них. Единственный, кому можно верить, это Анатолий Максимович Гольдберг!
Ему, Анатолию Максимовичу Гольдбергу, политическому обозревателю и руководителю Русской службы Би-би-си, верили миллионы слушателей за железным занавесом. Павлу Ашу повезло поработать под его началом. Гольдберг учил своих русских сотрудников ответственности прежде всего перед слушателями, и только потом перед редактором. Это - старая школа. По новым понятиям штатные, получающие зарплату журналисты, несут ответственность прежде всего (а иногда только) перед главным редактором-владельцем-продюсером-заказчиком, а перед слушателями-зрителями-читателями - в последнюю очередь. Отсюда и частые обвинения средств массовой информации в фейковых новостях на потребу политическим интересам.
...Паша повёл нас показать своё жильё. Маленький, очень ухоженный, с крошечным палисадником домик. К двери вела аккуратная, выложенная булыжником дорожка с высаженными вдоль неё яркими цветами. Пол квартиры на уровне земли. Паша был замечательным рассказчиком, очень общительным , весёлым.
Вообще, тёплый весенний Лондон встретил нас цветущими нарциссами и на редкость солнечными днями. Я договорился о сотрудничестве, и мы вернулись в Нью-Йорк. Забегая вперёд, скажу, что сотрудничество было недолгим. Во-первых, платили тогда британскими фунтами, а не долларами. Мой бруклинский банк, в котором я держал счёт, иностранную валюту не принимал. Приходилось ездить на Уолл-стрит, где банки обменивали валюту. Но это мелкие трудности. Более серьёзная проблема - шестичасовая разница во времени. Мне приходилось передавать свои репортажи в 2 часа ночи. Это изматывало.
А вскоре Левич от имени редакции предложил мне сделать выбор между Радио "Свобода" и Би-би-си, ибо один и тот же голос не мог звучать сразу на этих двух вроде бы конкурирующих радиостанциях. Почему не мог, если я внештатник, то есть свободный, независимый журналист? Ответа на этот вопрос я не получил и выбрал "Свободу".
С Александром Ступниковым жизнь нас раскидала. Связь заглохла. Я с радостью узнавал о его успехах, особенно на израильском телевидении, где он вёл репортажи, выпускал документальные фильмы. Я удивлялся плодовитости журналиста - отца пятерых детей. Работая над этими воспоминаниями, я стал искать последние сведения о Ступникове и наткнулся на сделанный им телевизионный сюжет, посвящённый 70-летию со дня гибели Михоэлса. В основе сюжета под названием "Ещё одна версия убийства Михоэлса" было интервью с белорусским историком и культурологом Яковом Басиным.
Что-то в словах Басина мне показалось интересным, что-то вызывало сомнение, ибо было основано не столько на фактах, сколько на умозаключениях, но меня удивило то, что Ступников ошибся в выборе одной фотографии. На 10-й минуте видеосюжета разговор зашёл о молодом Михоэлсе. Тогда он ещё был Шлойме Вовси, учился в Киевском коммерческом институте и участвовал в студенческих волнениях, за что и был отчислен.
Для иллюстрации на экране появилась фотография... не студента Михоэлса, а моего отца в годы его студенчества в еврейском театральном техникуме при ГОСЕТе. Подписи под фотографией не было, следовательно это был якобы сам Михоэлс. Я написал Ступникову о том, что Фишель Лахман совершенно не похож на Шлойме Вовси, что у них разница в возрасте почти 25 лет и что к материалу о такой исторической личности, как Соломон Михайлович Михоэлс, надо подходить более ответственно. Ответа не получил, и ошибка не была исправлена.
...Созданию второй в истории Америки русскоязычной телекомпании RABC предшествовал расцвет русскоязычного подписного радио WMNB-FM под руководством Моро, Палея и Саца. Студия была построена в нью-джерсийском городке Форт-Ли, сразу за мостом имени Вашингтона через реку Гудзон, разделяющую Нью-Йорк и Нью-Джерси. К середине 90-х передачи шли с 8 утра до 12 ночи. В вечернее время подписчики смотрели американские телепередачи, слушая по радио синхронный перевод на русский язык.
