Жаркое лето 1919-го

Из огня в полымя

 11 ноября 1918 года кайзеровская Германия капитулировала. Весной следующего года американская армия вернулась домой в лаврах победителя и спасителя Европы, но миллион демобилизованных солдат и офицеров попали из мясорубки Мировой войны в политическую турбулентность на родной земле. Страну сотрясали расовые беспорядки, забастовки, экстремизм, ксенофобия, поиски врагов и нетерпимость к инакомыслию. США реально стояли на пороге второй Гражданской войны. Только, в отличие от первой, на многих фронтах. Между белыми и черными, между трудом и капиталом, защитниками американских ценностей и "безродными космополитами"-иммигрантами, ненавистными немцами, апологетами капитализма и агентами влияния мирового большевизма... Все против всех.

 Впрочем, все это проявилось не на пустом месте. Сколько жили в Америке негры, столько и существовала расовая неприязнь, только в иных, чем до Гражданской войны, формах, то затихая, то обостряясь. Стремительный индустриальный рост страны приносил промышленникам баснословные прибыли, рабочим доставались остатки с барского стола. "Старые" американцы с неприязнью относились к новым иммигрантам, видя в них конкурентов на рынке труда и носителей разрушительных для Америки идей. Подготовка и участие США в Первой мировой войне лишь обнажили и обострили эти противоречия, приведшие, наконец, к политическому кризису, вошедшему в историю страны, как Red Summer - 1919. Русский перевод - Красное лето, Кровавое, Жаркое - кому как нравится. Я предпочитаю последний вариант.

 Негритянский вопрос

 Поскольку я описываю время, когда негры именовались неграми без всякого подтекста, а об афроамериканцах еще никто не слышал, буду использовать именно этот термин, тем более, вполне нормальный для русского слуха. 

red_summer_-_2.jpg

Каждая страна имеет две истории. Парадно-сусальную и, насколько возможо, более-менее правдивую. Первая рассчитана на массовое потребление, вторая - для узких специалистов. США в этом не исключение. В парадном официозе Авраам Линкольн в нимбе Освободителя рабов, в реальной жизни президент планировал после Гражданской войны кардинально решить вопрос о переселении негров на историческую родину. В письме издателю и политику Хорасу Грили от 22 августа 1862 года Линкольн писал: "Я настаиваю на переселение негров обратно в Африку... Две расы не могут сосуществовать как равные". Кто знает, если бы не пуля актера Бута, история США могла пойти совершенно другим путем. 

 Для белой Америки на протяжении нескольких веков негры были чемоданом без ручки - нести тяжело, а выбросить почти нереально. Ввезти в страну десятки тысяч рабов можно, а как избавиться от расплодившихся миллионов социально и финансово, неподъемная задача. При том, что большинство негров вряд ли согласились бы на добровольную репатриацию, справедливо полагая: Африка для них никакая не родина. После окончания Гражданской войны и со смертью Линкольна африканский вариант был отложен до "лучших" времен, неграм дали свободу идти на все четыре стороны, но без предоставления какой-либо собственности. Небольшая часть черных двинулась в города на Север, остальные переквалифицировались в батраков, сельских пролетариев без земли и собственности.

 Экономическая несвобода дополнялась политической. К концу XIX века белый Юг взял реванш за поражение в Гражданской войне сводом сегрегационных законов Джима Кроу о тотальном разделении белых и черных во всех сферах жизни. На стороне белых стояли Ку-Клукс-Клан, "ночные всадники", народная милиция, полиция, мэры, губернаторы. И даже президенты страны сквозь пальцы смотрели на суды Линча и сегрегацию. Хуже не будет, только польза. Черные на Севере, худо-бедно, были объединены в союзы, ассоциации, примыкали к партиям, имели собственную прессу, на Юге каждый негр был предоставлен сам себе. С таким расовым раскладом в 1917 году Америка собралась участвовать в Первой мировой войне. По расчетам генералов, американский экспедиционный корпус должен был составить миллион "штыков". Треть за счет обязательного призыва 21-31-летних мужчин, остальные на добровольческой основе. Встал вопрос, как быть с неграми, брать или не брать?

