Публикация и комментарии Ирины Роскиной[1]
История знакомства Натальи Александровны Роскиной с Лидией Корнеевной Чуковской, а через нее и с Корнеем Ивановичем Чуковским, изложена в наброске мемуаров Роскиной о Чуковском, опубликованном в журнале «Чайка» (https://www.chayka.org/node/7008).
Письма Л. К. Чуковской. Часть 1
- 3 апреля 1951
Москва 1ая Мещанская 7 кв. 22
Наталии Александровне Роскиной
Адрес отправителя:
Моск. область, Старая Руза, Дом писателей.
Дорогая Наташенька. Я совсем не отреченная, все знаю от Коли[2]. Когда находишься здесь, в Раю, кошмар кв. 89 трудно себе вообразить, но я его знаю, вижу, слышу, помню[3].
Н<иколай> К<орнеевич>[4] приехал бледно зеленый в клеточку и только сейчас едва едва приобретает человеческий облик.
Напрасно Вы, милый друг, не написали мне о себе. Где Петенька[5] - у Вас ли? Вернулась ли Настя?[6] Как дела Вашего мужа, где он, удается ли ему выпутаться из сетей дьявола?[7]
Пожалуйста, напишите о здоровье своем и, коли это будет возможно, пришлите Ваши стихи. А как договор с Гослитом?[8]
У меня очень болит сердце и я точно знаю, с какой стороны болит К.И., с какой Люша[9], с какой книга о Некрасове, которую убивают[10].
Не сердитесь, у меня к Вам просьба, но легкая. Позвоните, пожалуйста Маринке[11] (2115-95) и узнайте, отправлено ли мне пальто (она, по моей просьбе, должна была звонить М.С[12].). И если нет, пойдите, голубчик, сами в Литфонд, и пристыдите М.С. Я не прошу Люшу, т.к. она на военной службе.
Здесь весна - Это Снегурка у края обрыва[13] - и пр.
Не знаете ли, получила ли мое письмо Маэль[14]?
2. 17 апреля 1951
Москва 1ая Мещанская 7 кв. 22
Наталии Александровне Роскиной
Адрес отправителя:
Моск. область, Старая Руза, Дом писателей.
[На конверте с адресом приписано:] Наташа, я пальто получила. Л.Ч.
Милая Наташа. Вы не приехали - жаль - но приехали конверты и марки и Марина[15] и потому могу написать Вам. Здесь продолжает быть отлично, хотя вместо Фридочки[16] и Штока[17] прибыли Сергей Васильев[18] - вдохновенный поэт - и Казанцев[19] - писатель-фантаст. Фантазия бьет ключом в его романах, я никогда не видала человека - разве что Немцов[20]? - в такой степени лишенного какого бы то ни было воображения. Но ни Васильев, ни Казанцев не властны испортить пейзажа - птицы поют, звезды сияют, крупные и ласковые, березы поднимают к небу серый пурпур - я ухожу в лес на много часов подряд и сидя на пне принимаю ванны тишины.
Вчера тут был «Мусоргский»[21]; я смотрела - и жалею о потерянном времени. Местами хорош герой; хорош юродивый, но - все остальное! Бесформенно, лишено драматизма, Стасов в вышитой рубахе, могучая кучка, которая так и ходит кучкой! о! о! о!
От Корнея Ивановича я получила печальное письмо, в котором он мне сообщает, что Некрасова надо похерить[22] и пр. Я смотрю на это письмо как на плод болезни и усталости и того странного, несвойственного ему способа работы, к которому он прибег в последние месяцы. Я очень хочу прочесть наконец эту книгу; умоляю прислать мне рукопись - не знаю, пришлет ли? Очень прошу Вас с ним об этом не говорить; я все написала сама.
Когда будет минута, напишите мне о себе, о Вашем муже и о девочке. Мне хочется, чтоб Вы были веселы, счастливы и добры - были такой, какой можете и должны быть.
Очень жду стихов. Я в Вас верю.
Фридочке, моему ангелу-хранителю (сначала Бог, потом Ангел) привет.
Ваша Л.Ч.
P.S. А Ваш Тагер[23] мне не понравился совсем - на версту несет диссертацией; не литературой, а литературоведением. Терминология, а непосредственного отношения к искусству нет. И вопросы мертвые: где кончается какой-то один реализм и начинается другой...