Это было для эмигрантов из Советсткого Союза, по выражению Дэвида Моро, "окно в Америку без отрыва от родногого языка". Поскольку компания арендовала не всю волну, а только часть, то слушать передачи можно было лишь по специальному приёмнику, настроенному на нужную частоту, либо с помощью антенны-тарелки.
За установку надо было уплатить тогда 80 долларов, и плюс ежемесячно отчислять 33 доллара за подписку. Поскольку подписчиками были, в основном, люди пожилые, то цена очень кусалась. Но расчёт владельцев оказался верным: работающие дети оплачивали расходы на подписное радио, лишь бы их престарелые родители были подключены к внешней жизни и не страдали депрессией.
Если при Ефиме Александровиче Товбине подписное радио слушали только в его родном Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке, то после 1992 года, то есть при новом владельце Дэвиде Моро, была введена спутниковая связь, и радио смогли слушать подписчики во многих городах Америки и Канады. Количество подписчиков возросло до 25 тысяч. Но большинство составляли жители Брайтон-Бич и прилегающих районов Бруклина. Иосиф Сац - художественный руководитель, автор и главный редактор радио WMNB - в интервью газете "Нью-Йорк Таймс" говорил о сложной задаче соединить трудно соединяемое: не отрывая слушателей от прошлой жизни вводить их в новую, американскую.
- Наши страны - СССР и США - это две разные планеты, - говорил Сац. - Всех нас судьба перебросила на другую планету без всякой подготовки, которую обычно должны проходить космонавты. А мы - ррраз - и на Луне или на Марсе!
Естественно, что одной из популярнейших была в те годы передача психолога Елены Левенталь под названием "Искусство быть счастливым".
Очень любили слушатели открытые линии. Мы с Иосифом вели передачу "Диалог у микрофона". Собирались вдвоём за несколько минут до эфира, решали, какую злободневную тему будем обсуждать, потом делали "затравку", то есть минут 10-15 выдавали две противоположные точки зрения по проблеме международной политики, положения в России, в Америке или в Израиле, а потом слушатели звонили и высказывались.
Наши люди обожали поговорить о политике. Но очень нам не нравилось, когда Павел Палей открывал дверь в студию и влезал в эфир со своими комментариями. У него для этого была своя радиопрограмма. Он любил учить. Жизнь Павел Давыдович, конечно, знал: у него был большой опыт советской жизни - лагерной, приисковой, цеховой. Он всегда чувствовал, где можно заработать и, в конце концов, сделал свои миллионы, которые в последние годы жизни просадил в казино, ничего не оставив ни детям, ни внукам.
Вмешательство Павла Давыдовича в наши программы вызывало в нас такое раздражение, что мы - Иосиф Сац, Станислав Непомнящий и я - собрались обсудить, как противостоять Палею. Это был наш тайный заговор. Но задуманный нами, тремя хорошо воспитанными, интеллигентыми еврейскими радиожурналистами бунт тогда не состоялся.
О жизни в Америке нашим радиослушателям помогали узнать переводчики-синхронисты Эйдинова, Григолия, Гуткин, Лана Глаз... Они переводили не только новости и аналитические передачи вроде "60 минут", но и сериалы. А днём по радио литературные передачи вели Леонид Элинсон, Валерия Коренная, Лана Еникова, и свои авторские передачи - Алла и Ефим Маневич, Станислав Непомнящий, Владимир Гусаров, Людмила Кафанова, тот же Иосиф Сац, который прекрасно интервьюировал ведущих российских журналистов, писателей, поэтов, актёров, режиссёров.
Он был на удивление образован и талантлив, говорил с собеседником на его уровне, будь то историк и политолог Александр Янов, профессор-славист Леонид Ржевский, писатели Анатолий Рыбаков и Эдвард Радзинсикй, поэты Иосиф Бродский, Булат Окуджава и Евгений Евтушенко, актёры Евгений Леонов, Сергей Юрский, Элина Быстрицкая, Ролан Быков, Людмила Гурченко, или главный редактор журнала "Огонёк" Виталий Коротич, или вирусолог Даниил Голубев. Беседы с этими людьми были собраны в посмертном сборнике интервью, размышлений и репортажей под общим названием "У микрофона Иосиф Сац".
Книга вышла в 1997 году в издательстве "Киев". К сожалению, Иосиф Сац не владел английским языком на том же уровне, что и русским. В этом была его беда. Но не главная. Главная была в другом...
Добавить комментарий