Из семейного архива. Письма моей бабушки Надежды Давыдовны Роскиной. Часть 5. 1930-1936 годы

  Публикация и комментарии Ирины Роскиной

1930-1936 годы

30/IX-1930

Мой родной, мой самый-самый милый Женя! Я так надеялась, я уверена была, что ты вернёшься[1]. Вчера проболталась полдня на вокзале, встречая поезда, как обещала. Спасибо тебе, что написал, спасибо, что приезжал, спасибо, что остался такой же, что даже пахнешь своим знакомым, с детства любимым запахом (у меня на людей - собачий нюх). Эти дни были, правда, странные и незабываемые, и такая тоска думать, что не увижу больше твоей склоненной надо мной улыбки. Неужели это не утешение, и ты в самом деле может быть еще приедешь? Ну, да кто знает, что будет. Прошлое с нами в сердце.

Меня мучает, что мы так мало говорили, что я так мало тебя узнала словами, не сердцем, что я не знаю, что ты в жизни любишь. Этот дурацкий разговор об Эль Греко в Эрмитаже! У меня в тот день было плохое настроение и дух противоречия, как бывает.

В первую же свободную минутку пойду купить тебе Анненского. Целую тебя крепко, мой дорогой сон. Надя

Адрес я сочинила собственными усилиями, пеняй на себя, если он неграмотный.

1/X-1930

               Дорогой Женя,

послала тебе сегодня письмо, а дома вечером застала твое.

 Я очень рада, что ты хоть раз побывал в театре, но жалко, что без меня. Вообще, по-моему, эти три дня в Москве совсем были пропащие, ведь правда?

Я непременно узнаю у Шуры[2], был ли он на «Кармен». Вероятно очень, так как «Кармен» - его любимая опера, которую он на рояле исполняет прямо божественно. Жалко, что у тебя не хватило решимости подойти познакомиться, или не хотелось? По-моему, стоило, занятно.

 Спасибо тебе за деньги пребольшое. Пойдут частично в уплату квартиры, если тебе интересно это знать. Поеду завтра искать тете Зине подарок, не знаю, что найду.

Устала отчаянно. […] Работала на службе 12 часов.

Помимо разговоров о насиловании судьбы и о том, что каждая встреча должна быть новой Einsteigerung[3] (так ты, кажется, говорил), я заставляю себя не жалеть, что ты больше не приехал. Я и так совсем потеряла голову, и что хорошего могло из этого выйти? Но страшно меня радует, что ты поговариваешь о новом приезде. Я вчера искала твой геттингенский адрес и мне попалось на глаза одно старое письмо, в котором ты пишешь, что, может быть, и не узнал бы меня на улице. Как смешно было когда-нибудь думать, что мы можем встретиться чужими!

 Целую тебя крепко. Не стесняйся писать почаще, если тебе захочется. Как без тебя скучно! Надя

3/X-1930

Милый мой Женя, я с таким трудом от тебя отвыкаю, что все хочется написать тебе.

               Сегодня заходила к Верочке[4] передать вам привет. Ничего хорошего решительно не могла найти. Купила тете Зине за 65 руб. платок, но такой маленький и некрасивый, что все в один голос запретили мне его посылать. Придется постараться продать. Анненского тоже пока нигде не нашла. В результате посылаю тете Зине только Наташину фотографию и крохотного зайчика из какого-то уральского камня. Чудный подарок. Тебе белого слоненка на счастье, которого я тебе искренне желаю, хоть и боюсь тебя потерять, как собака на сене. Между прочим, действительно ужасно боюсь.

               У нас ничего нового. От Гоги было хорошее, бодрое письмо. Наверно он уже через месяц вернется. А когда можно тебя ждать? Что на твоем языке значит скоро?

               Дома, наконец, тепло. Я до сих пор не выспалась, все что-нибудь мешает.

               Спасибо тебе большое за портфель, не понимаю, как я до сих пор без него обходилась.