3. 29 октября 1951
Москва 1ая Мещанская 7 кв. 22
Наталии Александровне Роскиной
Адрес отправителя:
Моск. область, Старая Руза, Дом писателей.
Дорогая Наташа, вот я и на просторе - дома - у себя в Малеевке[24]. Чувство такое, будто мне развязали руки и ноги и кровообращение, хотя и с болью, но возвращается. Пока мало гуляю и тружусь только для Зильб<ерштейна> и Макашина[25] - но вот отправлю во вторник чужое и возьмусь за свое. О продлении путевки, о деньгах, о возвращении стараюсь не думать, иначе все померкнет, даже темно-бурые, золотые листья дубов. Когда живешь на улице Горького - кажется, что это еще кое как возможно, а отсюда уж ясно видать, что лучше смерть.
Читаю Нечкину «14 декабря»[26] - дельно. Книжку мне привез И.С.[27] в утро моего отъезда. У нас с ним был разговор, из которого я узнала, что ему приходится оборонять мои гроши от сотрудников редакции, полагающих, что я получаю слишком много. Приеду - буду всеми силами искать другую работу. И.С. был со мной очень мил и добр, но таких вещей нельзя передавать, надо самому с ними расправляться, и молча[28].
Кстати, он дал мне с собою большую статью «Мнимый Репин»[29]. Это реестр фальшивок с поддельной подписью Репина. Реестр очень толковый, но какое он имеет отношение к искусству? Я не знаю. С автобусом послала ему письмо.
Вот, Наташенька, пока и все мои дела, если не считать тишины, воздуха, и главного
а я уже в предпесенной тревоге[30]
о чем не напишешь.
Очень думаю о Вас. Вы и сами не знаете, как много для меня сделали своим появлением в моей жизни. Но об этом я как-нибудь Вам при свидании расскажу. А сейчас очень прошу написать поскорее о себе, о своей болезни. Наташенька, не будьте нигилисткой, берегите здоровье смолоду[31] (о чем Вы и сами всегда помните!), это так скучно быть больной, особенно нервно больной, это такое рабство! Сделайте все, что можно. Постарайтесь к вечеру снимать возбуждение, чтобы в 12-1 спать; принимайте что-нибудь среди дня. Если щитовидка не в порядке, пусть Вам пропишут йод, его надо принимать года полтора.
У Вас ли Иринка? Что она говорит? Чем озабочена?
Обнимаю Вас
Ваша Л.Ч.
4. 6 ноября 1951
Москва 1ая Мещанская 7 кв. 22
Наталии Александровне Роскиной
Адрес отправителя:
Моск. область, Старая Руза, Дом писателей.
Милая Наташа,
извините, что на Ваше большое письмо я отвечаю открыткой. Но сейчас у меня особая полоса: не хочется писать. Вообще ничего не хочется извне. Пожалуйста, не тревожьтесь и не звоните. (А все это вместе не для оглашения). Будьте здоровы. Иринку целую.
Ваша Л.Ч.
5. [без даты]
Москва 1ая Мещанская 7 кв. 22
Наталии Александровне Роскиной
Адрес отправителя:
Моск. область, п/о Старая Руза, Дом писателей.
Дорогая Наталия Александровна,
очень прошу Вас 23/XI получить для меня деньги (если И<лья> С<амойлович> их выпишет). Поступить с ними следует так:
1) если автобус очередной отправится в Малеевку - переправьте, пожалуйста, мне их сюда через Литфонд. (За продление путевки деньги уже мною внесены, теперь они нужны мне здесь.)
2) Если автобус не пойдет почему-либо, молча оставьте деньги у себя до моего возвращения. У меня на них особые виды.
Узнать об автобусе Вы можете по телефону Лечебного отдела Литфонда. Б375-64.
Извините, что утруждаю Вас. Спасибо.
Иринку целую. Ваша Л.Ч.
6. 9 декабря 1951
Москва 1ая Мещанская 7 кв. 22
Наталии Александровне Роскиной
Адрес отправителя:
Моск. область, п/о Старая Руза, Дом писателей.
