Хочу рассказать о двух женщинах, героинях спектаклей, идущих на сценах театров Санкт-Петербурга. Двух сильных женщинах, по крайней мере, – по сценарию. Начну с нашей современницы – Жанны, героини одноименного драматического спектакля, поставленного по пьесе Я. Пулинович на сцене театра им. Ленсовета; режиссер – М.Романова, в главной роли - Е.Комиссаренко. По пьесе, это история бизнесвумен, которая начала свою предпринимательскую деятельность в «лихие девяностые»...

Познакомились мы с Софьей Александровной на поминках близкого ей и нашей семье человека – Льва Кривенко, любимого ученика Паустовского. Оказались с ней рядом за столом в одном из небольших залов Дома литераторов. Вблизи сидели Лёва Левицкий, тоже близкий Кривенко и Паустовскому человек, его милая жена Люся, и Вадим Паустовский...

В стране с пятой графой в паспорте это казалось очень важным. Таня просто ответила, что - да, её мама чистокровная еврейка. Кстати, на нашем курсе было двое евреев по отцу, русских по матери. Это Володя Долинский (Владимир Абрамович), который никогда не скрывал и не стеснялся своего отчества, и Анатолий Васильев (Анатолий Исаакович), который всегда мрачнел, когда называли его отчество...

Разбирая как-то бумаги в своем «архивчике», я наткнулся на письмо, полученное ещё в Ленинграде в 60-е годы от бывшего военнопленного (он назвал себя Петровым Александром), которого я знал – он лежал в лазарете «Пасторат» для военнопленных, в котором я числился переводчиком. Как он меня нашёл? – вероятно, запомнил фамилию и знал, что я – ленинградец… Он был летчиком, в 43-м самолет его сбили, он катапультировался, но его подстрелили, и ногу пришлось ампутировать...

Вот и лучший портрет Фалька, написанный с Раисы Идельсон: «Женщина в белой повязке». Перед нами сама мягкость и нежность! Неуловимость черт лица и какое-то постоянное тревожное движение души,- передаются мерцанием красок, нежно-серебристых и оливковых тонов, мягкостью силуэта, световыми вспышками на белой косынке, лице и одежде. Ничего твердого и решительного...

Двухтомник ближе всего подходит по жанру к «Туризму и активному отдыху», но выходит за его рамки, поскольку охватывает разные сферы жизнедеятельности Соединенных Штатов и их многонационального сообщества. В сборник вошли опубликованные статьи из рубрик, которые автор долгое время вела в США: «Unknown America» (RussianBazaar, Нью-Йорк, журнал Seagull, Балтимор) и «Путешествия по Америке» (элитный глянцевый журнал New Style, Лондон, Великобритания).

 Через некоторое время к ним подошел стюард, предложив напитки. Мэри попросила два стаканчика со льдом, которые она расположила на столике перед собой. Затем, она выудила рукой из стаканчика несколько кусочков льда, и слегка приоткрыв замок - молнию на той самой сумке, сбросила лед прямиком туда. Далее она повторила эту операцию несколько раз. Причем проделывала она эту процедуру очень естественно и непринужденно. Действительно, ну что может быть необычного в том, что человек снова и снова складывает лед в свою сумку...

Я смотрю на красную программку спектакля Театра на Таганке «Пугачев» и на надпись рукой Высоцкого «Будьте хоть Вы счастливы!» и воспринимаю это как пожелание, которое обязательно приведет к успешности. Давно у нас хранится этот его автограф, написанный за кулисами. Бабушка была одноклассницей его директора. Каждый год в Татьянин день, люди, оторвавшись от суеты, вспоминают о Владимире Семеновиче.

...Вода. Кругом вода. Она со всех сторон. А мы – скалы, дыбимся в самое небо острыми пиками вершин. Больше ничего нет вокруг. И тебя, осколок стекла, тоже нет. Потому что не было еще на Земле человека, который мог бы изготовить тебя. Но я уже был. И все видел. Миллионы лет я был могучей скалой. Потом на Земле появились деревья и большие подвижные звери. Иные из них приходили передохнуть на моем пологом склоне. Ползли тысячелетия, подобные сну. Мы не считали сколько их было.

В Освенциме сегодня тишина.

Не слышно стонов, выстрелов, проклятий

Хотя почти забытая война

Не выпускает из своих объятий...

Теперь и в России можно ничего не стыдиться. Вот высказался Петр Толстой, вице-спикер Думы и потомок великого писателя, об евреях: дескать, в революцию с наганом наши святыни крушили – теперь вот Исаакий церкви не отдаете. Сказал – что думал и что собратья по Думе наверняка одобряли, да вышла незадача, журналисты и всякий другой народ, видно с евреями родственный, шум подняли, начали обвинять начальственнного думца в антисемитизме. 

- Ты знаешь была у меня в молодости одна слабость, - сказал мне Коля, - меня привлекали таинственные, одинокие женщины. Конечно, это было такое мальчишество - я приласкаю, пойму, помогу. Сейчас от этого отучился, но тогда не мог удержаться. Встретил я одну брюнетку, скромную, сдержанную и, видно, одинокую. Стал за ней ухаживать. Звали ее Сюзан, то есть Сузанна, библейское имя. Она сказала мне, что ее родители тоже из восточной Европы, из Венгрии, детьми были привезены в Америку. И уменьшительное от имени Сюзан по-венгерски - Жужа...

На протяжении 30 лет он создавал работы под Гогена, Ренуара, Матисса, Модильяни, Шагала, Пикассо и других больших мастеров. В течение своей карьеры он продал множество работ. В 1967 году ему было предъявлено обвинение в подделках. Хори утверждал, что никогда не копировал работы других мастеров и не подписывал свои работы, а посему он не должен классифицироваться как фальсификатор. Он смог уйти от серьезного наказания, и через два месяца заключения его отпустили.

Приглашение на церемонию инаугурации 45-го президента США мы с женой Раисой Черниной получили от нью-йоркского конгрессмена-демократа Хакима Джеффриса. В пригласительном конверте были билеты с указанием мест, фотографии президента Трампа и вице-президента Пенса с их автографами, письмо, в котором объединённый комитет Конгресса по проведению инаугурации просил нас оказать честь своим присутствием на этой церемонии, и программа со списком участников...

Президент Трамп при инаугурации произнес традиционную речь. Она была традиционна по обычаю – речи такого рода уже давно стали обязательным ритуалом. И она была совсем нетрадиционна по существу. Ее оригинальность, прежде всего, заключалась в том, что президент продолжил политическую риторику предвыборной кампании, как будто он еще не победил на выборах...