               Напиши, как тебе понравилась московская родня.

               Целую тебя крепко. Надя

               Любишь ли Кампанеллу Листа? Я сегодня нечаянно услышала ее в телефон по радио – этого достаточно, чтобы придти в хорошее настроение.

21/X-1930

               Милый мой Женя, в самом деле, я принялась за прежнее. Но я ненавижу писать письма, те три – это просто «крик души» после твоего отъезда. Кое-как ещё могу написать ответ, а сама родить что-нибудь совершенно не в состоянии.

Да и о чём писать? О жизни моей, конечно, писать совершенно нечего, особенно раз ты сам видел. Сообщать свои мысли - никогда ни для кого не считала интересным. Остаются чувства. Раз навсегда могу сказать, что дни твоего пребывания здесь были одними из самых счастливых в моей жизни, даже ничем не омраченными, потому что я как-то всерьёз не думала, что мы, может быть, опять навсегда расстаёмся. Нелепо может быть употреблять в данном случае это слово - у меня к тебе какое-то «органическое» чувство, ты совершенно неотъемлемая часть меня. И чтобы ты там ни говорил, я всё-таки чувствую тебя именно братом. Можешь сердиться, сколько хочешь. Конечно, при таком положении я получаюсь уже окончательная дрянь, да что ж поделаешь.

Шура здесь с 15го до 21го. На Кармен он не был, и я бы дорого дала за то, чтобы посмотреть, кого ты за него принял.

Было письмо от Гоги, после того как мама уже наводила на его службе справки, жив ли он. Он страшно жалеет, что тебя не видел. Он думал еще застать тебя по возвращении в ноябре и пишет, что написал бы тебе, да всё не знает, на ты обращаться или на вы.

Женька, мой милый, ты опять кажешься таким далеким-далеким! Я тебя ужасно люблю. Надя

4/XI-1930

Милый мой Женька,

 не сердись что я редко пишу. Всё совершенно благополучно, просто не собраться.

Меня очень радуют твои письма, и хотя ты очень славно спрашиваешь обо всех, вплоть до Серёжи, я всё же их не показываю никому, может быть, против твоего желания?

Шура пробыл здесь две недели и уехал 3-его. 3-его было Наташино рожденье, она получила столько подарков, что когда пришла Белла и сказала ей: «Наташенька, я принесла тебе подарок», она невозмутимо ответила: «Я уже получила подарки, я не хочу больше».

Вот и все семейные новости. У Беллы действительно легкие не в порядке, она даже провела две недели в санатории. У нас очень тепло, но зимний сезон для меня начался, то есть я начала ходить в концерты. В гости не хожу и у меня никто не бывает, я пришла к заключению, что я природный мизантроп, я как-то отвадила всех знакомых, ни с кем мне не интересно. Это сулит мрачное будущее.

Вот и всё. Целую тебя крепко, пиши почаще и не дожидайся моих писем, я ужасная лентяйка. Твоя Надя

18/XI-1930

               Дорогой мой милый Женя, мне сегодня сон приснился, будто ты приехал. Я тебя крепко целую, а ты сердишься и не веришь мне, что я тебя правда люблю, потому что я тебе совсем не писала. Родненький мой милый Женя, на самом деле ты этого не думаешь?

Так бы хотелось не во сне с тобой поцеловаться.

 У меня всё по-старому. Я очень много работаю, не замечаю, как идет время. Наташка растёт, душка настоящая. Мама по-прежнему проводит очень много времени у Лиды. Приехал вчера Гога в неофициальный отпуск на 2 дня, но надеется здесь устроиться. Увидев твой дождевик в шкафу, он немедленно его достал и носит, несмотря на 6° мороза и снег на улице. Боится, как бы снег его не испортил.

Я нигде не бываю, кроме концертов, и ни с кем не вижусь. Даже читаю мало. Сейчас 2 часа ночи, я не так давно пришла со службы. Как бы я хотела, чтобы ты приехал!

