(Григорий Куперштейн. Одесские ребята. Firebird, Baltimore, 2017)
Автор этой книги - музыкант из Балтиморского симфонического оркестра Григорий Куперштейн. Важно то, что родом он из Одессы. Попав в Америку, Григорий неожиданно для себя обнаружил, что большое число музыкантов из Одессы, преимущественно скрипачей, в свое время получили признание за океаном, сделали здесь карьеру, стали для американцев, а затем и для всего мира символом таланта и успеха.
Попутно обнаружилось, что Балтимор – побратим Одессы. Нет, не могло такое совпадение не придать новых сил Григорию Куперштейну в его поисках материалов, чтении монографий о музыкантах - на русском и английском, - изучении мемуаров, переписки, критических отзывов о выступлениях музыкальных кумиров. Однако, если читатель думает, что в результате получилось нечто многопудовое и страшно серьезное, он ошибается.
Да, работа была проделана огромная, да, в библиографии указаны восемьдесят проштудированных источников, из которых приводятся цитаты, но автор не был бы одесситом, если бы книга не была написана легко и с юмором. Сам он называет свое дебютное произведение «веселая книга о серьезных музыкантах».
В этой нетолстой, 246-страничной книжке вы найдете любопытные, с юмором рассказанные истории, связанные с Мишей Эльманом и Натаном Мильштейном, Яшей Хейфецем и Тошей Зайделем, Артуром Рубинштейном и Александром Могилевским. И еще о многих, многих музыкантах, чьи корни уходят в родную для автора Одессу.
Большинство этих историй я знаю по публикациям ЧАЙКИ. Григорий присылал их в наш журнал, потому и подаренную мне книгу снабдил автографом, где назвал меня «первопечатницей (его) опусов». Слово «опус» применительно к литературному сочинению выдает музыканта. Есть в книге несколько неизвестных мне сюжетов.
Вот например, новелла со странным названием «Шопензе», книгу открывающая. Далее следует подзаголовок: «Владимир Пахман, первый знаменитый музыкант из Одессы». Заинтересовавшись названием, я решила найти его отгадку.
Оказалось, что привычки знаменитого пианиста-одессита, считавшегося лучшим исполнителем Шопена, сильно напоминали повадки шимпанзе. На сцене он что-то бормотал, вскрикивал, громко себя хвалил или ругал за тот или иной пассаж, жестикулировал, в общем вел себя весьма экстравагантно. В Германии, выступая в лейпцигском «Гевандхаузе», он обозначил себя в программке как Владимир фон Пахман, во Франции и в Англии он выступал под именем Владимир де Пахман. Об одном его концерте Бернард Шоу писал: «Владимир де Пахман выступил со своим хорошо известным концертом пантомимы с аккомпанементом Шопена...»
Вместе с тем, его игра действительно была замечательной, но клоунада неизменно ее сопровождала.
Приведу один анекдотичеческий случай, происшедший с Пахманом в 1925 году в Карнеги-Холле на концерте в честь 80-летия знаменитого скрипача и педагога Леопольда Ауэра.
Войдя в артистическую, Пахман прошел мимо маленького человека с белыми бакенбардами, который ему представился: «Меня зовут Леопольд Ауэр». На это «Шопензе» не нашел ничего лучшего, как ответить: «Неужели? Я думал, вы давно уже умерли».
Нужно сказать, что профессор Ауэр присутствует почти в каждой новелле. И понятно почему. Леопольд Ауэр, преподававший в С-Петербургской консерватории почти полвека, с 1868 по 1917-й, стал создателем российской, точнее петербургской, скрипичной школы, воспитал нескольких звездных скрипачей, обретших мировую славу. Среди них такие, как Миша Эльман, Ефрем Цимбалист, Антон Зайдель, Яша Хейфец...
Можно заметить, что все фамилии скрипачей – еврейские. Действительно среди учеников Ауэра, крещеного еврея, было много еврейской молодежи. Связано это с тем, что в 19-м - начале 20-го вв. музыкальный инструмент – фортепиано или скрипка – был для дискриминируемого в царской России еврейского племени средством выбраться из местечка, завоевать место под солнцем, получить деньги и признание. Часто родители из кожи вон лезли, чтобы ребенок, проявляющий музыкальные способности, был замечен, взят в обучение, попал в хорошие руки...
