Каждый знал о том, что ему выдан билет в один конец. Молчали… Говорить было не о чем... Вскоре людей качнуло вперед и автомобиль остановился. Сначала - лай собак, а затем стал слышен неприятный, скребущий звук, который прошелся не только по ушам, но коснулся и каждого сердца. Это тоскливо заныли, застонали плохо смазанные петли на створках тяжелых ворот, открывая вход в хорошо известную неизвестность...

Из-за занавеса на другом конце сцены выходит Тевье (артист Стивен Скайбелл) и... возникает чудо, которое длится все три часа, что идёт спектакль. Это удивительный результат труда целой группы талантливых людей – многолетнего художественного руководителя театра, пианиста, композитора и дирижёра Залмана Млотека, режиссёра-постановщика Джоэла Грея, балетмейстера-постановщика Сташа Кмеча, художников, актёров, музыкантов...

Мысль побеседовать на эту тему у меня возникла, когда я расположилась в удобном кресле в холле отеля Corinthia (Невский Палас), что находится на Невском проспекте - главной артерии Санкт-Петербурга. Респектабельные посетители, вежливый, вышколенный, преимущественно молодой персонал. Современное изящество интерьера, идеально гармонирующее с величественной классикой. Атмосфера благополучия и основательности подтолкнула к мысли об основании, точнее, двух основаниях. Об основании нашего города. И об основании отеля, в холле которого пришли в голову эти мысли. О том, что находится под землей, то бишь о фундаменте...

Сталин поощрял доносы на близких и родственников. Классическим примером может послужить дело небезызвестного Павлика Морозова. Он был признан героем, отдавшим свою жизнь за всеобщее дело построения социализма - донес на своего отца. Официальное одобрение его предательства привело к тому, что во многих семьях появились свои Павлики. Мне довелось видеть хронику тридцать восьмого года, в которой показывали целую смену таких Павликов, получивших в награду поездку в Артек...

Петров смотрел в окно. Около его дерева у подъезда опять фотографировалась какая-то парочка. Уже третья за прошедший час. «Ненавижу! - подумал Петров. - Все вытоптали, сволочи!» И оба растущих рядом с деревом куста, и цветочную клумбу – все было посажено соседкой сверху. Петров открыл окно и рявкнул: - А ну пошли отсюда! Молодой парень, наводивший на девушку телефон, вздрогнул и чуть не выронил аппарат. Девушка испуганно оглянулась. Лицо у нее было совсем детским. Рот открылся, она захлопала глазами...

Жизнь и судьба Павла Шейна весьма примечательны. Выходец из еврейской среды, только в 17 лет обучившийся русскому языку и крестившийся в 22 года, он вдруг становится страстным собирателем и популяризатором русского народного творчества, отдав ему более 40 лет жизни. А если принять во внимание то, что он был калекой, передвигавшимся на костылях, и работал бескорыстно, тратя на это свое скромное учительское жалование, деятельность его можно назвать подлинным подвигом...

Евгению Берковичу: Приятно поздравить Вас с выходом сотого номера журнала «Семь искусств»! Вы облюбовали для журнала завидное название. Оно ассоциируется и с ученым Средневековьем с его семью свободными искуссвами – гуманитарным тривиумом и точным квадривиумом, и с восточными «Семью красавицами», и с псевдобиблейским «Танцем семи покрывал», но самое главное – с американской «Великолепной семеркой». Все эти ассоциации делают восприятие названия, а вместе с ним, и самого журнала богаче и ярче...

Швейцарская труппа из 6 артистов приехала в Нью-Йорк, чтобы дать всего несколько представлений на сцене театра в здании манхаттанского Джон-Джей Колледжа. Спектакль, идущий почти полтора часа без антракта, состоит из десятка комических, лирических и философских миниатюр с использованием пантомимы, акробатики, масок и "чёрного кабинета"...

Как говорят ее поклонники: «Лия Меджидовна не смирилась с жестокостью и несправедливостью мира, она не боится быть смешной, громко и ежедневно настаивая на требовании милосердия и справедливости». Однажды в интервью у нее спросили: "Ваша гражданская позиция повлияла на отношения с коллегами и друзьями"? Она ответила так: "Я не общаюсь с людьми, которые могут порвать со мной из-за разных взглядов на одни и те же вещи. Не хочется ссориться совершенно. И более того, человека не переделаешь"...

Здравствуй, Джерри, я снова с тобой,
Словно не было этой разлуки.
Снова пену швыряет прибой,
Снова ты теребишь мои руки...

Готовится к печати новая книга "Свободное дыхание печали. Поэзия в переводах Анатолия Якобсона". Настоящее издание – первое полное собрание поэтических переводов Анатолия Якобсона - из поэзии Петрарки, Верлена, Лорки, Эрнандеса, Готье и Мицкевича и других поэтов Европы, Латинской Америки и Африки,- выполненных им в 1960-1978 гг. и приурочено к 40-й годовщине его трагической гибели...

Всю тему перевода на немецкий язык произведений русской литературы в короткой заметке не охватить. Поэтому возьму для примера лишь маленькую капельку: переводы на немецкий одного из самых знаменитых чеховских рассказов: «Дама с собачкой»... Перевод классики дело весьма непростое. Обычно жалуются на трудности перевода современного жаргона, особых реалий нынешней жизни. Но с классикой, пожалуй, еще сложнее. Ведь классика - это не одномерное линейное повествование. Для нее характерна яркая образность, глубина, трехмерность...

Эта книга возникла по настоянию моих постоянных читателей. Еженедельно по четвергам в нашем журнале ЧАЙКА они привыкли читать мою колонку «Неделя Культуры с Ириной Чайковской». Они же настояли на том, чтобы я сделала из этого материала книгу. Кино, Театр, Литература, Музыка, Публицистика — вот разделы книги, включившей лучшее из того, что было написано за эти шесть лет. Шекспир и Шостакович, Кирк Дуглас и Евгений Миронов, Достоевский и Эйфман, Дмитрий Быков и Мстислав Ростропович, а также многие другие — стали моими героями. Всем им, таким разным, посвящены смешные, грустные, а порой восторженные страницы. Здесь вы найдете культурный портрет нашего времени, увиденный мною в зеркале телеканала КУЛЬТУРА...

У меня непонятная любовь к одной маленькой стране. Пожалуй, это глубокое, таинственное и прекрасное чувство пришло во сне, когда моя душа вырвалась из оков тела и полетела туда, где она хотела быть. Я отчётливо запомнила этот сон и то блаженное состояние полёта. Я парила как птица с мощными крыльями. Ветер щекотал лицо, шею, плечи. Воздух обнял упругой, нежной волной, и мы, как единое целое, в медленно убыстряющемся танце неслись над океаном, какими-то суетливыми странами, которые мелькали яркими картинками, словно в детском калейдоскопе...