Целую тебя крепко прямо в улыбку. Твоя Надя

14/III- [1931]

Дорогой мой, милый Женя, я тебе возмутительно долго не отвечала. Надо было сосредоточиться, подумать, прежде чем писать, а это так трудно в условиях моей жизни.

Я думаю, что ты сам понимаешь, что написал что-то совершенно несуразное. Я тебя страшно люблю, ты это отлично знаешь, и, может быть, именно поэтому не согласилась бы на это предложение. Если говорить о тебе: тебе нужна жена моложе меня (не смейся, пожалуйста) и, уж во всяком случае, здоровее меня. Я ведь насквозь никуда не гожусь, и у меня чувство, что я доживаю свой век, а ты свой начинаешь. Это то, что касается тебя. Что же касается меня, то мне кажется, я бы никогда не решилась лишить Наташу отца, во-первых, и бросить Шуру вообще, во-вторых, хотя может быть это и ложная точка зрения. Все это были бы здравые доводы, если бы мы были вместе. При теперешних же условиях вообще более сумасшедшей мысли не могло тебе придти в голову.

Что касается собаки на сене, то, конечно, особенно остро я бы ревновала тебя, если бы все это происходило на моих глазах. А так – что ж поделаешь.

Словом, выкинь из головы крамольные мысли.

Пишу я тебе редко, вернее совсем не пишу, потому что дико занята и чувствую себя настолько измочаленной всей своей жизнью, что затрудняюсь передать что-либо бумаге. Сегодня свободный день – и я вернулась с заседания[5] в 11-м часу. Наташу совершенно не вижу.

Шура сейчас в Москве. Я нигде решительно не бываю и очень мало читаю, и собою во всех отношениях недовольна – превратилась в абсолютно серое существо по внешности и по всему.

Наталья приглашена завтра на костюмированный бал! Я страшно по этому поводу волновалась – и не смогу ее сама повезти опять-таки из-за проклятого заседания.

Лидин сын растет. Лида не служит пока, стала совсем домашняя хозяйка.

Гога работает вычислителем. Мама возится по обыкновению со всеми детьми.

В общем, все по-старому, все осточертело.

Крепко тебя целую, мой любимый. Всегда твоя. Н

24/IV [1931]

Дорогой мой, милый, любимый Женя, весь апрель я помнила, как бы не пропустить твой день рожденья, но в конце концов опаздываю тебя поздравить. Прости, и верь, что я, хоть и собака на сене, но от всех глубин своей души желаю тебе самого большого счастья, какого только ты заслуживаешь. Не сомневаюсь, что ты и будешь счастлив.

Твои последние письма мне не совсем понятны, то есть, я не совсем понимаю, о чем конкретно ты пишешь. Смешно же мне давать принципиальное согласие на что-то, что может быть осуществлено только через несколько лет. Сколько за это время еще воды утечет! И все-таки даже так я этого принципиального согласия дать не могу. Я тебя ужасно люблю, ты это знаешь, но ведь и Шуру я как-то люблю и т.д. и т.д. Что же до того, что я абсолютно никуда не гожусь, то, во-первых, я что-то не припоминаю такой фразы, а во-вторых, – на одно уж я определенно не гожусь: например, я, вероятно, не смогла бы больше иметь ребенка. Обстоятельство, по-моему, далеко немаловажное. Словом, во всех отношениях я отвергаю такое направление нашей переписки, и предлагаю вернуться к старому. Я всегда страшно радуюсь твоим письмам, но совершенно не способна и даже не хотела бы решать какие-то вопросы. Поживем - увидим. Слова «доживаю свой век», пожалуй, действительно были сказаны с несколько педагогической целью, но наполовину все же это мое искреннее чувство, вернее самочувствие.

О себе сообщать нечего. Очень много работаю, соответственно устаю и т.д. Сегодня взяли дачу в Сестрорецке вместе с Ниной[6] и Лидой. Наташа будет там жить целое лето, а я проведу отпуск с 1-го июля.