Мишу Эльмана всюду сопровождал папа, звали его Саул. Он привез сына из Бердичева в Одессу, четвертый по величине город России, где проживали русские и греки, итальянцы и молдаване; в ней, в отличие от Москвы и Петербурга, евреи могли проживать свободно.
В Одессе учителем мальчика стал известный педагог Александр Фидельман, обучавший Мишу бесплатно. Но Саулу – был этот отец аналогом «еврейской мамы» - хотелось для своего сына большего, и он отвез феноменально одаренного ребенка в С-Петербург, где его взял к себе сам Ауэр. Здесь маленькая семья столкнулась с трудностями – папе как еврею нельзя было оставаться в столице. Только благодаря вмешательству министра внутренних дел Плеве, Ауэр сумел добиться временной, на срок консерваторского обучения, прописки для папы Эльмана. Напоминаю, что было сие в 1903 году.
«Случай Эльмана» напомнил мне рассказ Рашели Хин-Гольдовской «Феномен». Эта писательница, в молодости хорошо знавшая Тургенева, одна из первых начала печататься в российских периодических изданиях и часто рассказывала на их страницах о судьбе своих униженных соплеменников. «Феномен» – так называли малыша, который с первого раза мог повторить любое вокальное произведени; его привезла в С-Петербург из Кишинева мама, мечтавшая о карьере для сына.
Рассказ кончается грустно: маме и мальчику приходится покинуть столицу – они евреи, и у них нет такого всемогущего защитника, как профессор Ауэр. Действие рассказа приходится примерно на тот же 1903 год, и, прочитав его, я вдруг вспомнила, что именно в этом году был знаменитый «Кишиневский погром». Вполне возможно, что и мама, и «Феномен» (а реально – их прототипы) погибли от рук погромщиков.
Имя Рашели Хин-Гольдовской встречается и в книге «Одесские ребята». Дело в том, что второй муж писательницы, адвокат Онисим Гольдовский, увлекся молодой скрипачкой Леей Любошиц, чей учитель Эмиль Млынарский, был, кстати говоря, учеником Леопольда Ауэра. А сам профессор Ауэр был частым посетителем салона Хин-Гольдовской.
Семейная жизнь писательницы была разбита с появлением в жизни мужа талантливой и юной Леи. Скрипачка, представительница музыкального семейства Любошиц, родилась в Одессе, а кончила свою жизнь в Америке. Концертировала, успешно преподавала в знаменитом филадельфийском институте Кертиса; в книге рассказывается, как после одного из ее концертов в Карнеги-Холле меценат Арон Наумбург подарил ей скрипку Страдивари «Соловей». Такое случается не часто.
Рашель Хин-Гольдовская, всеми забытая, умерла в Советской России в 1928 году, ее сын от первого брака, правовед Михаил Фельдштейн, был расстрелян в годы сталинщины.
Обращает на себя внимание фрагмент книги, где говорится о выставке «Дегенеративная музыка», проведенной фашистами в 1938 году в Дюссельдорфе. К Одессе этот отрывок имеет отношение, но косвенное.
Дело в том, что музыканты, представленные на этой выставке, «венские» композиторы Арнольд Шенберг и Эрнст Кшенек, были после прихода Гитлера к власти в Германии, приглашены в Бостонскую консерваторию, созданную одесситами братьями Малкиными. Трое братьев Малкиных играли на скрипке, фортепьяно и виолончели, они сделали международную карьеру, создали семейное трио и в 1930-х открыли консерваторию в Бостоне.
Дальше цитирую Григория Куперштейна: «Один из разделов выставки был посвящен Шенбергу. С ним все ясно: «дважды герой» - еврей и модернист. В эстетической оценке модернизма parteigenossen Гитлер и Сталин были близнецы-братья». А вот что пишет Куперштейн о Кшенеке, авторе популярной в Австрии оперы «Джонни наигрывает»: «Ненависть нацистов к этой мелодичной опере вызывал главный герой – американский негр, представитель «низшей расы». К тому же он быд джазист». В книге приводится нацистский плакат с изображением чернокожего Джонни, играющего на саксофоне. На его груди красуется магендовид.
Случай анекдотический, вот как его объясняет автор: «...Звезду Давида присобачили для пущей важности. Джонни, и так видно, евреем не был. Да и сам Кшенек был чехом. А в нацистской Германии навесили и на Кшенека ярлык JUDE, и дело с концом».