 Не наша война

 А для самих негров не менее простой выбор - идти на эту непонятную для них войну или не идти? Если бы война шла в Африке, какой-то резон был, а что делать в Европе, где белые убивают белых? И хотя пропаганда денно и нощно трубила о германской угрозе, еще ни одна немецкая пуля не долетела до Америки.

 Негритянские лидеры разделились на два лагеря - пацифистов и патриотов. Пацифистский возглавил Уильям Дюбуа, первый цветной профессор Гарварда. Зачем неграм отдавать свои жизни за государство, в котором они люди второго сорта? В одной из своих статей Дюбуа писал: "Когда США станут НАШЕЙ страной, тогда эта война станет НАШЕЙ". 

red_summer-3.jpg

Тем не менее, в негритянской Америке верх взял патриотизм, замешанный на трефовом интересе. Сам президент Вудро Вильсон прямым текстом обещал американским неграм "светлое будущее и гражданское равноправие". Только не сейчас, но сразу после войны. Как показало время, президент-южанин и не собирался выполнять свои обещания. Результат патриотической пропаганды в черной комьюнити был ошеломляющим. Если набор добровольцев среди белых был более, чем скромным, свыше миллиона негров явились на призывные пункты. Был и личностный фактор - увидеть мир, надежда что-то поменять в беспросветной жизни. Гипотетически Америка могла послать в Европу полностью черный экспедиционный корпус. Фактически в армию записали 370.000 солдат-негров. Из них 200.000 отправили в Европу, и только 40.000 реально участвовали в боевых действиях. 170.000 несли службу на территории Соединенных Штатов.

 Американская армия не могла быть другой в обществе, построенном на сегрегации. Негров не брали в авиацию, морскую пехоту, на флоте только стюардами и поварами. Роты и батальоны формировались исключительно по расовой принадлежности. Черные офицеры не могли командовать в белых подразделениях. Зато в черных частях должности старших офицеров были за белыми. Карьерный военный лифт для негров был ограничен до чинов младших офицеров. Единственным исключеним за всю войну был Оттис Дункан, кавалер "Пурпурного сердца" и "Военного креста", дослужившийся до подполковника. 

 Сегрегация в армии доставляла немало головной боли командованию. Прежде чем отправить новобранца на фронт, его надо научить военным премудростям. Большинство военных баз были расположены в южных штатах. Жители городов-станций приходили в ужас, когда там останавливались эшелоны с тысячами черных солдат. И еще хуже, квартировали в соседних базах. Между черными солдатами и белыми жителями были постоянные стычки, конфликты и драки, продавцы и хозяева общепита отказывались обслуживать негров. Сегрегация имела еще один любопытный внутривидовой аспект - негры Севера плохо уживались с неграми Юга, поэтому их старались развести по разным подразделениям.

 Война в Европе уже шла три года. США в ней формально не участвовали, хотя фактически столкновения с немцами были - германские подлодки регулярно топили американские пассажирские и торговые суда. Терпение Америки лопнуло и 6 апреля 1917 года США объявили войну Германии. Первый американский десант высадился во Франции в июне этого года, и лишь в октябре американские части заняли позиции на линии фронта.

Черные парни на белой войне

red_summer-4.jpg

 По-настоящему воевать пришлось только двум черным дивизиям, и то потому, что французам срочно понадобилось восполнить большие потери и они запросили помощь у американцев. Американцы пошли навстречу, но в приватной записке впоследствии легендарный генерал Джон Першинг предупреждал французского коллегу о нюансах ментальности вверямого контингента, в основном, в черных красках. "Негры неполноценны". Главное, что заботило американское командование, чтобы служба под началом французов не "развратила" солдат-негров и они помнили свое место в общении с белыми. "К сожалению", французы вели себя слишком дружелюбно с черными.