Целую тебя крепко. Неохота больше писать. Твоя Надя.

20/X-1931

Милый мой Женя,

В эту зиму я окончательно, как у нас говорят, зашилась. Я поступила на курсы стенографии (я когда-то писала 110 слов в минуту, теперь меньше, а надо писать 120), и иду туда непосредственно после службы. Кроме того в силе остаётся всяческая вечерняя работа. В результате, когда у меня выдаётся свободный вечер, я сначала в недоумении, что собственно я буду делать, а потом оказывается, что я не успеваю сделать и десятой доли того, что нужно (начинается с мытья головы).

Абсолютно ни с кем не видаюсь, у Лиды не бываю месяцами. Немножко успеваю читать в постели, в трамвае и т.д. В данное время остро интересуюсь событиями в Лиге Наций[7]. Здорово получается. Свободные дни провожу наполовину с Наташей, наполовину в сне.

В настоящее время мы очень заняты обменом. Кажется, даже уже подобрали довольно подходящий - две маленькие комнаты для мамы и комната для меня. В Москве большинство моих друзей, с которыми иногда удается поговорить, принципиально категорически против моего переезда. Я же, признавая большинство доводов правильными, умом более благосклонно смотрю на это, потому что очень люблю Москву. При моем немножко литературном отношении ко всему я очень люблю пушкинскую, толстовскую и военно-морскую Москву и, хоть она сейчас совсем другая, всё-таки люблю именно за это, за Малый театр, в котором я за два года жизни в Москве ни разу не была, за Художественный, за названия улиц и т.д. и т.д. Утешает меня и близость к Ленинграду: как-никак, а всё-таки всегда можно приехать. Что же касается того, что мне в Москве будет трудно, то с моей беспомощностью мне всюду и всегда было бы трудно управиться даже с одной моей особой, не говоря о Наташе и хозяйстве. Но не век же сидеть под маминым крылом, и мама уже устала.

 Что значит фраза в твоём письме, что ты боишься остаться чуть не на улице без всяких средств? Из-за общего кризиса или твоя стипендия кончается?

Каковы твои планы с приездом? Как тети Зинино здоровье? Поцелуй ее от меня очень крепко. И я тебя крепко-крепко целую и люблю. Твоя Надя

22/IV 1932

Дорогой мой Женя,

 Поздравляю тебя с наступающим (я по обыкновению опаздываю) днем рождения. Желаю здоровья, счастья (наверное, и то и другое есть), остаётся пожелать славы и богатства. Как мы взрослеем и старимся! Страх.

Я довольно много работаю, переменила профессию, работаю стенографисткой по обслуживанию разных конференций и т.д. Даёт относительную свободу по сравнению со службой. Довольно интересно, вообще я довольна. Не бываю почти нигде, так как очень всё-таки занята, да и просто как-то не выходит, некогда взять билеты.

С моим переездом в Москву ничего пока не вышло. Очень всё-таки мне не хочется туда ехать. Пусть лучше Шура сюда переедет, по крайней мере, такое у меня настроение «на данном этапе».

 Наталья у меня стала совсем большая. Зимой она температурила, но теперь очень поздоровела, окрепла и вообще симпатяга, только я очень мало ее вижу.

На лето планы обычные - взята дача в Сестрорецке. Если Шура разбогатеет, к чему есть некоторые предпосылки[8], поедем на месяц куда-нибудь подальше. Хотелось бы, я уже очень закисла, давно никуда не ездила.

Дома всё без перемен. Целую тебя крепко, а также Аню[9] и тетю Зину. Надя

26/IX 1932

Дорогой Женя,

За это время я написала тебе два письма: первое было даже закончено, но положено в книгу Пастернака, и там «перезимовало», если можно так выразиться про лето, потому что письмо было написано весной. Второе было написано недавно, но я даже представить не могу, куда я его задевала. Объясняется такое небрежное отношение к письмам не плохим отношением к тебе, а недовольство этими письмами.

