...Первый контакт с фирмой грамзаписи "Метро-Голдвин-Майер" она подписала, когда ей было всего 16 лет. Однако наутро она не проснулась знаменитой. Слава так долго не приходила, что после выпуска 10 пластинок и исполнения пеcен в нескольких кинофильмах она думала бросить пение и уйти в науку, в медицину. Но её отец Джордж Франконеро посоветовал ей записать популярные песни в современной обработке. Одна из песен под названием "Кто теперь жалеет об этом?" (Who's Sorry Now?) стала шлягером, и с этого началось восхождение Конни Фрэнсис.
Четыре года подряд её признавали певицей №1 во всём англоязычном мире. Сам мастер шлягеров композитор Нил Седака написал для неё "Глупый Купидон" (Stupid Cupid). Эта песня имела громадный успех: в Англии была признана лучшим шлягером. Начались поездки по странам мира, слава, новые записи. Пик её славы пришёлся на самый конец 50-х и продолжался до начала 70-х годов.
Она выпустила альбомы на итальянском, еврейском, немецком, ирландском и многих других языках. Отчасти этим объясняется её огромная популярность в Европе. В Советском Союзе фирма грамзаписи "Мелодия" выпустила её пластинку, которая вошла в мою коллекцию американских певцов. Я привёз эту пластинку в Америку. Мировая известность не стала для певицы источником обогащения: не это было целью её жизни.
Она просто очень любила петь. Как правило, не отказывалась от благотворительных концертов. На одном из них - в городке Хобокен, штат Нью-Джерси, во время фестиваля итальянского искусства я познакомился с Конни Фрэнсис и её мамой Идой. Обе согласились дать мне интервью. Второй раз мы встретились на Брайтон-Бич, в Бруклине, во время другого благотворительного концерта, на котором Конни Фрэнсис исполнила несколько еврейских песен. Из этих двух встреч я узнал, что жизнь этой певицы была, по её выражению, не "дольче вита", как назвал Федерико Феллини свою знаменитую кинокартину, а кисло-сладкой.
- Вы часто бывали с гастролями в разных странах, не только англоязычных. Как вы там выстраивали свою программу?
- Например, во время моего турне по Румынии я увидела, что публика там темпераментная, живая, как в близкой мне по крови Италии. Народ в Румынии очень музыкальный. Когда я получила предложение Госдепартамента поехать в Румынию, я достала список румынских диск-жокеев, позвонила им и спросила, какие там самые популярные песни. Они ответили: "Греческие, итальянские, испанские, французские"...И я пела там на разных языках, но всю разговорную часть концерта вела на румынском. Этим я хотела показать, что я их уважаю.
- Вы так же сделали бы и в России, окажись вы там?
- Конечно. Я расскажу вам одну историю. Все мои записи я делала на двух дорожках - музыкальной и вокальной. Сначала пишется музыка, а потом накладывается голос. Так вот среди полученных мною писем были письма от одной девочки из Одессы. Я пошла в студию и специально для неё переписала голосовую дорожку: сделала шесть песен на русском языке. И послала ей. Но она не получила мою запись. Я так и не поняла почему.
- В вашем репертуаре песни, как правило, очень мелодичные... Каков ваш принцип отбора песен?
- Я считаю, что слова в песне важнее музыки. Смысл песни - в словах, а душа песни - в мелодии. В идеале - гармония того и другого. Мне всегда нравились песни разных народов. Кстати, американской публике всегда нравились русские песни, песни русских цыган, русских евреев. Я когда-то мечтала выпустить альбом русских песен и подарить его людям. А диск, сделанный мною в Румынии, я бы хотела подарить любителям музыки в странах Центральной и Восточной Европы. Не продать, а именно подарить! Мне не нужны их деньги. Я с молодости мечтала заниматься распространением популярной музыки - иностранной в Америке, и американской в других странах. С помощью музыки можно увеличивать число друзей Америки. Врагов мы делать умеем. А я хотела, чтобы у нас было побольше друзей. Искренних, настоящих.
- После выхода вашей пластинки в СССР, у вас появилось там много друзей. Я хранил эту платинку более 30 лет и теперь хочу подарить её вам.