Дорогая Наташа,
сообщаю своим телеграфным стилем, что возвращаюсь я 17/XII. Спасибо за хлопоты о деньгах и за письмо. Деньги, пожалуйста, сколько бы их там ни было, держите, пожалуйста у себя: они мне понадобятся в день приезда, я должна буду их мгновенно вернуть, я уже опоздала и это мне тяжело.
Будьте здоровы. Ирочку поцелуйте. На «Литнаследство» я зла. Еще раз спасибо. Ваша Л.Ч.
7. [без даты]
Милая Наташа, я Вам звонила вчера вечером, но Вы уже ушли.
Очень интересуюсь Чеховым[32].
Кроме того: не надо ли Вам денег? Могу одолжить 100 р. до Вашей получки.
Ваша Л.Ч.
8. 12 июля 1952
[Из Москвы в Ленинград]
Дорогая Наташа,
Вы были так неосмотрительны, что дали мне Ваш адрес на случай серьезных поручений; я же так невеликодушна, что пользуюсь им. Вот в чем дело. Мои ленинградцы просили послать люминал. Его здесь в аптеках нет, но я добыла и послала. Теперь они просят веронал[33]. Я добуду - и пошлю - но быть может Вам на месте удастся это поскорее? Пожалуйста, попытайтесь! Если достанете хоть несколько таблеток - отнесите срочно по адресу: Гангутская 4 кв. 5. Елене Феликсовне Пуриц для Герша Исааковича[34].
Эта улица выходит на Фонтанку против Летнего сада - примерно, против домика Петра.
Вход с парадного, первый этаж.
Только не перепоручайте, милый друг, никому, а сделайте сами.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Новостей никаких. В «Лит.насл.» никакой работы для меня нет. У Ил. Сам. был обморок[35], С<ергей> А<лександрович> загорел и на спрос отвечает, что с 5 до 6 утра гуляет с собакой и утреннее солнце жаркое.
Люша кончила строить и теперь пытается добыть билет на пароход.
На днях мы с Ив. Игн[36]. очень старательно, часов 6 подряд, пьянствовали. Он Вас поминает и Вам кланяется.
Напишите, пожалуйста о себе - удается ли отдыхать и хорошеть?
Обнимаю Вас. Л.Ч.
9. 14 июля 1952
Лениград
Лесной пр. 61 кв. 200
Наталии Александровне Роскиной
Милая Наташа, сегодня получила Ваше письмо, начинающееся словами «мне очень хорошо», и порадовалась за Вас. Напрасно Вы думаете, что я не знаю, что делает для нас Ленинград: очень знаю и знала всегда. Читали ли Вы Глеба Успенского «Выпрямила»[37]? Если нет, то прочтите. Что делает с нами Ленинград? Выпрямляет.
Я думаю, Вы уже получили мое письмо, посланное на Таврическую[38], и жду ответа.
У меня решительно ничего нового, всё вяло и грустно. Не знаю, куда уходят дни. Люшенька в Переделкино (до 16го); все друзья, кроме Вани[39], уехали из города, и я совсем одна. Хорошо быть одной, когда кругом лес или море, или когда работаешь - но быть одной без деревьев или страстного дела - не очень. Работаю над Ж[40], но как-то из-под палки, без аппетита, не входя во вкус.
В Лит.Насл. тихо и пусто, работа, по-видимому начнется в октябре, когда я уеду в Малеевку.
О Малеевке мечтаю очень. А потом что? А потом опять мой гроб в сумасшедшем доме[41].
Прочла Уилфорда [sic!] «Жизнь во мгле»[42]. Мне все очень хвалили эту книгу. Ну нет, это не бог весть что, хотя и квалифицированно, и читается с интересом.
Если будете еще в Эрмитаже - не забудьте взглянуть на мою вторую мадонну - Моралеса, с младенцем[43]. Испанский зал - кажется, зал № 253[44]. Маленький. Она висит у двери.
Пишите, пожалуйста.
Ваша Л.Ч.
10. 17 июля 1952
Ленинград
Лесной пр. 61 кв. 200
Наталии Александровне Роскиной
Милая Наташа, получила сегодня Ваше второе письмо, из которого поняла, что моя просьба Вас в Ленинграде уже не застала. Неладно это вышло, ну да сама добуду лекарство как-нибудь... Гершу Исааковичу гораздо лучше, скоро его возьмут в больницу.