 На передовую черные солдаты прибыли в американской униформе, но во французских касках и под французскими знаменами. Вопреки пессимистичным ожиданиям, негры проявили себя храбрыми воинами. Что особо ценно, это отмечали даже немцы. "Они черные дьяволы! Их невозможно победить". 170 черных солдат были награждены французскими боевыми медалями, а сержант Уильям Батлер стал национальным героем Франции и США. В рукопашном бою в Шампани он один убил 11 немцев, сопровождавших французских пленных.

 Реальная война в Европе для американцев длилась год. В ноябре 1918-го Германия капитулировала, последний американский солдат покинул Францию весной 1919-го. По оценкам историков, чересчур поспешная и непродуманная демобилизация свыше миллиона солдат имела серьезные социальные последствия и была одной из причин Жаркого лета-1919.

Черный исход

 Экономика страны ощутила дыхание войны задолго до ее начала. Щедрым дождем посыпались военные заказы, но выполнять их с каждым днем становилось трудней. В связи с войной в Европе иммиграция, а с ней приток рабочей силы, были заморожены.

Милитаризация изымала из индустрии самый цвет пролетариата - молодых мужчин. Рабочих катастрофически не хватало. Но бизнес на выдумку горазд, и нашел резервы на плантациях Юга. Батраков сманивали в промышленные города Севера большими по их меркам зарплатами, возможностью приобрести профессию, начать "человеческую" жизнь, а не горбатиться за центы киркой и лопатой. Усилия рекламы и агентов по трудоустройству не пропали даром. За несколько лет в промышленные центры Севера и Среднего Запада переехали свыше полумиллиона южан. После первой миграции в 1860-е годы это было второе в истории страны по численности переселение негров на Север. Негритянские общины Чикаго, Детройта, Питтсбурга, Нью-Йорка за несколько лет выросли в два-три раза. Черные гастарбайтеры старались селиться вместе со своими, в основном, в дешевых коммуналках даунтаунов. Они-то и стали основой будущих гетто больших городов Америки. Здесь впервые зародилось организованное сопротивление диктату белых.

red_summer-6.jpg

Конкуренция между белыми и черными рабочими усилилась с окончанием войны. Демобилизованные солдаты оказались не у дел, их места заняты приезжими гастарбайтерами. Хозяевам было проще и комфортней нанимать приезжих, они не требовали большой зарплаты, не вступали в профсоюзы и безропотно выступали штрейхбрейкерами во время забастовок. Ближе к лету 1919-го конкуренция и раздражение субкультурой черных достигли точки кипения. С мая по ноябрь страну накрыла серия расовых волнений, зачинщиками были, в основном, белые. Недостатков в поводах не было, как правило, на криминальной или бытовой почве. Изнасилование, грабеж, кража, нарушение сегрегационных законов и правил.

 Из хроники Жаркого лета. В Ист-Сент-Луисе, Иллинойс, негром убита белая женщина. В результате погромов погибли девять белых и свыше ста черных.

 Расовые волненеия в Чикаго длились две недели. Сотни разрушенных домов, десятки погибших, в основном, негры.

 Вооруженное негритянское формирование на целый день захватило столицу страны Вашингтон.

 Базирующийся в Хьюстоне черный батальон силой освободил "несправедливо" арестованного сослуживца. Инцидент перерос в расовые беспорядки - убиты четверо черных, 15 белых солдат и полицейских. Мятеж был подавлен войсками. Военный трибунал приговорил 19 участников к повешению и 63 к тюремному заключению.

 Крупные расовые мятежи и погромы с тысячами сгоревших домов и сотнями погибших прошли в 35 городах Америки. Что особо примечательно, преимущественно на Севере и Среднем Западе, исторически толерантных в расовом отношении. Расистский Юг пережил Жаркое лето довольно мирно. Решающую роль в подавлении восстаний сыграли армия, полиция и национальная гвардия.

