19 февраля 2021 года на 98 году жизни скончался Сергей Львович Голлербах.
Кто дружен с нашим журналом, должен был заметить на его страницах короткие занимательные статьи Сергея Голлербаха из раздела «Путешествия».
В последнее время эти публикации участились. Здоровье 97-летнего Сергея Львовича ухудшилось, он уже не мог ни писать картины, ни выходить из дому, поэтому сосредоточился на воспоминаниях о былых путешествиях.
Мне эти небольшие, но точные, с сочными деталями, зарисовки художника очень нравились. Судя по читаемости, нравились и читателям. Удивительно, как в своем возрасте Сергей Львович сохранил в памяти столько красочных интересных деталей. Зрение подводило, подсмотреть в справочнике он не мог, да и печатал уже вслепую, пропуская и изменяя буквы, так что мне приходилось перепечатывать присланные им по почте тексты заново.
Но этот удивительный человек фактически до последнего дня занимался творчеством.
Сергей Львович принадлежал ко Второй – военной - эмиграции, судьба которой на родине сложилась не слишком счастливо (говорю о тех, кто за границей стал художником, исследователем, журналистом, писателем). Вся эта часть эмиграции заглазно была наречена «предателями», «изменниками родины», и многие представители этой Второй волны не получили того признания в СССР и России, которого заслуживали.
Сергей Львович, родившийся в 1923 году в Царском селе под Петербургом, с началом войны попал в оккупационную зону и был вывезен в Германию, оказался в лагере. Его судьба сложилась так, что он всю жизнь провел за пределами России – после войны учился в Мюнхенской академии живописи, потом как DP - персона, не имеющая определенного места жительства, получил вызов в Америку, где и обосновался.
В своей статье о нем, названной «Три жизни Сергея Голлербаха», я как раз и обозначила эти три главные точки его биографии – рождение в России, ученье в Германии и последующую жизнь и работу в качестве художника и эссеиста в Америке. Царское Село-Мюнхен-Нью-Йорк.
Так получилось, что мой отец родился в том же 1923 году, что и Сергей Львович, и в статье я сравниваю их жизненные дороги. Это сравнение тем более органично, что и сам Голлербах в своих эссе (а в этом жанре был он вне конкуренции!) задумывался, что было бы с ним, если бы...
Радуюсь тому, что, по словам Валентины Синкевич, филадельфийской поэтессы и близкого друга Сергея Львовича на протяжении всей его жизни в Америке, он выделял мою статью о нем из всех других, написанных в разное время разными авторами. Значит, в чем-то мы с ним были созвучны.
Мне всегда нравилось то, что делает Сергей Львович, – как в живописи, так и в литературе (говорю об его эссе и заметках о путешествиях). Там и там он подчас обращался к «прозе жизни», к задворкам, старью, некрасивым фигурам и лицам. Но в его работах все это преображалось, сохраняя первичную фактуру, становилось интересным, острым и ярким, художник давал этой «некрасоте» новую жизнь.
Голлербах был членом Американской национальной академии искусств, участвовал во многих выставках в Америке, а в последние годы его картины экспонировались и в Доме Русского Зарубежья в Москве. В нескольких городах России в музейных коллекциях есть его работы (Нижний Новогород, Воронеж).
Сергей Львович оформил огромное число книг русскоязычных американских авторов, в том числе и «Тяжелые звезды» своего друга поэта Ивана Елагина, умиравшего во время печатания книги от тяжелой болезни.
Но книгу успели сделать до его кончины, правда, ее составитель Леонид Ржевский, как говорят, надорвался на ее издании и умер, не дожив до ее выхода. Посмотрите, какую необыкновенную обложку придумал для книги Сергей Львович Голлербах (есть на интернете).
Для наших Альманахов ЧАЙКА мы также использовали графику и живописные работы Сергея Львовича – он никогда не отказывал в таких просьбах.
До самого конца он оставался человеком, настроенным на общение, излучал бодрость, не впадал в уныние. Наши разговоры по телефону были посвящены совсем не болезням, а живописи, он очень любил русских художников-передвижников, что удивительно, если исходить из его собственной живописной манеры.
А еще он оставил рассказы об очень многих своих коллегах и друзьях - русскоязычных художниках, живущих в Америке. Их портретными зарисовками, рассказами об их судьбах наполнен его «Нью-Йоркский блокнот». До последних дней не слышала от него жалоб. Пожаловался однажды, перед самой смертью - на невыносимую боль в ноге, которую не снимали лекарства (он упал дома и повредил ногу).
Сергей Львович Голлербах, как и Валентина Алексеевна Синкевич, был «талисманом» нашего журнала. Его присутствие на страницах ЧАЙКИ было живительно, говорило о "связи времен", о продолжении традиций. Тяжело сознавать, что больше не услышу его красивого бодрого голоса по телефону, не получу от него пакета с очередной рукописью...
Мир праху! Наши сердца с Вами, дорогой Сергей Львович!
Ирина Чайковская
От имени редакции ЧАЙКИ
Комментарии
Очень, очень жаль. Какой был
Очень, очень жаль. Какой был чудесный художник и рассказчик.
Большая потеря для всех, кто интересовался его творчеством.
Добавить комментарий