А Вы - за Вырицей[xlv]? Я жила в Вырице летом, когда Люше было 11/2 годика. Я тех мест не люблю. Под Ленинградом, мне кажется, надо жить у моря. Но хорошо все-таки, что Вы подышите воздухом.
Я сейчас много и с интересом работаю над Житковым[xlvi]. Писать книгу будет неинтересно, а собирать материал - очень. Я уже прочла сотни 3 писем его к сестре, к отцу, к племяннику, и чувствую себя настоящим Лемке[xlvii]. Человек с крупной рискованной жизнью, талантливый неудачник на пределе гениальности, человек с характером сильным, определенным, щедрым, острым - и в то же время мелким - великодушен, но самолюбив и самолюбие разъедает всё. А письма настоящие писательские: со своим голосом, со своей интонацией и огромной изобразительной силой. Я с жадностью делаю выписки; в мою теперешнюю книгу войдут немногие, а в чью-то будущую - все. Да и письма эти, конечно, когда-нибудь появятся в Литер. Наследстве и Вы еще успеете написать к ним примечания на основе моих воспоминаний. (Мне верьте во всем кроме хронологии).
В жаркие дни я лежу и не сомневаюсь в близости смерти, а в прохладные чувствую себя здоровой.
Не вижу никого - ну т.е. ровным счетом никого из друзей: все разъехались.
С Ваней[xlviii] говорю иногда по телефону. Он вял, грустен и от встреч уклоняется. Жаждет увидеть Черняка[xlix], в которого влюбился, но Черняк на даче. У Вани печаль: Вову[l] не принимают ни на геологич., ни на географич., ни на биологич. по состоянию здоровья. А на гуманитарные он не хочет ни за что. Астма и плохое сердце.
Сегодня я была в Вашей редакции и застала в сборе всех, кроме Л.Р. и Н.Д.[li] Кс. Петровна[lii] загорела и хорошо выглядит. Говорит, что Ю.Гр.[liii] мечтает о моем приезде к нему на дачу. Гм! Илья Сам. бодр, криклив, и пока я беседовала с С<ергеем> Ал<ександровичем> - все время очень неуместно и шумно встревал, прислушиваясь к нашему разговору, от чего С.А. морщился. «Что? Л.К. опять будет работать с Синяком[liv]? А он ей заплатит из своего гонорара за то, что она его нянчит?»... С.А. был учтив, разумен и от загара выглядел сильно помолодевшим. Работы для меня, впрочем нет еще никакой. Заходила я, чтоб выклянчить бумагу для перепечатывания некоторых писем Житкова. Черт возьми! Ведь это делается для к<акого > н<ибудь> 150 тома Лит. Наследства[lv]! Я взяла у М.Р. целую пачку[lvi].
О Вас не поминали.
Что мне сказать, милый друг, о Ваших злоключениях «на почве Б.Я. и Н.С.»[lvii]? Вы по натуре человек открытый, распахнутый - и потому Вам предстоит много страданий. Я это по себе знаю, я тоже такая - но, к счастью, не в любви. Тут у меня заповедник и потому людям никогда не удается и не удавалось там насорить. А Вы и тут раскрыты. Я знаю, что не Вы, а Нат. Серг. первая начала разговор, но Вам все равно следовало молчать. «Пусть это послужит Вам наукой», сказала бы я, если бы верила, что жизнь чему-нибудь учит.
Меня огорчает не только то, что люди так дурно пользуются Вашей открытостью, но и то, что у Вас есть потребность открытости в этом пункте... пишите о любви стихи, пишите письма тому, кого любите, и не посылайте их - вот мне кажется единственный способ ограждать себя от прикосновений и в то же время все приводить к слову.
Посылаю Вам свои последние стихи. Напишите мне о них подробно. И общее и частности.
Ваша Л.Ч.
Что Вы знаете о Ирочке?
Наверно, в честь того заката
На небе догорал закат.
Я вспомнила и лес и брата,
Который мне теперь не брат.
Он враг теперь. Он тоже помнит
Родных сугробов забытье,
И запах деревенских комнат
И слово смелое мое.
Вот он разумный и спокойный,
Годами не видавший снов,
Он предал, правды недостойный,
И правду рук, и правду слов...