 Что не помешало ужесточению сегрегации. Ряд штатов принимает сегрегационные законы, которые будет потом брать за образец гитлеровская Германия. В 1919-м году негритянское население страны оценивалось примерно в 10-15 миллионов. Точную цифру назвать было невозможно. Каждый штат устанавливал свои стандарты, кого считать негром. Во Флориде и Миссури "нормой" считалось 1/8 черной крови, в Луизиане - 1/32, Алабаме - 1/64. Всех переплюнула Южная Каролина - достаточно было "одной капли" африканской крови.

 Сегрегация в быту достигла апогея. Раздельные районы, школы, больницы, транспорт, церкви и кладбища. Абсолютный запрет на рукопожатия, межрасовые браки, совместное проживание в съемных квартирах и отелях. В некоторых штатах доходило до абсурда - за игру в шахматы или домино с белым черный мог подвергнуться аресту.

 В предвоенные годы Ку-Клукс-Клан насчитывал около ста тысяч членов, в 1919-м цифра увеличилась до двух миллионов. Резко подскочило число судов Линча. Опять же за счет Севера. Белые охотно фотографировались на фоне повешенных негров и слали на Рождество своим близким. "Merry Christmas Dear Grandma!".

 Для негров наступило светлое будущее и равноправие, обещанные президентом Вильсоном.

 Рука Москвы

 У расовых беспорядков нашлась политическая подоплека. Подрывная работа профсоюзов, анархистов, социалистов и мирового большевизма. В 1917-19 гг. Конгресс принимает ряд "судьбоносных" законов - "О шпионаже", "О подстрекательстве", "Об иммиграции", а Сенат создает Комиссию Овермана, предтечу будущей Комиссии Маккарти.

red_summer-1.jpg

Под все три карательных закона легко подпадали профсоюзы, анархисты и радикалы-иммигранты. Профсоюзы - главные зачинщики забастовок, только за Жаркое лето в стране прошли свыше трех тысяч выступлений рабочих. Анархисты и большевики главная угроза для устоев американского общества и государственного устройства США. Питательная среда вредоносной пропаганды - негры и иммигранты из Восточной Европы. "Нью-Йорк Таймс" писала: "В своей массе негры и иммигранты неграмотны, а это миллионы человек, которыми легко манипулировать для внедрения в сознание масс идей Ленина и Троцкого, совершения в стране большевистской революции". 

 На волне послевоенных социальных проблем американская элита была всерьез обеспокоена влиянием социалистических идей в американском обществе. Из заокеанского далека большевистская Россия для многих американцев казалась Сияющим градом на холме, воплощением идеалов свободы, равенства и справедливости. Ряд черных газет и журналов выходили под логотипами "Да здравствуют Советы!". 

 Власти от слов переходят к делу. В стране запрещают забастовки. Закрывается радикальная пресса. За антиамериканскую деятельность сажают в тюрьму лидеров негритянского движения Оуэна и Рэндолфа, вождя соцпартии Юджина Дебса. Эдгар Гувер внедряет в ряды компартии своих агентов и успешно разрушает ее изнутри. Число коммунистов сокращается на 80%. 

 Полиция и ФБР проводят облавы на радикалов-анархистов и большевиков- пропагандистов, в большинстве недавних эмигрантов из России и Восточной Европы с последующей депортацией. Новый закон об иммиграции впервые ввел квоты на прием иммигрантов по странам. Касался он только Европы, другие континенты по умолчанию исключались. Предпочтение отдавалось Англии, Ирландии и странам Северной Европы. Доверия к Восточной Европе было значительно меньше - как к потенциальному рассаднику неблагонадежности и вредных для Америки идей. Что, как говорится, имело место.

 50% лидеров, активистов, журналистов, идеологов в радикальных партиях и организациях США были евреи-выходцы из России и стран Восточной Европы. По данным ФБР, до 30% бюджета компартии США составляли деньги Москвы. (Сто лет прошло, до сих пор не угомонятся). Естественно, "наши люди" из первых попали под новый букет законов об антиамериканской деятельности.