Конни Фрэнсис была явно растрогана. Кстати, при встрече с певцом Энгельбертом Хампердингом я подарил ему пластинку фирмы "Мелодия", на одной стороне которой были песни Хампердинга, а на другой - испанского певца Рафаэля. Он очень удивился такому "спариванию". Вероятно, он вообще не знал (или забыл) о выпуске такой пластинки в СССР. Там, как известно, практиковались такие "левые", безконтрактные тиражи, чтобы не платить гонорар звёздам западной эстрады.
Когда-нибудь при случае расскажу и о встречах с Полем Робсоном-младшим, которому я преподнёс пластинку его отца, выпущенную в СССР ещё в 50-х годах. Подаренную мною пластинку Поль Робсон-младший добавил потом к экспонатам на выставке 1998 года, посвящённой 100-летию со дня рождения Поля Робсона-старшего - знаменитого американского певца и актёра, в репертуаре которого были и песни на идиш, в частности, марш повстанцев варшавского гетто.
На концерте в Москве в 1949 году, вскоре после смерти Соломона Михоэлса, когда начиналась широкая антисемитская кампания " по борьбе с космополитизмом", Робсон спел эту песню на еврейском языке в Колонном зале Дома Союзов. Можно себе представить реакцию московских евреев: ведь концерт транслировался по радио!
Но вернёмся к нашему диалогу с Конни Фрэнсис.
- Ещё живя в Советском Союзе, я слушал в вашем исполнении еврейскую песню "А идише маме". Откуда у вас интерес к песням на языке идиш?
- В моём репертуаре много еврейских песен. Первые пять лет моей жизни я жила в квартале, где 99% жителей составляли итальянцы. Следующие пять лет я жила в абсолютно еврейском районе. Там я многое узнала о еврейских традициях, а на языках идиш и иврит я говорила даже лучше, чем все прошедшие бар-мицву мальчики, с которыми я встречалась. С тех пор у меня остались самые тёплые чувства к еврейскому народу. Так случилось, что многие из моих самых близких друзей в Америке - выходцы из Одессы. Благодаря моим пластинкам, на которых есть итальянские и еврейские песни, я стала словно членом семьи почти в каждом итальянском и еврейском доме в Америке. И это - большая честь для меня.
Мама певицы Ида Франконеро рассказала:
- Ей было три года, когда она начала играть на аккордеоне. А в четыре года она уже играла две песни по нотам. Но она не пела до десяти лет. Мы как-то ехали в машине. По радио передавали песни, и Конни подпевала. Муж сказал: "У нашего ребёнка приятный голос". Когда мы приехали домой, я попросила: "Возьми-ка аккордеон и дай послушать то, что ты пела". Так она начала. А в 14 лет она уже стала записываться. Был период, когда её пластинок было продано больше, чем у кого бы то ни было, кроме Пресли. Пресли был на первом месте, а Конни на втором.
- Где она родилась?
- В Нью-Арке, штат Нью-Джерси.
- Как началась её сценическая карьера?
- Было детское представление в Нью-Йорке. До этого она уже участвовала в детских концертах. Нью-Йоркское представление называлось "Время начинать!" Мой муж договорился, чтобы нашу девочку посмотрели менеджер и продюсер. Её взяли. И она участвовала в шоу в течение 4 лет.
- Вы тоже родились в Америке?
- Да. У моей мамы было 16 детей. Четверо родились ещё в Италии, остальные здесь. Я - младшая. У меня с мужем было двое детей. Но сына, Джорджа, мы потеряли. Он был убит бандитом. Осталась только Конни. И внуки.
- Конни была трудным ребёнком?
- Ну, что вы! Она была чудесной дочкой. Очень хорошо училась. Была лучшей ученицей в классе и чемпионкой штата Нью-Джерси по стенографии и печатанью на машинке. Научилась сама по учебнику.
- Остались ли вы близки с дочерью уже взрослой?
- Очень близки. И живёт она недалеко от меня. У нас вся семья очень дружная. Моя невестка, вдова сына, второй раз вышла замуж, и мы всегда собираемся вместе. Конни звонит мне каждый день. Часто даже два раза в день. Раньше я много разъезжала с ней. Она очень хорошая дочь. Посмотрите, какой на мне красивый кулон! Это она мне подарила. Она мне всё покупает. Одежду, всё... На 60-летие отца, помню, устроила ему юбилей, сняла квартиру в Атлантик-Сити, чтобы нам не ездить туда-обратно. Хорошая дочь... Могу сказать, что благодаря ей, я чувствую себя счастливой.