Ты видел ли другую руку,
Других прозрений волшебство,
Покорный медленному звуку
Больного сердца твоего?
Мы ничему не научились
Ни у снегов, ни у ветвей,
На полдороге разлучились
В угоду слепоте твоей.[lviii]
VII 52
Москва
[1] Автографы писем хранятся в в фонде Н.А. Роскиной в Российском государственном архиве литературы и искусства (Москва) в 1990 г. Сделанная мною распечатка - в Отделе редких книг и рукописей библиотеки им. Хесбурга (Университет Нотр-Дам, США).
[2] Николай Корнеевич Чуковский (1904-1965), писатель, переводчик, брат Лидии Корнеевны.
[3] Это номер квартиры, в которой жили Чуковские на ул. Горького (ныне Тверская) д. 6. У Лидии Корнеевны были плохие отношения со своей матерью Марией Борисовной, которая, видимо, страдала душевной болезнью.
[4] Н.К. Чуковский
[5] Мое (Ира Роскина – тогда я была Ира Бориневич, по отцу) временное прозвище.
[6] Моя няня.
[7] «Сетями дьявола» Лидия Корнеевна называет происходящее с моим отцом, Валентином Владимировичем Бориневичем (1922-1987). В 1949 г. он закончил Мединститут и получил распределение в Читу (хотя психиатры были нужны и в Москве), а в Чите ему так и не дали жилплощади, потом отправили в Ашхабад. У нас в семье считалось, что, хотя распределению подлежали все выпускники, жестокость, с которой к нему относились, объяснялась особенностями его биографии: в 1946 г. он вернулся из сталинских лагерей (чудом выхлопотали), где сидел за то, что выжил, находясь во время войны на оккупированной территории (в Одессе, где его кошмарно пытали в сигуранце - румынском варианте гестапо).
[8] Видимо, речь идет о договоре на редактуру комментариев к XI т. издания Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений и писем : в 12 томах, под общей ред. В.Е. Евгенеева Максимова, А.М. Еголина и К.И. Чуковского. М.,Гослитиздат,1948-1952. В письме к А.Ф. Перельману Роскина писала: «Сейчас комментирую, вернее редактирую комментарии к XI т. полного Некрасова (письма). [...] Но это, как подчеркивает Кор.Ив., моя частная работа, за которую я буду получать деньги в издательстве...». https://www.chayka.org/node/7647 Насколько мне известно, договор не был заключен.
[9] Елена Цезаревна Чуковская (1931-2015), дочь Лидии Корнеевны, в те годы студентка химфака МГУ.
[10] «Мастерство Некрасова» К.И. Чуковского. Тема обстоятельств, в которых осуществлялось первое издание (1952 г.) коротко затрагивается в предисловии Б. Мельгунова к 10 тому Собрания сочинений К.И. Чуковского (Мастерство Некрасова. Статьи 1960-1969) - М.: Агентство ФТМ, ЛТД, 2013. См. также http://www.chukfamily.ru/Kornei/Prosa/Masterstvo/Introduction.htm.
[11] Марина Николаевна Чуковская (урожд. Рейнке, 1905-1993), жена Н.К. Чуковского, переводчица.
[12] М.С. – предположительно, сотрудница Литфонда.
[13] Это Снегурка у края обрыва - строчка из стихотворения Б. Пастернака «Опять весна» (Поезд ушел. Насыпь черна... ): Это Снегурка у края обрыва.
Это о ней из оврага со дна
Льется безумолку бред торопливый
Полубезумного болтуна.
[14] Маэль Исаевна Фейнберг (1925-1994), филолог, редактор издательства «Советский писатель». Литературовед В. И. Глоцер пишет про нее так: «Маэль Исаевну Фейнберг знала без преувеличения вся литературная Москва. И многие звали ее просто поэтичным именем – Маэль. Жена известного пушкиниста Ильи Фейнберга, автора книги "Незавершенные работы Пушкина", выдержавшей девять изданий, она и сама была весьма образованным филологом, начав вскоре после войны свою литературную деятельность под редакторским оком Корнея Чуковского». (http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1996/10/fenberg.html)
[15] Марина - см. выше.
