Памяти Евгения Голубовского

44456797766.jpg

6 августа на 87-м году жизни ушёл из жизни журналист, культуролог, редактор, общественный деятель, автор предисловий более чем двадцати книг, а главное – замечательный, глубокий и небезразличный человек Евгений Михайлович Голубовский. 

Его титулами и званиями можно заполнить целую страницу, но я хочу рассказать о нём как о человеке. Я познакомился с ним почти 70 лет назад, в начале сентября 1953 года, когда мы стали студентами Одесского Политехнического института. Женя поступил на электротехнический факультет, уже тогда прекрасно понимая, что техника – не его призвание. Освоившись в течение первых месяцев и успешно сдав первую экзаменационную сессию, он понял, что и в дальнейшем сможет оставаться хорошим студентом, если будет вовремя сдавать текущие задания и не будет иметь «хвостов» – его интеллект позволял справляться даже с не очень интересными ему и достаточно трудными предметами.

Ещё со школьных лет Женю интересовала культура во многих её проявлениях – литература, поэзия, живопись. Его домашняя библиотека была для тех послевоенных лет уникальной. Уже тогда он радовался как ребёнок, когда удавалось достать редкое довоенное издание Ахматовой, Мандельштама, Гумилёва, Хлебникова, альбом репродукций Моне, Матисса или Сислея. Это увлечение осталось у него на всю жизнь.

Как рассказывал мне мой друг Олег Щекотихин, однокурсник Голубовского (я учился на другом факультете), на общих лекциях Женя обычно садился в последнем ряду и с интересом читал какую-то интересующую его книгу – возможно, из тех, которые получали тогда «на одну ночь». При этом он умудрялся, пусть и невнимательно, слушать лектора.

 В 1956 г. Женя вместе с помощью нескольких своих друзей- единомышленников устроил общеинститутский вечер, посвящённый модернистскому искусству в живописи – от импрессионизма до кубизма. Чтобы проиллюстрировать рассказываемое им в докладе, организаторы вечера пускали по рядам репродукции и открытки, в том числе взятые «под честное слово» у друзей и знакомых. Женя несколько раз прерывал выступление словами: «Только, пожалуйста, не потеряйте; мы дали слово всё вернуть».

 Для абсолютного большинства присутствовавших услышанное и увиденное было откровением; в это трудно было поверить. О Пикассо они, правда, слышали (нарисовал голубя мира), но фамилии Матисс, Дали, Ван Гог, Тулуз-Лотрек, Гоген, Ренуар, Дега, Модильяни звучали как инопланетные. 

Это чисто просветительское мереприятие было воспринято властью как акция против официального искусства соцреализма. Организаторов вечера исключили из комсомола; от отчисления из института их спасло лишь то, что все они хорошо учились. 

Только вмешательство И. Эренбурга, который принял Женю в своём кабинете в Москве и внимательно прочитал текст доклада, спасло их от исключения из института. Вот отрывок из его письма к Б. Полевому: «…Голубовский не историк искусства, а студент, изучающий электротехнику, и можно только радоваться, что молодой человек читал, думал об искусстве и решил поделиться своими знаниями с товарищами. То, что руководители местного комсомола сделали из этого криминал и исключили четырёх студентов из комсомола, кажется мне неправильным».

Проработав несколько лет инженером, Женя ушёл в журналистику, связанную с культурой и историей Одессы. Был корреспондентом газеты «Комсомольская искра», заведующим отделом культуры газеты «Вечерняя Одесса»; в обеих газетах вёл придуманную им и ставшую очень популярной рубрику «Одессика».

В 1994 г. он, работавший тогда зам. редактора очень популярной в постперестроечной Одессе газеты «Одесский вестник», стал моим «крёстным отцом» в журналистике. Я обратился к нему с просьбой как-то отметить 60-летие моего, к тому времени уже покойного, ближайшего друга Е. Марголина, с которым он тоже был знаком. Женя выслушал мой эмоциональный рассказ и сказал: 

– А ты сам напиши о нём.

Я растерялся:

– Но я не умею…

– Если ты интересно изложишь всё рассказанное, я опубликую это в виде очерка в день его юбилея. 

Так и произошло, причём текст был напечатан практически без правок и стал первой из моих около четырёхсот последующих публикаций.

В дальнейшем Женя не раз одобрял и поддерживая меня перед участием в журналистских конкурсах, изданием моих книг и радовался успехам.

Наверняка я не был единственным. Упомянутый выше Олег Щекотихин рассказывал, как Женя поддержал его перед изданием в 2010 г. первой книги «Одесса. Море. Война.», сделав ряд важных замечаний и рекомендаций и «благословил» на подготовку следующих. Теперь Олег издал уже шесть книг.

Евгений Михайлович ряд лет возглавлял депутатскую комиссию Одесского городского совета по культуре и очень много сделал для сохранения культурных традиций нашего города. Когда по инициативе М. М. Жванецкого и под его руководством был основан Всемирный клуб одесситов (ВКО), Голубовский до последнего дня жизни был его бессменным вице-президентом. Вскоре им была создана газета этого клуба «Всемирные одесские новости», редактором которой он оставался много лет.

Евгений Михайлович глубоко знал и хорошо чувствовал поэзию. Не будучи поэтом, он много лет руководил успешно работавшей при ВКО Литературной студией "Зелёная лампа", давшей «путёвку в жизнь» ряду способных поэтов.

Заслуги Голубовского оценены по достоинству. Он Почетный гражданин Одессы, полный кавалер орденов Маразли, обладатель наград "Золотое перо Одессы", "Общественное признание" и многих других. Его авторитет среди культурной общественности нашего города чрезвычайно высок.

С первого дня российско-украинской войны – уже второй войны в его жизни, он не молчал. В течение многих месяцев на его странице в Фейсбуке стали ежедневно появляться статьи «Дневника войны», где Евгений Михайлович с негодованием, но ёмко, последовательно и конкретно, описывал страшные события, обрушившиеся на Украину. Его «Дневник» с нетерпением ждали и читали тысячи людей, том числе и совершенно далёких от проблем литературы и искусства, о которых он писал всю жизнь. Возможно, ещё и поэтому так огромно количество публикаций по поводу его кончины.

Особой болью была для него родная Одесса, где через шесть десятилетий вновь рушатся здания (включая многоэтажные жилые дома и любимые им с детства музеи), предприятия, сооружения знаменитого одесского порта, храмы, монастыри, гибнут люди, в том числе дети, женщины, старики. Наверное, он с горечью вспоминал, как в 41-м он с мамой при сигнале воздушной тревоги бежал в убежище, а по ночному небу лучи прожекторов ловили немецкие самолёты. А сейчас вместо прожекторов – красные всполохи разрывов, а вместо немецких самолётов – российские ракеты…

Кроме «Дневника войны», Голубовский продолжал писать на разные темы, связанные с культурой, литературой, поэзией, рассказывал о неординарных людях. Будучи уже тяжело больным, он увлечённо делал это до тех пор, пока мог физически – меньше чем за месяц до смерти его ещё читали.

Евгения Михайловича будут с уважением вспоминать очень много людей не только в Одессе.

Светлая память тебе, Женя!

Редакция журнала ЧАЙКА присоединяется к словам Михаила Гаузнера, мы испытываем боль по поводу ухода замечательного человека и литератора и выражаем сочувствие осиротевшим родственникам и всем жителям Одессы! Долой позорную войну! Мир и благоденствие свободной независимой Украине!