 21 декабря 1919 года из США в сторону исторической родины отчалил пароход "Буфорд" с 249 депортантами. "Почетных" пассажиров сопровождали 62 вооруженных до зубов морских пехотинцев. Пресса окрестит этот пароход "Красным ковчегом", а позднее "Пломбированным пароходом" с намеком на знаменитый ленинский поезд и его пассажиров. Через Финляндию пострадавшие в борьбе за рабочее дело дотопали пешком до Петрограда, где им был устроен триумфальный прием.

 Наиболее известными фигурами в этом "десанте" были Эмма Голдман - анархистка, суфражистка, революционерка, бомбистка в одном флаконе с многими тюремными "ходками," - и ее сожитель Александр Беркман, отсидевший в Америке 14 лет за неудачное покушение на фабриканта. Голдман ранее была заподозрена в организации убийства президента США Уильяма Мак-Кинли, но была оправдана. Два года заграничные агитаторы ездили по России с целью сбора материалов на тему Октябрьской революции, на третий через Ригу сбежали обратно на ненавистный Запад. Во Франции пути Красной Эммы и Александра разошлись. В 1935-м году Беркман покончил жизнь самоубийством. Голдман коротала дни в купленном для нее американской меценаткой Пегги Гугенхайм доме в Сен-Тропе, время от времени наезжая в США и Канаду с лекциями о звериной сущности большевизма и сталинизма.

Post Scriptum

 Историческая память народа капризна и не всегда объективна. Кого из президентов страны средний американец вспомнит как великих? Разумеется, Вашингтона и Линкольна, потом Ф. Рузвельта, наконец, Кеннеди и Рейгана. Хотя за некоторых президентов берет обида. А чем хуже, например, Вудро Вильсон? Я вспомнил именно его в контексте истории США первой четверти XX-го века. 

 Подросток, в силу болезни до 12 лет не умевший читать и писать, впоследствии стал доктором политической философии, ректором Принстонского университета, инициатором  создания Лиги наций, губернатором и дважды президентом страны. Победителем в Первой мировой войне, автором Версальского договора, лауреатом Нобелевской премии мира. Именно при нем США впервые заявили о себе как о ведущей стране в мировой политике. 

 К сожалению, достижения Вудро Вильсона во внутренних делах не столь блестящи и бесспорны, как во внешних. Первый президент-выходец из семьи патриотов Конфедерации, до конца жизни не мог подавить в себе бэкграунд Antebellum - рабовладельческого Юга, что, в конце концов, и привело страну к Жаркому лету-1919.

 Время Вильсона историки считают десятилетием реформаторства. При внешней академичности и невозмутивности президента он во многом напоминал российского Петра I-го, страну постоянно трясло в социальной, расовой, военной, экономической, политической сферах. Как и у русского царя, реформы были неоднозначны. Окончание своего срока Вильсон отметил учреждением Федеральной резервной системы и двумя поправками к Конституции США. 18-я ввела в стране драконовский "сухой закон", 19-я дала женщинам избирательные права. Мавр сделал все, что сумел и что ему позволили обстоятельства.

 Его преемникам - президентам Гардингу и Кулиджу, не нужны были перемены, они царствовали лежа на боку. Как идет, пусть идет и дальше. Ходили байки о типичном дне Калвина Кулиджа - утром подписывал бумаги, остаток дня сидел у окна и считал, сколько проехало автомобилей по Пенсильвания-авеню. В социальной и политической сфере силовые структуры без участия президентов и с помощью общественности "в лице" Ку-Клукс-Клана, "Американского легиона", других патриотических сил навели в стране полный порядок. Негры, большевики, профсоюзы, иммигранты и прочие либералы и пикнуть не смели без серьезных для них последствий.

 И, как ни странно, эпоха политического застоя в 1920-е шла параллельно с небывалым в стране экономическим бумом. Стремительно шло насыщение рынка товарами народного потребления, автомобиль становился не роскошью, а доступным средством передвижения для большинства американцев. Расцвет литературы, джаза, кинематографа, моды. Все замечательно, если бы не этот проклятый "сухой закон".

 Но счастье не бывает долгим. В 1929 году Америку ждали тектонические потрясения - финансовый коллапс и Великая депрессия.

 Но это уже другая история.