Общение капитана ледокола «Ленин» Соколова с «зелёным змием» переросло в тесную дружбу, известную всему экипажу. Однажды капитан пришёл в ПЭЖ (пост энергетики и живучести) и спросил главного физика Юрия Сергеевича Сидорова, знает ли он, что надо делать с пьяным инженером-оператором. Главный физик, будучи человеком открытым и независимым, как по образованию, так и по воспитанию, ответил, что он знает, что надо делать с пьяным оператором, но не знает, что делать с пьяным капитаном.
Борис Макарович попытался применить испытанные способы, но они не подходили в отношении главного физика. Капитанов в пароходстве пруд-пруди: поднялся на борт, подписал акт - и через час ты уже капитан атомного судна.
А главные физики товар штучный, их в пароходстве знают по имени и отчеству, и, чтобы стать главным физиком, надо не менее десяти лет поработать на разных должностях «от и до» (на флоте нельзя перепрыгнуть через должность даже «по блату), сдать кучу экзаменов, включая экзамен в институте атомной энергии комиссии во главе с академиком и т.д. А главный физик Сидоров ещё и лирик – стихи пишет, и спортсмен отличный - двукратный чемпион СССР по ручному мячу. Не по зубам он оказался, физик Сидоров, капитану Соколову.
Когда электромеханикам нужно провести работы, к примеру, по чистке коллекторов гребных электродвигателей, а для этого надо остановить ледокол часов на 10, старший электромеханик, вкупе с главным механиком, идут к капитану и объясняют ситуацию. Капитан морщит лоб, делает умное лицо и спрашивает: - А за восемь часов справитесь?
В народе о капитанах: Едет капитан в автомобиле. Глохнет мотор. Капитан подёргал замок зажигания – глухо. Посидел, ещё подёргал замок – тишина. Вышел из автомобиля, открыл капот и, нагнувшись, спрашивает: - Ну, долго ещё стоять будем?
А в тот 1962 год ледокол «Ленин» выполнил «научную» работу по обеспечению быстрого таянию весеннего (двухметрового) льда методом напыления на лёд угольной пыли. Как оградить пыльцу от ветра и других погодных неконтролируемых невзгод, не сообщалось. Покончив с «научным» экспериментом, ледокол встал в бухте, метрах в четырёхстах от порта Диксон. Работ для ледокола на ближайший день не предвиделось. Экипажу разрешили увольнение на берег с 10 до 18 часов судового времени.
Из рассказа члена экипажа, второго электромеханика Александра Касьянчука. «На Диксоне у меня был хороший давний приятель. Мы пришли в гости к нему втроём. Принесли ящик мандаринов. В прихожей у хозяина в ведре стоял метровый осётр, готовый быть строганиной. В квартире был накрыт стол и стоял ящик армянского коньяка. Через пару часов двое из экипажа ушли на ледокол – на вахту.
В 17 часов вдруг раздались гудки ледокола. До объявленного времени отхода ледокола был ещё целый час. Снова раздались гудки. Вышли посмотреть. Ледокол медленно уходил из бухты. Побежали вдвоём по льду, перепрыгивая через попадавшиеся на пути трещины. Составивший компанию хозяин квартиры, житель Диксона, сказал, что бежать не может – неделю назад, когда он работал на острове Визе, у него был приступ аппендицита, его на вертолёте доставили на Диксон, где и сделали операцию. Теперь у него расходились швы. Я отправил его назад домой и побежал один. Ледокол продолжал движение.
Когда до него оставалось метров 200, ледокол остановился. Подойдя к ледоколу, я увидел на корме главного механика и судового доктора. Бросить шторм-трап с борта было невозможно – там была мешанина из битого льда и воды. (Шторм-трап состоит из деревянных ступенек (балясин), соединённых на определённом расстоянии друг от друга верёвочным тросом). Шторм-трап бросили с кормы. Нижние балясины трапа лежали на льду.