[16] Фрида Абрамовна Вигдорова (1915-1965), педагог, писательница и журналистка. Любимейшая подруга Лидии Корнеевны см. заметки Л.К. о Вигдоровой http://www.chukfamily.ru/Humanitaria/Frida/frida.htm. Именно она привела Роскину в дом Чуковских, см. https://www.chayka.org/node/7008
[17] Исидор Владимирович Шток (1908-1980), драматург.
[18] Сергей Александрович Васильев (1911-1975) советский поэт, написавший в 1949 г. – в разгар кампании с космополитизмом - антисемитскую поэму «Без кого на Руси жить хорошо» (полный текст можно найти в Интернете), которая, хоть и не была опубликована, широко ходила в списках, им же и распространяемых.
[19] Александр Петрович Казанцев (1906-2002), писатель-фантаст, убежденный коммунист.
[20] Владимир Иванович Немцов (1907-1994), писатель-фантаст, популяризатор науки.
[21] Игровой биографический фильм о композиторе М. П. Мусоргском и «могучей кучке» - содружестве русских композиторов, чья эстетика была построена на основах национальной самобытности, поставленный в 1950 г. Режиссер Григорий Рошаль, в главной роли Александр Борисов. музыкального критика В.В. Стасова играл Николай Черкасов, юродивого - В. Беззубенко.Фильм получил Сталинскую премию за 1950 г.
[22] Чуковский не был удовлетворен своей книгой «Мастерство Некрасова». Автор биографии Чуковского, изданной в серии «Жизнь замечательных людей» (Молодая гвардия, 2007), И.В. Лукьянова возлагает вину за это на мою маму. Наверное, мне должно быть лестно, что моей маме приписывается такое серьезное воздействие на развитие отечественного литературоведения. Но все-таки просто смешно подумать, что этот старый «белый волк» (по прозвищу, данному ему Е.Шварцем), которого столько в его жизни критиковали (да еще такие значимые фигуры - вспомним хотя бы Крупскую!) и который сам писал, что для него существует только один судья - он сам, стал бы горевать из-за мнения недавней выпускницы филфака. Жаловаться на неудачу с книгой Чуковский начал по крайней мере за год до знакомства с Роскиной (смотри его Дневник за 1950 г. ), а надписи Чуковского на подаренных маме книгах о Некрасове (хранятся в РГАЛИ) отнюдь не свидетельствуют о том, что она обидела его как некрасоведа. А что на самом деле огорчало Чуковского в этой книге, мне неизвестно. Может быть, просто был болен и дело вовсе не в книге?
[23] Евгений Борисович Тагер (1906-1984), литературовед, специалист по литературе 20-го века, по Горькому. Не знаю, о какой работе Тагера идет речь.
[24] Дом творчества писателей Малеевка находился под Старой Рузой около деревни Глухово примерно в 100 км от Москвы в бывшем поместье издателя журнала «Русская мысль» В.М.Лаврова.
[25] Литературовед, искусствовед и коллекционер Илья Самойлович Зильберштейн (1905-1988) и литературовед Сергей Александрович Макашин (1906-1989) основатели и с 1931 года бессменные редактора издания «Литературное наследство».
[26] Книга историка Милицы Васильевны Нечкиной (1901-1985), специалиста по декабристскому движению, «Восстание 14 декабря 1825 года» вышла в свет в 1951 г. (Москва, АН СССР).
[27] И.С. Зильберштейн.
[28] Примерно в то же время Роскина писала А.Ф. Перельману: «... в редакции царит очень недоброжелательное отношение к Лидии Корнеевне. Виноват в этом Илья, который ее бестактно рекламирует и ставит в пример. О ней говорят издевательски «великий стилист», совершенно не понимают ее работы и недовольны, что ей много платят». https://www.chayka.org/node/7647
[29] Впоследствии статья была опубликована, см.: Зильберштейн И. Мнимый Репин за рубежом.- «Искусство», 1953, № 5, стр. 73 - 80.
[30] Из стихотворения А. Ахматовой:
Они летят, они еще в дороге, Слова освобожденья и любви, А я уже в предпесенной тревоге, И холоднее льда уста мои.
[31] Вошедший в широкое употребление парафраз пословицы «Береги честь смолоду».
