Я живу в Штатах почти тридцать лет и впервые слышу такого рода обвинения в адрес президента. Кто бы ни шел на этот высокий пост, никогда не получал такую кликуху, будь то демократ или республиканец. Она прилипла именно к Трампу. Как говорят, нет дыма без огня. Приведу один пример из его высказываний: «Обама родился в Кении». Кто-то будет отрицать, что Трамп это говорил? Надеюсь, таких людей среди читателей журнала не найти. Но среди почитателей Трампа таких больше чем достаточно. По всей стране, пожалуй, не менее 15-20% считают, что Обама-таки родился именно в Африке. А ведь это не просто домысел, но попытка подорвать легитимность первого черного президента, а, следовательно, легитимность всех его указов, больших и малых...

Мрачные параллели приходят на ум при чтении некоторых материалов экс-чемпиона в лево-либеральных СМИ. В лучших традициях Геббельса Каспаров пытается запугивать американцев тем, что Америка при Трампе якобы превратится в страну правого экстремизма с отсутствием компромиссов, политические сделки будут заключаться с олигархами и членами семей за закрытыми дверями, а лозунги начнут объявляться исключительно на митингах и ралли. Похоже, видения коммунистического прошлого не оставили Каспарова...

Я всегда интересовался техникой Михаила Чехова и на ее основе придумал свою интерпретацию психологического жеста, стараясь совместить эту технику с биомеханикой Мейерхольда. Мне удалось впрячь «в одну телегу, коня и трепетную лань». Я имею в виду техники Мейерхольда и Чехова...

Мне позвонили с русской кафедры Оберлинского колледжа буквально через несколько дней после прилета в Демойн: “У нас открылось место директора общежития для студентов, изучающих русский язык. Хотите приехать на интервью?” “Откуда вы обо мне узнали?!” “От Беверли Маккой, нашей студентки”... С Бев мы подружились осенью 1973 года в Ленинграде во время её учебного семестра в ЛГУ, где она совершенствовалась в русском языке. Мы продолжали переписываться, 29 мая 74-го она встретила нас в аэропорту Кеннеди – но никогда ни словом не обмолвилась о том, что рекомендовала нас администрации колледжа…

В какофонии листопада
Журавлиный все глуше стон.
По остывшим дорожкам сада
Ветер рыжим метет хвостом...

Я был у спаниеля Чарли четвертым хозяином, и, понятно, что особой любви он ко мне не испытывал. Мышление его (выразимся так о собаке) сменой очень разных хозяев было раскрепощено, он смотрел на меня без подобострастия и без страха, встречал мои глаза спокойным взглядом, в котором я видел небольшую долю любопытства, большую - недоверия и спокойной уверенности в правильности любого своего поведения. А я, в отличие от собаки, верил в то, что пес ко мне привяжется, что мы полюбим друг друга, что будем - не разлей вода...

Этот маленький, тщедушный человек за свою короткую жизнь (он прожил всего 53 года) построил 25 железных дорог в Англии, Ирландии, Италии, 8 пирсов, 5 висячих мостов, 125 железнодорожных мостов, множество доков и других портовых сооружений и 3 замечательных корабля, каждый из которых явился вехой в развитии судостроения. О его последнем детище - огромном железном корабле «Грейт Истерн» я хочу рассказать в этом очерке.

В основе произведения выдающегося немецкого драматурга 20 века Хайнера Мюллера (1925 – 1995) использованы две его пьесы «Гамлет-машина» и «Квартет» по мотивам романа «Опасные связи» Шодерло де Лакло, дневникам и письмам. Сценическую фантазию осуществил Кирилл Серебренников. Главные роли исполняют телеведущая Сати Спивакова и режиссер Константин Богомолов. В прологе сцена заставлена предметами больничного интерьера. Больные с капельницами, суетится медперсонал. Но главное в постановке - это 17 абсолютно обнажённых парней и девушек. Идеально сложенные тела сначала шокируют, а потом привыкаешь, что постановщику требуется коллективное тело, отражающее то невольников, то революционеров...