Живу я странной жизнью, но в сущности, конечно, обычной для людей моей породы. Всё кажется, что ещё что-то предстоит, ещё настоящее не начиналось, а исполнился уже 31 год. Ведь, правда, странно? И какое-то явственное ощущение проходящей во времени жизни - всё взрослеющий Гога, растущая Наташа, которые обозначают это время. Наташа уже знает много букв, но рвения особого не проявляет в постижении этой премудрости. Да и нечего ей будет дать читать, когда она ее постигнет.

Настроение у меня как раз сегодня неплохое и спокойное – вообще же весьма сметенное по всяким лирическим поводам[10]. Тебе на расстоянии можно в этом признаться, но, в общем, хорошего ничего.

Шура собирается переезжать в Ленинград очень решительно, но не знаю, произойдёт ли это фактически. Надо сказать, что в отношении житейских дел, у нас обоих совершенно патологическая даже не беспомощность, а неумение шевельнуть пальцем. Вообще ни один пример мне так не близок, как Крылов, просидевший всю жизнь под падающей картиной[11].

Читаю я немного, конечно, и почти исключительно Пушкина и т.п. бесспорные вещи. За лето перечитала по совету дяди Абрама[12] всего Тургенева - с огромным удовольствием. О современной литературе имею представление даже не смутное, а просто никакого.

У нас всё более или менее благополучно. У Лиды скорее менее, чем более. Они с Сережей болеют по очереди. Лида была недавно страшно простужена. По роду своей работы ей приходится часто бывать в холодильной камере и при её склонности к бронхитам она имеет полную возможность простуживаться. Гога уже должен был призываться, но получил отсрочку.

Мама выглядит очень неважно, устает от службы и от внуков.

Целую крепко тебя, Аню, тетю Зину. Что Аня целый день делает? Не представляю себе. Мама кланяется. Надя

6/I-1933

Дорогой милый Женя,

Ты пишешь, что любишь читать Данте. Я в последнее время тоже стала его читать (а то читала только в школе для какого-то реферата без всякого удовольствия). Теперь помешалась на четвертой и пятой песнях «Ада». Но вообще у меня какое-то нелепое издание, большая часть песен переведена прозой и это совершенно невозможно читать. Но всё-таки я настаиваю на Тургеневе. Я сама с недоверием принималась за него после письма дяди Абрама, но начала с «Вешних Вод» - и непрестанно восхищалась. Именно потому, что Тургенева мы читали очень рано, до очень многого другого, мы не могли его оценить. Нарочно переписываю одну чудесную, по-моему, фразу - не поленилась отыскать: «Множество пчел, ос и шмелей дружно и жадно гудело в их густых ветках, осыпанных золотыми цветами; сквозь полузакрытые ставни и опущенные сторы проникал в комнату этот немолчный звук: он говорил о зное, разлитом во внешнем воздухе...» Ну, разве не прелесть? И всё прелесть. Его испоганил во многом Айхенвальд[13] (для меня, по крайней мере, и в детские же годы) и во многом он прав и всё-таки прелесть.

Не знаю, как у вас, но нам поневоле приходится довольствоваться классиками, потому что нового интересного почти ничего не выходит. Если у вас есть журнал «Звезда», прочитай в № 7, 1932 повесть Бориса Лапина «Подвиг»[14]. Мне очень понравилось и я даже «ломала копья» по этому поводу, как с тобой о Тургеневе. Я вычитала в ней что-то очень положительное, утверждающее.

Внешне моя жизнь идёт по-старому. Лирические волнения, если не затихли совсем, то всё-таки как-то улеглись. Подробно о них я тебе не писала, так что с этой стороны можешь не жалеть о непосланных письмах. Да и вообще это были пустые письма и именно поэтому я их и не отправила.