[32] Не знаю, что имеется в виду. Возможно, в "Литнаследстве" уже начались разговоры о подготовке Чеховского тома (т. 68), который появился в печати в 1960 г.
[33] И то и другое употребительные в то время снотворные средства.
[34] Герш Исаакович Егудин (1908–1984), математик, друг Л.К.Чуковской через ее второго мужа расстрелянного физика М. П. Бронштейна; Елена Феликсовна Пуриц (1910–1997), жена Г. И. Егудина, преподаватель иностранных языков.
[35] У И.С. Зильберштейна была тяжелая форма диабета.
[36] Иван Игнатьевич Халтурин (1902-1969), литератор. Он дружил еще с А.И. Роскиным. В 1950-х-1960-х мама очень дружила с ним и с его женой Верой Васильевной Смирновой. Смирнова и Халтурин написали предисловие к переизданию статей А.И.Роскина «Статьи о литературе и театре», М., 1959. И с Лидией Корнеевной Халтурин издавна дружил, с ленинградских времен.В Дневнике Лидии Корнеевны запись от 19.VII.1951 «Мы стали подсчитывать, сколько уже лет знаем друг друга: [...] я и Ваня - с 20-го или 21-го - тридцать лет! Какие же мы уже старые!» http://magazines.russ.ru/znamia/2001/5/chuk.html
[37] В очерке писателя Глеба Ивановича Успенского (1843-1902) «Выпрямила» рассказывается о том, как искусство выпрямляет скомканную душу человека.
[38] На Таврической жили Перельманы (семья отца жены маминого дяди – издателя, редактора, культуролога Арона Филипповичем Перельмана). Видимо мама сказала Л.К., что собирается остановится у них, а не на Лесном у Гринбергов (семья маминой тети Лидии Давыдовны и ее мужа конструктора турбин Марка Иосифовича Гринберга).
[39] И.И. Халтурин - см. выше.
[40] Лидия Корнеевна писала книжку о писателе и путешественнике Борисе Степановиче Житкове (1882-1938). Книжка вышла в 1955 и пользовалась большим успехом (Лидия Чуковская. Борис Житков: Критико-биографический очерк. - М.: Советский писатель, 1955). Об этой работе Лидия Корнеевна упоминает в письмах А.И. Пантелееву, начиная с 2 июня 1952 г. : «Редсовет издательства «Советский писатель» постановил заключить со мной договор на четырехлистную книгу о Житкове. Но договор все еще оформляется, я сижу без денег, ною, не берусь пока за работу, сомневаюсь, жду», более подробно рассказывает в письмах А. И. Пантелееву http://www.e-reading.club/bookreader.php/1029553/Chukovskaya_-_L._Pantel...
[41] См. в письме от 3 марта 1951 и в примечаниях к нему.
[42] Книга Митчела Уилсона (Mitchell Wilson )[видимо, описка Лидии Корнеевны] (1913-1973) «Жизнь во мгле» (английское название - Live with Lightning) была очень популярна в то время: в ней описывался быт американских ученых. В 1976 г. книга была переиздана под названием «Живи с молнией»; я помню, что тогда кто-то со слов переводчицы Н. Треневой объяснил, что в 1950-е гг. она была вынуждена написать «во мгле», чтобы показать, как страшно американским ученым.
[43] Первой, как я понимаю, была «Мадонна Литта» (1490-1491) Леонардо да Винчи. Мама примерно в то же время восторженно пишет о ней Перельманам. А вторая - «Мадонна с младенцем и прялкой в виде креста» испанца Луиса де Моралесе (1509-1586).
[44] Сейчас коллекция испанской живописи расположена в двух залах второго этажа Нового Эрмитажа (Малый испанский просвет и испанский кабинет (залы 239-240).
[xlv] Популярное дачное место под Ленинградом.
[xlvi] См. выше.
[xlvii] Михаил Константинович Лемке (1872-1923), историк русской журналистики, цензуры и революционного движения. Под редакцией Лемке вышло полное собрание сочинений и писем Герцена (22 тома были изданы в 1915-1925), включавшее в себя много ранее затерянных и ненапечатанных произведений Герцена.
[xlviii] И.И. Халтурин.