Я прикинул, что, взявшись за трап на высоте своего роста под весом собственного тела, я окажусь полностью в воде. Я разбежался и прыгнул на возможно большую высоту и схватился за трап, оказавшись по пояс в воде. Выбрался на корму ледокола. Доктор сразу потащил меня в лазарет и стал растирать. У меня в кармане куртки оказалась бутылка коньяка, которую хозяин квартиры сунул мне перед забегом. Доктор сказал, со знанием дела, что коньяк никогда лишним не бывает».
Перед началом движения судна есть обязательная процедура. По судовой трансляции объявляют: «Начальникам служб доложить на мостик о наличии на борту личного состава». Без информации о наличии на борту ВСЕХ членов экипажа судно не трогается с места. Но решение принимает капитан. Бывают случаи необходимости срочного отхода, к примеру, на спасение другого судна, по метеоусловиям, по поиску упавшего за борт. В данном случае никакой надобности в срочном отходе ледокола не было. Решение принял капитан Юрий Сергеевич Кучиев.
На следующий день было общесудовое собрание. Протоколы собраний всегда отправляются в пароходство. На собрании не было ни слова сказано о «волевом» решении капитана начать движение ранее объявленного времени. Второму электромеханику Александру Касьянчуку объявили выговор с занесением.
Капитан Кучиев по завещанию просил урну с его прахом опустить на дно Северного ледовитого океана в географической точке Северного полюса. В 2006 году атомный ледокол «Ямал» пришёл на Северный полюс. Известно, что льды в Арктике постоянно дрейфуют. Подняли вертолёт, который опустился на льдину в точке Северного полюса. Нашли трещину. Урну с прахом капитана Юрия Сергеевича Кучиева опустил в океан старший электромеханик Александр Касьянчук.
P.S. Перечитав содержание я подумал: создаётся впечатление, что все капитаны атомных ледоколов были людьми с существенными недостатками. Я не изменяю написанного. Оно соответствует действительности. Но было много других капитанов, которых я бы охарактеризовал как обладавших самыми положительными качествами. Это и Павел Пономарёв, и Анатолий Кашицкий, и Владимир Красовский, и Александр Ольшевский, и Зигфпид Вибах, и Василий Голохвастов, и Андрей Смирнов, и Александр Хорьков, и Дмитрий Лобусов. К сожалению, многих из капитанов я уже и не помню – хорошее забывается, а всплывают яркие случаи, не всегда положительные.
И о завпродах. С благодарностью вспоминаю завпродов Александра Байдалу, Лаймона Балдиньша. А на ледоколе «Ленин» был завпродом Александр Голубенко. Если кто-то просил ночью выдать продукты (закуску), то Александр давал ключи от кладовых и продолжал спать. В кладовых были листки, в которых взявший продукты сам записывал «чего и сколько». И ставил подпись. И не было случая, чтобы …
И что удивительно, за эти сорок лет я не могу вспомнить ни механиков всех рангов, ни электромехаников, ни КИПовцев с «выкрутасами» на работе.
Хочешь узнать человека – дай ему власть.
Комментарии
Старые, ностальгические,
Старые, ностальгические, никому тут непонятные (ау, ещё морячкИ есть?) и неинтересные, местечковые какие-то, мелкие мемуары. Зачем? Автору-то понятно: никто другой не слушает, а высказаться хо'ца. Но публиковать-то этy белиберду к чему? Автор - не титан мысли, не философ, ни даже интересный мыслитель. Высказывает тривиально пошлые, по динозаврему отжившие своё мысли на события мелкие, сугубо личностные, события прошлого века. Кому это нужно, кроме него самого?
Интересные и остроумные заметки
Никогда не пропускаю бывальщину от ЮС, мне нравится и жанр, и то, как написано. И даже то, что подразумевается - конечно в меру моих представлений об этой грани советской жизни, которую я знал совсем с другой стороны. Случалось, не соглашался с тем, что написано, но это не мешает мне ценить и сами крупицы воспоминаний, и желание автора поделиться ими.
Большое спасибо и автору, и Чайке.
Добавить комментарий