Шура в данное время в Москве, хотя большую часть этой зимы он провел здесь и собирается переехать совсем. Это «собирается» уже давно начало звучать анекдотом, но сейчас это кажется всерьез. Наташа уже совсем большая, читает вывески. У неё очень хорошая няня, так чтобы поведенья она примерного, «парфетка»[15], но хохотушка в меня. С ее чтением дело тоже очень плохо, и уже сейчас в значительной степени выручают сказки Пушкина.

 В театре почти не бываю, хожу только в концерт, да и это очень редко. Работы вообще много, но сейчас, по-видимому в связи с каникулами в вузах, мало.

Cегодня для Наташи была устроена Елка. Я уже много раз замечала, что дети очень слабо реагируют на зажженную елку, пожалуй, кроме Наташи, моей дочери и воспитанницы своей няни. Но для меня самой с моими настроениями «Вишневого сада» и Чехова, и дяди Абрама - это большое удовольствие.

Дома всё довольно благополучно. Мама довольно тяжело перенесла смерть тети Сони[16]. Мне тоже очень грустно об этом думать. Хотя у меня такое чувство, что это уже давно случилось. На меня, пожалуй, еще сильнее подействовала внешняя сторона - эта двойная смерть.

 Выглядит мама неважно и очень много работает. Масса квартирных и всяких домашних неприятностей, которые тоже ее очень угнетают.

Не сердись на меня, если я редко пишу. Всё-таки я очень тебя люблю. Поцелуй от меня Аню. Надя

25/IV 1933

Дорогой Женя, целую неделю собиралась тебе написать и дотянула до того, что опаздываю поздравить тебя с днем рождения. Как будто тебе уже 35 исполняется? Какие мы взрослые! Мне всё не верится. Желаю тебе кучу всяких хороших вещей – здоровья, плодотворной работы, душевного спокойствия, всего прочего, что сейчас, наверное, тебе очень нужно.

 У меня всё по-старому. Живу изо дня в день. Работаю в эту зиму не очень много, к сожалению, даже просто немного. Поэтому, несмотря на свободное время, очень мало бываю в концертах. В театре была, кажется, всего раза два за зиму, в последний раз на «Кармен» - чудеснейшая новая постановка в Михайловском. Так как знакомых у меня почти нет, то встречаюсь изредка только со своими или с самыми близкими друзьями. Не могу сказать, чтобы меня саму это восхищало - такая замкнутая жизнь, но так как то у меня всегда получается. Людей что ли я не найду по своему вкусу, или жизнь такая дурацкая.

 Наташа моя всё растёт, умнеет, но физически очень слабенькая. Все мои надежды на лето - летом она всегда поправляется хорошо, а зимой непременно всё растрясает.

Читаю не очень много – нечего. Недавно прочла «Цусиму» Новикова-Прибоя[17] – первая часть мне очень понравилась. А нашумевшую «Поднятую целину»[18] не могла одолеть.

 Перечитала письмо, всё посвящённое описанию моего времяпрепровождения, и оказывается, что я всё делаю понемножку. Спрашивается – куда же я деваю свое время? Самой непонятно. Отчасти объясняется это тем, что чувствую себя довольно скверно и значительную часть досуга трачу на отдых от всех этих непосильных трудов.

 Какие твои дальнейшие планы? Если не выгорит с Копенгагеном, не приехать ли вам попросту сюда? Вот было бы чудесно!

3/V-34

Милый Женя,

Я перед тобой виновата - очень давно не писала. А теперь из-за меня мамино письмо так долго задержалось. Присоединяю запоздалые свои поздравления - самые тёплые, несмотря на такое явное хамство.

Я совершенно замоталась с мальчиком[19], а главное со своими собственными болезнями, которые сыплются на меня, как из рога изобилия. Надоели они мне ужасно. Тем более что погода стоит чудная и страшно хочется и погулять и начать работать. Надеюсь всё-таки дней через 10 приступить к полезной деятельности.