Вернёмся к разговору с Конни Фрэнсис.
- Какой момент в вашей жизни вы могли бы назвать самым счастливым? - спросил я.
- Когда мне привезли моего сына Джоуи. Я уже не надеялась, что увижу его. Это случилось так. Я очень хотела иметь ребёнка. У меня уже было два выкидыша. И вот как-то в ноябре 1974 года я выступала в концертном зале "Вестбери Мьюзик Фэр" на Лонг-Айленде, под Нью-Йорком. Это был как бы итог моей работы за последние годы. После концерта я отправилась в свой номер в гостинице. Там меня ждала куча писем. Я взяла первое из них, так как в нём явно были фотографии.
Открыв письмо, я увидела фотографию прелестного четырёхмесячного мальчика. Там же была копия статьи обо мне под названием: "Я бы лучше пела колыбельную своему ребёнку". Женщина, автор письма, предлагала мне усыновить её малыша. Я была в восторге от него. Пыталась тут же дозвониться до мужа, но его не было в городе.
Искала своего адвоката. Наконец, дозвонилась до него в три часа ночи. Я умоляла его записать телефон той женщины, но боялась, что он не сделал этого. "Ты что, с ума сошла?! - кричал он мне. - Как можно верить женщине, которая в письме просит забрать её ребёнка! Только ненормальная может так поступать. Забудь об этом". Но я настаивала: "Ты записал телефон? Если завтра утром ты не увидишься с этой женщиной, то лучше, чтобы ты попал под грузовик, чем мне на глаза!" Я была вне себя. Я знала: это мой ребёнок!
После разговора с адвокатом я уснула. А через час была изнасилована, изрезана ножом, избита забравшимся в мой гостиничный номер бандитом. Когда полицейские, застав тот кошмар и увидев ножевые раны на моём горле, собрали все бумаги, на которых могли быть отпечатки пальцев бандита, а позже вернули бумаги мне, я всё время искала то письмо о ребёнке.
Я забыла, что положила письмо в карман моей норковой шубы, которую бандит забрал. Я с ума сходила из-за письма. Оно единственное могло связать меня с ребёнком. Я и мечтать не могла о том, что адвокат записал номер телефона. Но он записал! И через месяц после изнасилования, за несколько дней до Рождества, когда я сидела, уставившись на огонь в камине и была занята тем, что до слёз жалела себя, кто-то позвонил в дверь. Я открыла. Мой адвокат стоял с большим свёртком в руках. Он принёс мне сына! То был самый прекрасный момент в моей жизни. Как видите, когда закрывается одна дверь, всегда открывается другая.
- Обретя сына, вы обрели счастье?
- Нет. Из-за изнасилования муж не смог со мной жить. Он оставил меня, потому что я уже была не той, которую он знал раньше. Например, я боялась выйти из дома. Я боялась ездить, а его работа была связана с поездками. Целыми днями я лежала в постели. Единственное, ради чего я жила и почему не покончила с собой, был мой ребёнок. Он был неразлучен со мной все те семь лет, что я не могла петь. Он не знал даже, что я певица. Четыре года после изнасилования я не могла петь даже дома. Но после трёх операций я наконец восстановила голос и впервые смогла спеть колыбельную сыну, которому моя колыбельная уже была не нужна. Он впервые узнал, что я певица, и ему это не понравилось. Он сказал: "Это для тебя будет важнее, чем я. Ты теперь больше не моя. Ты теперь - для всех". И он был прав.
- Но вы ведь сами сделали выбор?
- Да, конечно. Видите ли, я верю, что Бог даёт человеку талант. Не только необычный голос, но сердце, чувства. Даёт редкую способность выражать эти чувства так, как никто другой. Перестать петь миллионам людей - это был бы для меня конец.
...Прошло много лет со времени нашего разговора. Конни Френсис сильно состарилась, но продолжала выступать. Был объявлен её концерт на открытой летней эстраде в Бруклине, на Кони-Айленде. Она уже не могла долго стоять и пела сидя. Честно говоря, трудно было назвать это пением. Того уникального, звенящего, ласкающего, серебряного голоса уже не было...
...Иногда я нахожу в Интернете старые её записи, и радуюсь встрече с прошлым...
***
Конни Франсис. "Глупый Купидон" (Stupid Cupid)
Добавить комментарий