Решила опубликовать у нас в журнале еще одну новеллу из «Повести о Висяше Белинском в четырех сновидениях». На этот раз ни о брате («Никанор»), и ни о любимой женщине («Сашенька»), а о жене. Вообще фигура Белинского, ушедшего сейчас в глубокую тень и почти забытого, кажется мне чрезвычайно важной для понимания истории русской свободной мысли. Даже в царствование солдафона Николая Первого, зажатая тисками цензуры и полицейских порядков, она жила в журналах, в том же «Современнике». Но рассказ мой не столько о Белинском–борце, сколько о человеке...

В Театре сатиры о взглядах своего шефа осведомлены и потому стараются в день рождения не беспокоить, а поздравляют Александра Анатольевича весьма оригинально, по крайней мере, еще ни в одном учреждении я такого обычая не встречал — в чашу, в приемной руководителя стоящую, мелкие купюры бросать. В рублях, естественно...

На самом деле, мы просто с удовольствием встречались, когда позволяла наша напряжённая жизнь, наполненная работой, заботами о семьях, о молодых либо ещё совсем юных детях, о становящимися престарелыми родителях. Делали (в хорошем смысле) карьеру, набирались профессионального и человеческого опыта, а когда собирались, то получали – повторюсь – удовольствие от общения.  Сформировалась наша компания не сразу, процесс этот был практически неуправляемым и очень напоминал дарвиновский естественный отбор. Иногда появлялись её новые потенциальные участники, но они, за редкими исключениями, редко приживались и обычно сами отпадали, а многолетний костяк оставался...

Германия пытается сделать себе прививку и от нацизма, и от коммунизма, создавая музеи памяти жертв обеих систем. Это главное, что я вынес из поездки по стране. Немцы на себе испытали, что такое из ада в ад. Впрочем, наблюдая за ростом антисемитизма, национализма, неонацизма во многих странах Европы, слыша в той же Германии призывы к евреям отказаться от признаков принадлежности к иудейскому вероисповеданию в одежде, от ношения кипы, дабы не привлекать к себе внимание антисемитов и не провоцировать их, начинаешь понимать, что даже в Германии быть евреем небезопасно. Гуляя по улицам Берлина, Потсдама, Дрездена, Эрфурта, Веймара, я чувствовал себя вполнен спокойно...

Рахили Беленькой было пятьдесят пять лет. Волосы она заплетала полукосой, как в молодые годы, только теперь эти волосы были серыми, как залежалый мартовский снег. Ее лицо перерезали продольные и поперечные морщины, и где-то между ними прятались черные умные глаза. Родственники и соседи называли ее Голдой Мейер. На Рахили, а вернее, на ее мозгах и неистощимой энергии держалась вся семья: ее слепой отец Иосиф, бывший до революции раввином в местечке под Винницей, а в Гражданскую войну потерявший все, включая зрение, муж Мэир, на год старше жены, добрый, всегда улыбающийся трудяга, который и мухи не мог обидеть, и две дочери...

Передо мной разыгрывалась история последней любви великого писателя, звучали магические слова знакомых стихов в строгой камерной манере сдержанно-вдохновенных Рустема Галича и Снежаны Черновой, следующих творческому кредо театра "играть не играя". И редкие деликатные реплики режиссёра, направляющего ход репетиции. Пьеса очень насыщенна и в то же время проста, ничего надуманного, пафосного - стихи Бориса и Ольги Ивинской, письма, отрывки из романа "Доктор Живаго"...

Трудно заново прошагать километры занятий, прожить недели и месяцы нашей нелёгкой работы, с её то безнадёжными, а то успешными днями, часами отчаяния и часами надежды. Давно это было, но почему -то сегодня захотелось рассказать историю маленькой девочки по имени Снежана. Она родилась вопреки всем прогнозам и предсказаниям врачей, что детей своих у них никогда не будет. Родилась, когда надежда на появление ребёнка полностью покинула их, а возрастная шкала перевалила далеко за сорок...