Очень меня насмешило твое кислое поздравление маме по поводу рождения Женьки[20]. Ты, очевидно, рассматриваешь рождение ребят как общественное бедствие, мы же с Лидкой энтузиасты этого дела, и я подсчитала, что только мы и Леночка заботимся о продолжении рода. Тем не менее, из-за всех этих дел я очень соскучилась по музыке, театру и т.п. радостям жизни. Читаю с упоением Щедрина - никогда не думала, что такой чудный писатель, открыла для себя Америку. Переживали с большими треволнениями Челюскинскую эпопею[21] - особенно Лида ни о чём другом не могла думать. Теперь переживаю огорчение по поводу перевода Академии Наук в Москву[22] - хотя на первый взгляд это событие не так уж близко меня касается, но всё же я очень люблю там работать.

Что касается домашних дел, то мама выглядит убийственно, страшно устала от моей болезни и домашних забот и мечтает о службе, как о санатории. Гога на днях переезжает от нас - сменял свою комнату. Лидка единственная цветет и сегодня даже кормила моего мальчика, как бы неся общественную нагрузку, так как я неожиданно оказалась к этому неспособной вообще. Вообще как сестра могу дать ей лучше рекомендации.

 Наташка выучилась читать и писать, умненькая и ласковая дочка. Вот и все новости.

Целую крепко тебя тётю Зину и Аню. Надя

Не будь мстительным и напиши мне.

12/I-35

               Дорогой Женя, от Бартелей[23] узнали совершенно неожиданно, что Ане уже сделали операцию[24]. Видно она очень мучилась, что так быстро вы на это решились. Очень рада, что она уже поправляется, но совершенно не представляю себе, как вы управляетесь с мальчиками. Жалко, что мы не вместе живем, мы бы с Лидой приняли в этом деле участие. Хорошо, что Аня одним разом на всю жизнь запаслась ребятами[25] и теперь может жить спокойно. У нас всё более или менее по-старому, ребята помаленьку болеют, но в общем хорошие растут детишки. Лидиному Жене 20-го исполняется год, и она по этому поводу затевает что-то грандиозное. Пока это секрет от всех, и бедная моя Наталья с ума сходит от любопытства.

У Алёши уже 5 зубов, он очень весёлый и славный мальчик, многое уже понимает, но панически боится чужих, так что хвастаться им не приходится.

Я страшно занята, работы всё время много, и так как живу в одной комнате с детьми, поневоле работаю довольно безалаберно. Зато я их всё-таки много вижу. Не бываю решительно нигде, сегодня собиралась в хороший концерт, но посчитала баланс времени и решила остаться дома, а в общем ничего не сделала. Читаю тоже ужасно мало, больше поглядываю на книги, если они есть дома, а часто и не бывает ничего интересного. А время прямо мчится - опять скоро лето и заботы о даче.

Чувствую себя физически неплохо. Следовало бы сходить к врачу показать почки - это мне было летом велено лечь в клинику, но так как они мне нисколько не мешают, то конечно лень и некогда. Настроение хорошее и все знакомые, глядя на мой невообразимо задрипанный вид, только удивляются моей жизнерадостности.

 Мама выглядит плохо, очень устает на заводе[26], мало спит (она встает в половине восьмого, вечером поспит часа два, а потом ложится в три, отчасти мне помогает, отчасти просто возится). Не помню, знаете ли вы, что она болела осенью воспалением лёгких, к счастью в легкой форме.

Гога от нас наконец переехал и, видно, вовсе не рад своей самостоятельной жизни. Тяжело всё-таки жить одному - ему и топить приходится у себя и т.д. Явно раскаивается в своём легкомыслии, да и нам жалко.

Если вы ходите на русские ленты, то, когда Аня поправится, советую сходить на «Чапаева»[27] и «Весёлые ребята»[28]. Я несколько лет не была в кино, а тут сразу пошла два раза и с большим удовольствием. Это все мои развлечения за этот год, кроме ещё одного концерта.