[xlix] Яков Захарович Черняк (1898-1955), литературовед, сотрудничал в «Литнаследстве». См. некролог ему в 62-м томе «Литнаследства» http://www.old.imli.ru/structure/litnasled/soder62.php
[l] Вова Смирнов – сын И. И. Халтурина и В. В. Смирновой. В девятнадцать лет в июле 1955 г. он утонул под Ригой в реке Лиелупе. Л.К. упоминает его в воспоминаниях о Ф.Вигдоровой http://www.chukfamily.ru/Humanitaria/Frida/fridmem.htm. Про разносторонние способности Вовы рассказывает его друг детства М.Л. Гаспаров http://www.rautian.ru/?story&id=869.
[li] Л.Р. - Леонид Рафаилович Ланский (он просил, чтобы произносили: Ланской; наст. фамилия - Каплан; 1913-2000), литературовед, сотрудник «Литнаследства» в 1946-1990 годы. Н.Д. - Наталья Давыдовна Эфрос (1892-1989), литературовед, переводчик, жена искусствоведа А.М. Эфроса; сотрудница «Литнаследства» в середине 1930 - 1980-х годах.
[lii] Ксения Петровна Богаевская (1911-2002), литературовед, сотрудница «Литнаследства» в 1949-1990 годы. Подробнее о К.П. Богаевской см. предисловие М. Фролова к записи Богаевской о В.Кандинском в «Независимой газете» http://www.ng.ru/ng_exlibris/2011-11-24/7_kandinsky.html
[liii] Юлиан Григорьевич Оксман (1895-1970), литературовед. См. в комментариях к письмам Роскиной Перельманам (https://www.chayka.org/node/7647) . Юлиан Григорьевич дружил и с Корнеем Ивановичем и с Лидией Корнеевной Чуковскими, - очень содержательная переписка с которыми опубликована, см. например, http://www.chukfamily.ru/Kornei/Prosa/Oksman.htm и http://magazines.russ.ru/znamia/2009/6/ch12.html. В "Записках об Анне Ахматовой", том 2, раздел "За сценой", 1956 г. Л.К. Чуковская упоминает, что «так же, как с другими видными пушкинистами (Б. В. Томашевским, Ю. Н. Тыняновым, С. М. Бонди, Б. В. Казанским, М. А. Цявловским, Т. Г. Цявловской) Анна Ахматова постоянно делилась с Оксманом своими мыслями о Пушкине. Познакомились они у Щеголева в 1924 году».
[liv] Синяком = Черняком. Воспроизводится присущий Зильберштейну одесский стиль юмора и нарочитого перевирания фамилий, который также описывается Роскиной в письмах к Перельману https://www.chayka.org/node/7647.
[lv] Для какого-нибудь 150... - шутка, см. фразу «Да и письма эти, конечно, когда-нибудь появятся в Литер. Наследстве и Вы еще успеете написать к ним примечания на основе моих воспоминаний» в письме от 17 июля 1952. А на то, что Л. К. приходилось брать бумагу в «Литнаследстве» и самой перед собой по этому поводу оправдываться, не могу не обратить внимания. Всегда при советской власти бумага была дефицитом.
[lvi] Мария Рувимовна Рабинович (ум. 1959), секретарь-редактор редакции «Литнаселедства», в реальности машинистка.
[lvii] Ленинградский литературовед Борис Яковлевич Бухштаб (1904-1985) уходил в этот момент от своей первой жены Натальи Сергеевны Мичуриной (1904-1976), педагога и библиографа.
[lviii] По-моему, это стихотворение не было опубликовано. В автографе у подчеркнутых слов «На полдороге» на полях слева поставлен вопросительный знак. Не знаю, имеется ли в виду Николай Корнеевич, то есть «брат» в буквальном смысле. В маминых дневничках обо мне есть запись от 24 апреля 1953 г. «Зашли к М.Н. и Н.К.Чуковским. Ирка заигралась с Митей...» Я думаю, если бы Николай Корнеевич в 1952 г. сделал нечто такое ужасное (тут ведь что-то политическое имеется в виду) и поссорился с Лидией Корнеевной, став ее «врагом», то мама - подруга Лидии Корнеевны - меня в 1953 г. к ним в гости не водила бы. Но кто их знает. Позже он повел себя как-то уж совсем по-советски.
Добавить комментарий