Но вернемся к музыкантам из Одессы. Один из наиболее интересных очерков, помещенных в книге, называется «Яша, Тоша» с подзаголовком «Две судьбы: Яша Хейфец и Тоша Зайдель».
Судьбы у двух воспитанников Ауэра сложилась по-разному. Хейфец считается величайшим скрипачом ХХ века, а Зайдель, наделенный не меньшими способностями, но приехавший в Америку чуть позже, кончил дни в безвестности.
В принципе «обыкновенная история», когда талант, которому подыгрывает судьба, вытесняет со сцены менее удачливого соперника.
Но в случае Хейфеца мы к тому же имеем дело с фанатиком скрипки, он неустанно работал, разучивая новые произведдения, совершенстовавался, шел вперед. В то же время его «соперник» наслаждался жизнью, катался на яхте, играл в гольф и посещал рестораны. Яша не мыслил себя без своей скрипки. Тоша же говорил, что его профессией могла бы стать биология.
Но, конечно, все не так просто. Иначе не было бы драмы пушкинского Сальери, чей прилежный и упорный труд не мог соперничать с божественной легкостью гениального Моцарта.
Смотрю в оглавление – и вижу, что книга, хоть и не толстая, собрала огромное количество судеб, сюжетов, музыкальных произведений. Да, да, Григорий Куперштейн предлагает линки на музыкальные пьесы в исполнении его героев.
А еще есть в книге забавные эпиграфы. Вот, например, такой:
«Миша Эльман шел по 57 улице в Манхеттене (по той же улице, где находится Карнеги-Холл).
Турист спросил его: - Как попасть в Карнеги-Холл? - Занимайтесь!»
Новелла про Карнеги-Холл, завершающая повествование, тоже имеет смешной эпиграф, высказывание Исаака Стерна: «Они посылают нам их евреев из Одессы, а мы посылаем им наших евреев из Одессы».
В полном соответствии с этим веселым наблюдением последняя новелла книги рассказывает об одном дне 20 ноября 1955 года, когда в нью-йоркском Карнеги-Холле выступили с концертами один за другим три великих скрипача.
Двое из них - Миша Эльман и Натан Мильштейн - были одесситами по происхождению, но давно уже жили в Америке. Третий - Давид Ойстрах, также одессит, приехал из России. Новелла называется, как и вся книга, «Одесские ребята».
В ней появляется новое лицо – великий педагог Петр Соломонович Столярский, создатель «одесской школы для одаренных детей», воспитатель юных талантов. Он был учителем двоих их тройки гениев – Натана Мильштейна и Давида Ойстраха. И тут следует сказать, что книга Григория Куперштейна – это еще и гимн учителям. Александр Фидельман, Леопольд Ауэр, Петр Столярский – их имена окружены в книге уважением и восхищением. Оказывается, один высочайшего класса педагог способен создать «школу», производящую таланты.
В наши дни таким волшебником является Захар Брон, кстати сказать, вышедший из школы Столярского, в далеком Новосибирске вырастивший великолепных скрипачей Вадима Репина и Максима Венгерова. Шесть лет училась у Брона в его Кельнской школе ныне всемирно известная скрипачка Саяка Седзи. Сегодня маэстро работает в Швейцарии и там продолжает свое «волшебное» дело.
Напоследок не могу удержаться от замечания. В тех новеллах, которые не прошли через ЧАЙКУ, есть речевые шероховатости, типа «опустошил (кружку) на сорочку учителя» или «пока не была пора идти на ужин». Но, сказать по правде, их очень мало, если к тому же учесть, какое количество текста пришлось перевести с английского на добротный русский переводчику-музыканту.
Григорий Куперштейн написал интересную и веселую книгу. Она создана музыкантом, родившимся в Одессе, – и этим все сказано.
______
Вариант статьи напечатан в ж. Знамя, № 4 за 2018 год
______
Наш читатель из Калифорнии Миша Ушинский прислал нам этот линк на песню Гершвина "Миша, Яша, Тоша, Саша".
Комментарии
О Яше и Тоше
Хотя я не Яша и не Тоша, но Ауэр - мой скрипичный пра-пра-дед. Это впрочем не очень редко, в особенности в Питере, ибо у Ауэра была куча учеников менее известных, чем Яша, Тоша или Миша.
Кстати, очень рекомендую посмотреть документальный фильм Itzhak про Ицхака Перльмана, хоть он и не из Одессы :-) Фильм потрясающий.
Добавить комментарий