Хоть я и думаю, что ты очень занят, но всё-таки, может быть, найдешь минуточку написать о себе. Я видела твою книгу[29], только, конечно, ничего не поняла. Крепко целую тебя и тетю Зину, и Аню, и племяшей. Надя

27/V-36

Дорогой Женя, я так давно тебе не писала - даже не помню, когда собственно это было в последний раз. Но так как всё идёт очень ровненько, это письмо, написанное сегодня, может посчитаться написанным и полгода тому назад. Написать я собиралась давно, потом приурочила послать письмо к дню твоего рождения, а в это время была так занята, что сил не было взяться за перо. Очень много работы и очень много времени отнимают дети. Наташа уже такая большая и умная, что ей следовало бы уделять побольше времени и внимания, но она тщетно просит меня постоянно «посвятать» ей полчаса. Ее язык - это смесь литературных выражений, собственно выдуманных сознательно слов, вроде «приятнота», «вкуснота» и т.д. (по типу красота) и неожиданных в ее устах еще детских искажений. Алексей очень забавный, всегда в хорошем настроении и распевает песни, причём признаёт только бодрые взрослые песни, вроде «Мы кузнецы и дух наш молод» или «Кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет». Работой я довольна почти так же, как ребятами, во-первых, поскольку я не на что порядочное не способна, стенография всё-таки лучше чего-нибудь другого, а потом эту зиму у меня действительно все интересные работы. Сейчас пишу в университете лекции по русской истории XVIII века. Читаю очень мало, конечно. Фейхтвангера читала просто с любопытством, чтобы узнать, что в Германии делают. Любить я его не люблю. Люблю же я Манна и, правда ещё в прошлом году, имела большое удовольствие от чтения «Волшебной горы».

За зиму была несколько раз в Опере и, кажется, раза два в концерте, совсем отбилась от жизни. Даже не попала на иранскую выставку в Эрмитаже, которая продолжалась целую зиму[30].

 В данное время мы переехали на дачу, я взяла с собой свою машинку и пока раза два в шестидневку езжу в город, остальное время работаю на даче. Очень довольна, что так придумала, до сих пор я всегда летом жила в городе и только наезжала к детям. Работаю, конечно, с прохладцей, во-первых, психологическое ощущение трудно побороть, что отпуск начался – он начнётся только 1/VII, а кроме того, конечно, мешают хозяйство и ребята. Сейчас у нас ещё гостит Лидин Серёжа, который в комбинации с Наташей сразу создает дикий шум.

 Читать на дачу взяла с собой «Николаса Никльби»[31], но пока дальше первой главы дело не идет. Я здесь как-то сразу переключилась на раннее вставание и в одиннадцать уже до смерти хочется спать, а в городе я раньше двух никогда не ложусь.

Что касается остальных членов нашего семейства, то мама выглядит очень неважно, у неё какие-то неполадки с обменом веществ, и ей бы очень неплохо было съездить в Ессентуки[32]. Вместо этого она, вероятно, проведет две недели на даче в самое плохое время, в августе. Лида с увлечением неожиданно для себя и для всех занялась общественной работой, пропадает целые дни на заводе и во всяких подшефных учреждениях, даже ребят забросила. Теперь на днях они уезжают. Гога тоже много работает и занимается усердно французским, а читает литературу исключительно по военным вопросам и говорить с интересом может только о войне, прямо помешанный какой-то.

Над чем ты работаешь, я даже не спрашиваю, всё равно не пойму.

Да, вспомнила, прочитала недавно отличную книжку с плохим названием «Педагогическая поэма» Макаренко (описывается колония правонарушителей). Постараюсь достать и послать тебе. Можно ли ребятам послать книжки? Хотя доставать очень трудно, книги у нас нарасхват.

Не сердись на меня и напиши, что и как. Какие планы? Надеюсь, вы не уедете в Новую Зеландию.

Крепко целую тебя, тетя Зину, Аню и ребят. Ваша Надя